Верный меч (ЛП) - Aitcheson James - Страница 52
- Предыдущая
- 52/89
- Следующая
-Уэссекс, - пробормотал я про себя.
Как далеко мы забрались от Нортумбрии сюда, в самую южную провинцию английского королевства. Когда-то она принадлежала узурпатору Гарольду, прежде, чем он захватил корону. Теперь она находилась под рукой Гийома ФитцОсборна, одного из ближайших к королю дворян государства наряду с Мале. И Робертом де Коммином.
В тот день мы миновали множество деревень. Одни были больше, другие меньше, но все схожи между собой и населены изможденными и угрюмыми крестьянами, плевавшими на землю при нашем появлении. Я спрашивал себя, слышали ли они что-нибудь о событиях на севере, и что они означали для этих бедных людей? Хотя, война не должна была касаться их вообще - Эофервик находился больше чем в двухстах милях отсюда. Так что они могли смотреть на нас, как угодно, и плеваться, сколько пожелают. Я знал, что они не попытаются вредить нам: у нас были мечи и кольчуги, а у них мозги в голове.
Первую ночь мы провели в палатках недалеко от дороги. Мой сон был беспокойным и прерывистым, потому что я снова видел Освинн. Ее лицо было скрыто во мраке, и каждый раз, когда я пытался приблизиться к ней, она превращалась в дым. Я несколько раз просыпался, тяжело дыша и весь в поту, и, хотя мне удавалось снова заснуть, тот же сон возвращался опять и опять. К утру я чувствовал себя измотанным и злым.
За ночь холмы покрылись толстым слоем инея, и некоторое время мы ехали среди сверкающей белизны, словно по полям небесным. Однако, вскоре изморозь начала таять, облака скрыли солнце, и лошади пошли бодрой рысью. Час за часом мы проезжали мимо полей и ферм, расположенных среди пологих холмов, и меня поразило, насколько здешние места похожи на пейзажи Нормандии и Фландрии. Не раз я оглядывался посреди долины или леса, напоминавших мне те, что я видел в юности, и на мгновение словно оказывался там снова. Но, конечно, это не была та же земля; достаточно было доехать до вершины холма или даже до ближайшего дерева, и чувство узнавания исчезало.
Примерно в полдень дорога повела нас на крутую гору, на вершине которой мы наткнулись на остатки разрушенной стены и того, что выглядело, как большие ворота. Их арка давно обрушилась, большие каменные блоки, поросшие лишайником, лежали по обе стороны дороги. Когда мы миновали ворота, я увидел останки больших зданий, некогда возведенных здесь: аккуратные прямоугольники и полукружья каменных фундаментов, местами заросших деревьями и кустарниками. В воздухе пахло сыростью, темные, наполненные дождем тучи, нависали низко над землей. Кроме нас семерых здесь не было ни души.
- 'Ythde swa thisne eardgeard,- произнес Гилфорд, глядя перед собой. - Aelda scyppend, oththAet burgwara breahtma lease, eald enta geweorc idlu stodon.
- Вот так Творец уничтожил этот город, - сказал Эдо, - с тех пор, лишенная голосов жизни, обитель гигантов лежит пустой.
Я удивленно посмотрел на него, не только потому, что впервые за много часов услышал его голос, но и от того, что не подозревал в нем такого блестящего знания английского языка.
Гилфорд согласно кивнул.
-Ты близок к истине. Это из старой поэмы, - пояснил он нам. - Печальная песня о потерянном прошлом, вещах, которые когда-то существовали, но теперь их больше нет.
Я спешился, оставив свою лошадь, и прошел вперед между развалин того, что некогда было домами. Не для того, чтобы найти признаки людей, которые здесь жили: это было, вероятно, много веков назад, и все их имущество давно превратилось в пыль.
В траве были разбросаны осколки сланца, серые и зеленоватые, но среди них я уловил короткую вспышку насыщенного красного цвета. Я присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть. Это был камешек, грубо вырезанный в форме куба, почти такого же размера, как игральная кость. Я поднял его с земли и повертел между большим и указательным пальцами, вытирая грязь с его поверхности, в поисках остатков какой-либо надписи или изображения, но ничего не обнаружил. Одна его грань была гладко отполирована, остальные были шершавыми и грубыми, покрытыми хлопьями тонкой серой пыли, которая осыпалась при моем прикосновении. Еще один камешек попался мне на глаза, он лежал на расстоянии вытянутой руки от первого, и я взял его тоже. Точно такой же по размеру и форме, но черный, а не красный. Я поворачивал их в пальцах, пытаясь понять, для чего они могли быть использованы.
-Мы называем это место Силчестер, но римляне звали его Каллева, - сказал Гилфорд. - В свое время это был большой город, но после его падения никто не осмелился жить здесь и не пытался его восстановить.
Я бросил камешки на землю и отступил назад.
-За что Бог наказал их? - Спросил я. - Я думал, что римляне были христианским народом.
Хотя со времен моего обучения прошло много времени, но я хорошо усвоил монастырскую науку.
-Были, - сказал Гилфорд без улыбки. - Но они так же были грешным народом, гордым и слабым в добродетели, больше предававшимся плотским удовольствиям, чем Божьему служению. Они слишком заботились о сохранении своих бренных богатств, и мало беспокоились о спасении бессмертной души. - Он обвел рукой рассыпанные камни, разбитые плиты, пустой город. - И теперь вы видите результат Его возмездия: предупреждение всем людям не следовать их примеру.
Некоторое время мы все молчали. В спину ударил порыв ветра, и я почувствовал, как холодные капли воды упали на шею и потекли по спине, заставив меня вздрогнуть. Небо над головой потемнело еще сильнее, земля вокруг нас зашуршала под ударами тяжелых капель.
-Надо найти укрытие, - сказал Уэйс.
-Хорошая идея, - ответил я.
Немного южнее виднелись остатки стен лучше сохранившегося здания, и мы отвели туда наших лошадей. Привязать их было не к чему, но вряд ли они могли забрести далеко, поэтому мы оставили их пастись на траве. Все ютились под стенами, которые возвышались над землей фута на четыре, защищая нас, по крайней мере, от холодного ветра. Крыши не было, поэтому, чтобы защититься от дождя, мы натянули на головы капюшоны и ели в молчании.
Конечно, можно было разбить палатки, но это заняло бы некоторое время, а я не хотел задерживаться здесь сверх необходимого. В какой-то момент мне показалось, что я слышу шепот, несколько бессвязных слов, и я подумал, что призраки тех, кто здесь жил, пытаются говорить с нами, но сразу отринул эту мысль. В такие вещи верили только дети и сумасшедшие, а я к ним не относился.
Тем не менее, мне было неуютно в мертвом доме. Я был рад, когда дождь ослабел, и мы снова сели в седла, чтобы покинуть это разоренное место, этот осужденный город, символ Божьего возмездия.
23
Дождь лил весь день, надвигаясь с юга и запада, сопровождаемый порывистым ветром, который только усилился ко второй половине дня. Небо казалось однообразным серым пространством, облака скрыли вершины дальних холмов. К тому времени, когда мы остановились на ночь в деревне, расположенной в нижней части долины и называемой местными, как Овретун, мой плащ промок насквозь, а туника липла к телу.
К нашему большому облегчению в очаге таверны полыхал жаркий огонь. Мы сбились вокруг него, согревая наши пальцы теплом пламени, а желудки копченой лососиной с вареными овощами и пивом, которые подала нам жена трактирщика. Это была худая женщина возраста леди Элис с темно-каштановыми волосами и робкими манерами. Возможно, потому, что она узнала в нас французов, и мы все были вооружены, или она просто стеснялась незнакомых людей, но она всякий раз низко опускала голову, словно один ее взгляд уже мог вызвать наш гнев.
Она чем-то напомнила мне мою мать, по крайней мере, тем немногим, что я мог о ней вспомнить. Не то, чтобы они были похожи; сколько я ни пытался, я не мог явно представить свою мать. Но я помнил ее манеру держаться - тихую, скромную, словно боязливую - и наблюдая за этой женщиной теперь, словно видел маму снова такой, какой она была двадцать лет назад.
Мы ели молча, просто наслаждаясь теплом дома и горячей пищей. Постепенно комната заполнялась людьми; многие из них, казалось, пришли сюда сразу с полей, их клетчатые штаны и туники были облеплены грязью. Они сидели небольшими группами, наклоняясь над своими кружками, и иногда поворачивали головы в наши стороны, бормоча что-то на своем языке. За последние недели я настолько привык к компании Гилфорда, что мне странно было видеть англичанина, не знавшего ни слова по-французски. Я вдруг осознал, что мы были единственными в комнате не англичанами. Мои пальцы непроизвольно коснулись холодной рукояти меча под плащом; я сразу отдернул их. Сегодня вечером я не хотел бы обнажить меч.
- Предыдущая
- 52/89
- Следующая
