Роботы зари [Роботы утренней зари] - Азимов Айзек - Страница 47

• Предыдущая
• 47/97
• Следующая

Жискар отреагировал на твердость его распоряжений сугубой почтительностью:

– Сэр, если вы почувствуете себя дурно…

– Ты остановишь машину, и я переберусь на заднее сиденье, а ты заматуешь задние стекла. Впрочем, останавливаться необязательно: я перелезу через спинку. Видишь ли, Жискар, мне крайне важно познакомиться Авророй настолько, насколько это возможно, и вообще привыкнуть ко Вне, Это приказ, Жискар.

– Партнер Элайдж совершенно прав в своей просьбе, друг Жискар, – мягко сказал Дэниел. – Он будет в достаточной безопасности.

Жискар уступил – возможно, с неохотой (Бейли не понял выражения его не вполне человеческого лица) – и занял водительское место. Бейли сел рядом с ним и посмотрел сквозь прозрачное стекло далеко не с тои уверенностью, какую вложил в свой голос. Впрочем, роботы справа и слева служили хорошей поддержкой.

Машина поднялась на струях сжатого воздуха и чуть качнулась, точно обретая равновесие. Бейли слегка затошнило, и он едва было не пожалел о своей мужественной настойчивости. Какой смысл говорить себе, что Дэниел и Жискар не проявили никаких признаков страха – они роботы и не способны ощущать страх.

Тут машина рванулась вперед, и Бейли откинуло на спинку сиденья. А менее минуты спустя он уже мчался со скоростью даже большей, чем самая высокая скорость экспрессуэя в Городе. Впереди простиралась широкая зеленая равнина. Оттого, что по сторонам не мелькали дружеские огни и строения Города, скорость казалась еще выше. Вместо них – провалы зелени и несимметричные возвышения.

Бейли старался дышать ровно и говорить как можно естественнее, на нейтральные темы.

– Но, Дэниел, нигде не видно возделанных полей. Земля тут словно целинная.

– Это городская территория, партнер Элайдж. Парковая зона, где расположены частные владения и дома.

– Городская? – переспросил Бейли. Уж он-то знал, что такое Город.

– Эос самый большой и важный город на Авроре. Первый по времени основания. Здесь заседает Всепланетное Законодательное собрание, Здесь расположено владение его председателя, мимо которого мы проедем.

Не только Город, но еще и самый большой! Бейли посмотрел по сторонам.

– У меня сложилось впечатление, что дома Фастольфа и Глэдии расположены на окраине Эоса. Я полагал, что сейчас мы находимся за границей Города.

– Вовсе нет, партнер Элайдж. Мы как раз в самом центре. Граница пролегает в семи километрах отсюда, а место нашего назначения расположено в сорока километрах за ней.

– Центр? Но я не вижу ни единого здания.

– С дороги их и не должно быть видно, но вон там за деревьями вы можете различить дом Фуада Лабора, известного писателя.

– Ты знаешь, как выглядят все дома?

– Они заложены в моей памяти, – невозмутимо ответил Дэниел.

– На дороге нет других машин. Почему?

– Для больших расстояний употребляются аэрокары или магнитные субкары. Трехмерные контакты…

– На Солярии их называют трехмерники, – заметил Бейли.

– Как и здесь в разговорной речи, а официально – ТМК. Большая часть общения осуществляется с их помощью. К тому же аврорианцы любят пешие прогулки и нередко проходят несколько километров, чтобы навестить знакомых, а то и для деловой встречи, если время не играет особой роли.

– А до нашей цели слишком далеко, чтобы идти пешком, слишком близко для аэрокара, ТМК исключается, вот мы и едем в наземной машине.

– Точнее сказать, в машине на воздушной подушке, партнер Элайдж, но, полагаю, это укладывается в определение «наземная».

– Долго нам добираться до дома Василии?

– Не очень, партнер Элайдж. Он, как вам, возможно, известно, находится на территории Института робопсихологии.

Бейли помолчал, а затем указал рукой:

– Там у горизонта вроде бы небо все в облаках.

Жискар повернул, не сбросив скорости, машина накренилась под углом около тридцати градусов. Бейли охнул и уцепился за Дэниела, тот закинул левую руку ему за спину и крепко сжал его плечи. Машина выровнялась, и Бейли медленно перевел дух.

– Да, – ответил Дэниел, – позднее из них выпадут осадки, как указано в прогнозе.

Бейли нахмурился. Как-то во время его экспериментальной работы во Вне на Земле он попал под дождь – один-единственный раз! Словно встал под душ одетый. Мгновение слепой паники, когда он осознал, что под рукой у него нет панели, чтобы отключить эту воду, и она будет хлестать вечно, но тут все побежали – и он с ними назад в Город к сухости, к управляемости всего. Но это же, Аврора, и кто знает, что полагается делать, когда начинается дождь, – и нет Города, где можно укрыться. Бежать к ближайшему владению? Но какой прием встретят беглецы, если это не в обычае?

Последовал еще один быстрый поворот, и Жискар сказал:

– Сэр, мы находимся ка автостоянке Института робопсихологии. Теперь мы можем войти и навестить дом во владениях Института, где проживает доктор Василия.

Бейли кивнул. Поездка заняла минут пятнадцать-двадцать земного времени, насколько он мог судить, и хорошо, что она кончилась! Он сказал немного хрипло:

– Прежде чем я встречусь с дочерью доктора Фастольфа, я хочу узнать о ней кое-что. Ты ее никогда не видел, Дэниел?

– В то время, когда я возник, – ответил Дэниел, – доктор Фастольф и его дочь уже давно расстались, и я с ней не знаком.

– Жискар, но вы с ней хорошо знаете друг друга, верно?

– Да, сэр: – невозмутимо ответил Жискар.

– И были привязаны друг к другу?

– Мне кажется, сэр, – ответил Жискар, – что дочери доктора Фастольфа было приятно, когда я бывал с ней.

– А тебе быть с ней доставляло удовольствие?

Жискар ответил, словно тщательно выбирая слова:

– Я испытываю ощущение, которое, если не ошибаюсь, люди определяют как «удовольствие», всякий раз, когда я с человеком.

– Но в обществе Василии оно, полагаю, было сильнее, так?

– Ее удовольствие оттого, что она была со мной, – ответил Жискар, – как будто стимулировало те мои позитронные потенциалы, которые побуждали меня к поступкам, эквивалентным тем, которые удовольствие побуждает совершать людей. Так, во всяком случае, мне однажды объяснил доктор Фастольф.

– Почему Василия уехала от своего отца? – внезапно спросил Бейли.

Жискар ничего не ответил.

Бейли произнес с бесцеремонной властностью землянина, обращающегося к роботу:

– Я задал тебе вопрос, бой!

Жискар повернул к. нему голову и уставился на Бейли, которому вдруг почудилось, что свечение в глаза робота стало ярче, словно они были готовы запылать негодованием от этой презрительной клички. Но голос Жискара остался мягким, а его глаза не вспыхнули, когда он сказал:

– Я ответил бы, сэр, но в то время мисс Василия приказала мне никогда ничего не говорить обо всем, так или иначе связанном с их расставанием.

– Но я приказываю тебе отвечать и могу сделать этот приказ абсолютно категорическим… если пожелаю.

– Мне очень жаль, – сказал Жискар, – но мисс Василия и тогда уже была искусным робопсихологом, и ее распоряжения окажутся сильнее любых ваших, сэр.

– Да, она должна была хорошо разбираться в робопсихологии, поскольку, как рассказал мне доктор Фастольф, однажды внесла изменения в твою программу.

– Это было безопасно, сэр, так как доктор Фастольф сразу же исправил бы любую ошибку.

– Так он что-то исправлял?

– Нет, сэр.

– А какие это были изменения?

– Мелкие, сэр.

– Возможно, но просто, чтобы удовлетворить мое любопытство: что именно она сделала?

Жискар заколебался, и Бейли прекрасно понял почему.

– Боюсь, – сказал робот, – что о репрограммировании я ничего сказать не могу.

– Тебе запретили?

– Нет сэр. Но репрограммирование автоматически стирает все, что было раньше. Если я в чем-либо изменился, мне бы казалось, что я всегда был таким, и у меня не сохранилось бы никаких воспоминаний о том, каким я был до изменения.

– Так откуда же ты знаешь, что изменения эти были именно мелкими?

– Поскольку доктор Фастольф не счел нужным скорректировать изменения, внесенные мисс Василией, а об этом он сам мне как-то сказал, я и сделал вывод, что они были мелкими. Вы можете спросить о них мисс Василию, сэр.

• Предыдущая
• 47/97
• Следующая