Чучело (с илл.) - Железников Владимир Карпович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/39
- Следующая
– Выходит, сознался, – ответил Николай Николаевич.
– А что теперь будет? – спросила Ленка, уставившись на Николая Николаевича испуганными глазами.
– Что будет? Теперь они из тебя сделают героя.
– Да?… – Ленка откровенно засмеялась. – Что же мне делать?
– Ну, играй победу! – Николай Николаевич почему-то с грустью и удивлением посмотрел на Ленку. – Ну, торжествуй!
– Я сбегаю, – сказала Ленка, – посмотрю…
– Не надо, Елена! – попросил Николай Николаевич. – Лежачего не бьют.
– Но я торжествую! – почему-то с вызовом крикнула Ленка. – Я играю победу!
– Елена, подожди! – попытался остановить ее Николай Николаевич.
Но Ленка не послушала его и бросилась следом за ребятами к школе.
Николай же Николаевич неловко потянул тележку и перевернул ее – чемоданы, мешок с яблоками и картина упали. Он быстро поднял тележку, сложил все обратно, откатил ее в сторону, взял картину и поспешил за Ленкой.
Ленка вбежала в класс, когда Димка под натиском ребят, спасаясь от них, взобрался на подоконник.
– Бей его! – заорал Валька и схватил Димку за ногу, чтобы стащить с подоконника.
– Не примазывайся! – с презрением оборвала его Железная Кнопка. – Не суйся к нам со своими грязными руками!
Лохматый саданул Вальку, и тот отскочил в сторону.
А ребята стали медленно наступать на Димку, как когда-то наступали на Ленку.
– Пустите меня! – крикнул он. – А то я… – Он беспомощно оглянулся в поисках спасения. – Выпрыгну в окно!
– Не выпрыгнешь! – сказала Миронова. – Ножку сломаешь, а это больно.
Димка загнанными глазами посмотрел на Железную Кнопку, весь как-то в отчаянии вытянулся и распахнул окно…
Все: «Ах!» – и отпрянули.
Вот в это время в класс и вбежала Ленка. Никто ее не видел, потому что они все стояли к ней спиной. Все их внимание было приковано к Димке.
– Слезь с окна! – тихо и спокойно произнесла Ленка.
Димка резко оглянулся, увидел Ленку… и спрыгнул с подоконника.
– Наша красавица пришла! – пропела Шмакова, хотя в ее голосе чувствовалась какая-то неуверенность.
Ребята веселой гурьбой окружили Ленку:
– Привет, Чучело!
– Здорово!
– Наше вам!..
– Оказывается, ты молодец, Бессольцева! – Лохматый хлопнул Ленку по плечу.
– Разрешите пожать вашу лапку, – паясничал, как всегда, Рыжий, пожимая Ленкину руку.
– Вот хорошо, что ты еще не уехала. – Сама Железная Кнопка, улыбаясь, приближалась к Ленке. – Что же ты нам сразу все не сказала?… Впрочем, это твое личное дело.
А Димка тем временем сообразил, что все про него забыли, проскользнул по стенке за спинами ребят к двери, взялся за ее ручку, осторожно нажал, чтобы открыть без скрипа и сбежать… Ах, как ему хотелось исчезнуть именно сейчас, пока Ленка не уехала, а потом, когда она уедет, когда он не будет видеть ее осуждающих глаз, он что-нибудь придумает, обязательно придумает… В последний момент он оглянулся, столкнулся взглядом с Ленкой и замер.
Он стоял один у стены, опустив глаза.
– Посмотри на него! – сказала Железная Кнопка Ленке. Голос у нее задрожал от негодования. – Даже глаз не может поднять!
– Да, незавидная картинка, – сказал Васильев. – Облез малость.
Ленка медленно приближалась к Димке.
Железная Кнопка шла рядом с Ленкой, говорила ей:
– Я понимаю, тебе трудно… Ты ему верила… зато теперь увидела его истинное лицо!
Ленка подошла к Димке вплотную – стоило ей протянуть руку, и она дотронулась бы до его плеча.
– Садани его по роже! – крикнул Лохматый.
Димка резко повернулся к Ленке спиной.
– Я говорила, говорила! – Железная Кнопка была в восторге. Голос ее звучал победно. – Час расплаты никого не минует!.. Справедливость восторжествовала! Да здравствует справедливость! – Она вскочила на парту: – Ре-бя-та! Сомову – самый жестокий бойкот!
И все закричали:
– Бойкот! Сомову – бойкот!
Железная Кнопка подняла руку:
– Кто за бойкот?
И все ребята подняли за нею руки – целый лес рук витал над их головами. А многие так жаждали справедливости, что подняли сразу по две руки.
«Вот и все, – подумала Ленка, – вот Димка и дождался своего конца».
А ребята тянули руки, тянули, и окружили Димку, и оторвали его от стены, и вот-вот он должен был исчезнуть для Ленки в кольце непроходимого леса рук, собственного ужаса и ее торжества и победы.
Все были за бойкот!
Только одна Ленка не подняла руки.
– А ты? – удивилась Железная Кнопка.
– А я – нет, – просто сказала Ленка и виновато, как прежде, улыбнулась.
– Ты его простила? – спросил потрясенный Васильев.
– Вот дурочка, – сказала Шмакова. – Он же тебя предал!
Ленка стояла у доски, прижавшись стриженым затылком к ее черной холодной поверхности. Ветер прошлого хлестал ее по лицу: «Чу-че-ло-о-о, пре-да-тель!.. Сжечь на костре-е-е-е!»
– Но почему, почему ты против?! – Железной Кнопке хотелось понять, что мешало этой Бессольцевой объявить Димке бойкот. – Именно ты – против. Тебя никогда нельзя понять… Объясни!
– Я была на костре, – ответила Ленка. – И по улице меня гоняли. А я никогда никого не буду гонять… И никогда никого не буду травить. Хоть убейте!
– Какая храбрая! – Шмакова зловеще хихикнула: – Одна против всех!
– Раз так, то и Чучелу бойкот! – заорал Валька. – Ату-у-у их! – Он свистнул.
Но свист его погас, потому что никто его не поддержал.
В это время появилась веселая и нарядная Маргарита Ивановна.
– Это что еще за собрание? Вы что, звонка не слышали? – сказала она. – Живо по местам! У меня потрясающая новость… – Маргарита Ивановна заметила Ленку: – Ты еще не уехала? Это прекрасно! – Ее взгляд остановился на Ленкиной стриженой голове. – Ты что, заболела?…
– Она спалила волосы у костра, – сказал Васильев, – и остриглась.
– У костра? – переспросила Маргарита Ивановна. – У какого костра?
Но потрясающая новость, которую Маргарита Ивановна хотела всем сообщить, била в ней ключом, и она сразу забыла или, точнее, привыкла к тому, что Ленка острижена, потому что опалила волосы у какого-то костра.
– Ребята, ребята! Внимание!.. – Она постучала костяшками пальцев по столу, чтобы всех утихомирить. – Вни-ма-ние!.. Слушайте! – Голос Маргариты Ивановны звенел необыкновенно радостно: – Сейчас нам Лена Бессольцева расскажет потрясающую новость.
– Какую новость? – не поняла Ленка.
– Так ты ничего не знаешь? – удивилась Маргарита Ивановна. – Разве тебе дедушка ничего не сказал? Быть не может!.. Ну хорошо! Тогда я вам все скажу сама. – Она прошлась между рядами, вернулась к учительскому столу. – Ребята! Я только что узнала, что всем нам хорошо известный Николай Николаевич Бессольцев, дедушка Лены, подарил городу свой дом и коллекцию картин, которую собирали многие поколения Бессольцевых и которая принадлежит кисти их предка, художника, жившего в девятнадцатом веке!.. Теперь у нас тоже будет свой городской музей!
– Музей?! – Ленка была потрясена.
– А сколько ему заплатили? – с любопытством спросил Валька.
– Я же объяснила – он это все подарил! – вновь радостно сказала Маргарита Ивановна.
– Даром? Все-все даром?…
– Конечно, – ответила Маргарита Ивановна. – Понимаете, какое это прекрасное начало для большого и благородного дела.
Валька растерялся. Смысл жизни терял для него основу. Он хотел заработать много-много денег, он считал это самым большим счастьем, потому что на деньги он купил бы себе автомашину, цветной телевизор, моторную лодку и зажил бы в собственное удовольствие. И вдруг кто-то, по доброй воле, отказывается от всех своих богатств. От дома, который стоит тысячи. От картин, которые, говорят, стоят «мильен».
И весь класс ахнул. Ребята, конечно, не понимали истинного значения картин, которые Николай Николаевич отдал городу, но знаменитый дом на холме они знали с самого детства. Он, хотя и был для них сказочным дворцом, про который они знали столько замечательных историй, существовал для них реально. И то, что теперь дом Бессольцевых принадлежит городу, произвело на них ошеломляющее впечатление. Они с восторгом и большим удивлением смотрели на Ленку, как на человека, имеющего отношение к чему-то им непонятному, но чудесному.
- Предыдущая
- 37/39
- Следующая
