Последний еврей Багдада (СИ) - Кратер Макс - Страница 43

— Вы держали табличку в руках, вы работали с ней, — вновь вступила в разговор Элиз, — вы говорите, что отлично ее запомнили. Расскажите все, что знаете о ней. Что это за предмет? Возможно тогда мы поймем, зачем его похитили.

— Я держал ее в руках не более пяти минут, ровно столько, сколько потребовалось, чтобы измерить и взвесить экспонат. Мне даже не позволили сделать фотографии. Все из-за всегдашней нашей параноидальной подозрительности. Вы знаете, что при Саддаме за незаконные археологические раскопки полагалась смерть?

— Мы выяснили, что человек, стоявший за ограблением, долгое время совершал поездки в окрестности Вавилона.

— Судя по тому, что вы сообщили, он обладал дипломатическим иммунитетом. Кто вообще этот Кельц?

— Бывший военный, получивший неплохое образование по истории античности, — пожал плечами Дэвид, — мы мало о нем знаем, но, судя по всему, он крайне изворотливый и беспощадный человек.

Старик задумался, словно решая, следует ли посвящать людей, которых он впервые в жизни видел, во все известные ему детали дела. Наконец он решился.

— Все верно. При раскопках Вавилона табличка и была найдена. Вы ведь знаете эту историю?

Репортеры как синхронные пловцы склонили головы в кивке и тут же, не поднимая их, вынуждены были разом пожать плечами, так как старик-библиотекарь задал совершенно неожиданный вопрос:

— И знаете, по чьему приказу табличку сделали?

— А это известно? — хором спросили Элиз и Дэвид, которые, казалось, стали похожи на двух роботов, силой одного лишь гипнотического взгляда профессора получивших программу: «слушать и удивляться, слушать и удивляться».

— Как писал Аристотель, кстати, учитель Александра Великого, известное известно немногим. Похитителю — не знаю, а мне — известно. И я поделюсь этим знанием с вами. Табличку отлили в 331 году до нашей эры. Только в двух словах этой истории не поведаешь.

Дорон Дарвиш поднялся из-за стола и, как заправский лектор, неторопливо зашагал, опираясь на трость, из одного конца кабинета в другой. Черепаха при этом следила за хозяином восхищенным взглядом.

— Если не возражаете, мы будем записывать.

Дэвид и Элиз, как студенты на лекции, раскрыли блокноты и приготовились делать пометки.

— Конечно. Но сначала я задам вопрос: как много знаете вы о завоевательных походах Александра? В школьных учебниках разных стран нам рассказывают либо о великом полководце, чей военный гений позволил покорить весь мир, либо о великом злодее, чья не знавшая границ жестокость позволила подчинить все народы. Будучи детьми, мы легко верим в это. Но так ли это было на самом деле? Был ли царь Македонии великим полководцем и злодеем? Вполне возможно. Но, ни того, ни другого для разрушения такой империи, как Персидская недостаточно. Были у Дария и талантливые военачальники, и не ведающие жалости администраторы. А кем был Александр? И вдруг — кучка воинов переправилась через Гелеспонт, разгромила передовые отряды Дария, захватила всю Малую Азию, Сирию, Ливан, Палестину, Египет, а затем и Вавилонию! Возможно ли такое?

Дорон Дарвиш говорил, постепенно повышая голос, и последние его слова прогремели под сводами кабинета как раскаты грома, а сам он навис прямо над журналистами и замер в театральной позе: терпеливый учитель ожидает ответа от нерадивых учеников. Ученики безмолвствовали.

— Нет, нет и еще раз нет! — быстро заговорил, почти затараторил профессор. — Во все времена государства выигрывают войны не благодаря гению и жестокости полководцев, а благодаря ресурсам, которые есть в их распоряжении. Деньги! Вот главное, что нужно для победы на полях сражений. Так было всегда. Нам и нашим современникам трудно даже вообразить, сколь грандиозными богатствами обладал покоритель вселенной и его приближенные в конце своего завоевательного похода. Но чем они располагали в его начале?

— Отправляясь в поход, Александр сначала залез в долги, а затем, чтобы окончательно отрезать себе путь назад, раздал друзьям все земли в Македонии, — несмело произнесла Элиз, — об этом говорится у Плутарха.

— Не только земли, милое создание, — улыбнулся профессор и начал по памяти цитировать, — «несмотря на то, что при выступлении Александр располагал столь немногим и был так стеснен в средствах, царь прежде, чем взойти на корабль, разузнал об имущественном положении своих друзей и одного наделил поместьем, другого — деревней, третьего — доходами с какого-нибудь поселения или гавани. Когда, наконец, почти все царское достояние было распределено и роздано, Пердикка[62] спросил его: „Что же, царь, оставляешь ты себе?“ „Надежды!“ — ответил Александр. „В таком случае, — сказал Пердикка, — и мы, выступающие вместе с тобой, хотим иметь в них долю“[63]».

— Ребята создали акционерное общество, — блеснула перламутровыми рядами зубов Элиз.

— Некий аналог «Ост-Индской компании»[64], — пояснил мысль своей коллеги Дэвид, — только раньше на две тысячи лет.

— Можно и так сказать. Ни на пергаменте, ни на папирусе, ни на глине подобные договоренности, конечно, не фиксировались. Да и зачем? Все ведь зависело исключительно от доброй воли царя. С другой стороны всем была известна щедрость Александра, и Плутарх, как видно из приведенной цитаты, ее особо подчеркивает. Поход Александра был ничем иным, как коммерческой авантюрой. Месть персам за прошлые обиды, за разрушенные города и поруганных женщин, да простит меня присутствующая здесь очаровательная дама, все это — блеф. Сейчас мы назвали бы это PR-ом, информационным сопровождением похода, призванным создать для него благоприятный фон и обеспечить надежные тылы. На самом деле царь снаряжал в Азию экспедицию за золотом, предметами роскоши, специями, рабами и наложницами. Что имели в своем распоряжении участники похода? Провианта для войска заготовили на три недели! Через месяц, согласно расчетам, платить наемникам было бы нечем. Но грекам повезло. Очень сильно повезло. Переправа, и сразу — первая победа, богатый обоз, а дальше — города с их полными кладовыми, пленные, обращаемые в невольников, которых, опять же, можно продать.

— Так получается, что возможно было вести войну и вовсе без ресурсов. Что мешало продолжать ее таким же образом и дальше? — поинтересовался Дэвид.

— Во-первых, персы в любой момент могли применить тактику выжженной земли и во многих провинциях делали это. Во-вторых, нельзя грабить все завоеванные народы подряд. Это вызывает озлобление по отношению к захватчикам, и к тому же с однажды разоренных подданных затем уже ничего не выбьешь, как не старайся. Мы знаем, что у греков было принято чаще покупать провиант в завоеванных землях, чем забирать его силой. От военачальника ждали лишь организации базара на стоянке, куда стекались местные жители и начиналась торговля. Ну а в-третьих, у Александра постоянно возникало то, что сегодня мы бы назвали кассовым разрывом. Доходы еще не поступили, дань еще не собрана, а платить войску уже надо. Если мы проанализруем весь ход его десятилетней кампании, то поймем, что один из таких эпизодов, достаточно острых, возник весной-летом 331 года. Покорены Малая Азия и Сирия, разрушен до основания считавшийся неприступным Тир[65], взята после двухмесячной осады Газа[66], сдался без боя Египет. В Дамаске солдаты Александра захватили часть сокровищ Дария III. Но надолго этих денег не хватило. На повестке дня стоял поход на Вавилонию — жемчужину Персидской империи. Вавилон в то время — древнейший, красивейший и крупнейший город мира, финансовый центр державы Ахеменидов. Но где взять новые ресурсы для броска на восток?

Профессор сделал паузу. Он остановился напротив аквариума и посмотрел на черепаху. Она с умным видом внимала хозяину. Дэвид подумал, что дальняя родственница динозавров, прожив столько лет с библиотекарем, наверняка знает ответ, а молчит лишь потому, что не уверена — стоит ли делиться секретом с незнакомцами.