Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ) - Рябов Игорь Владимирович - Страница 15

— Не дрейфь, не трону, — близняшка отчаянно зевнула, того и гляди, челюсть вправлять придется. — Пошли лучше к ручью. Умоемся хоть что ли, а то я никак не проснусь.

Янка уверенно затопала по тропинке, даже не оглянувшись, ни капельки не сомневающаяся, что спасенный следует за ней будто веревками привязанный. А он и в самом деле припустил за подругой, а то стоит эту невыспавшуюся всего лишь на секунду одну оставить, как ее уже и след простыл. И всю дорогу Каджи пристально смотрел девчонке в спину, слегка нахмурив брови, да прикидывал, что б случилось с беднягой медведем, если бы близняшка оказалась отоспавшейся вволю и бодренькой. Научила бы полетам косолапого, небрежно раскрутив за хвост? Или одним богатырским ударом кулака промеж наглых мишкиных глаз в матушку сыру землю вбила б по шею? Да, топтыгин, благодари все светлые силы, что девчонка вчера общалась с темными чуть ли не до утра…

— Гоша, ты чего на меня так таращишься, словно я тебе уже третий год пригоршню шишей[15] не хочу возвращать? — не оборачиваясь, но заметно сбавив шаг, поинтересовалась Янка. — У меня сейчас футболка вспыхнет и сгорит напрочь. А под ней кроме меня ничего больше нет. И мне, знаешь ли, как-то не климатит потом перед тобой в таком виде красоваться.

— В каком? — тупо-машинально поинтересовался Каджи, продолжая думать о своем.

— В таком, глупый! Сажей перемазанном! Завязывай прожигать меня взглядом насквозь, иначе я за себя не ручаюсь.

— А как ты догадалась? — удивился парнишка, очнувшись.

— Чего тут догадываться-то? — близняшка бегло пожала плечами и, резко остановившись, развернулась к спутнику раскрасневшимся лицом, отвечая на удивление серьезно. — Просто чувствую. Не забывай, что я все-таки колдунья. Так в чем дело, милый? — это слово у нее прозвучало как в кино, когда там собираются удавить кого-нибудь из близких или родных собственными руками чуток опосля. После неправильного ответа. После правильного возможно так и останешься милым до конца фильма.

— Да вот иду я себе и думаю: какая же ты настоящая, на самом деле, а не притворяющаяся? Только не говори мне, Янка, что ты такая — как есть. Ни в жизнь не поверю.

Девчонка попробовала мастерски сыграть обиду, сделав вид, что через миг разревется настолько сильно, что фигушки остановишь до обеда, если не всунешь немедленно в ладошку эскимо. Парнишка даже успел подумать, что, пожалуй, зря он все это брякнул, не подумавши. Не стоила игра огарков свечей, ведь просто из глупого любопытства поинтересовался. А этих девчонок все равно черта с два поймешь, как ни старайся: то водопады слез струятся невпопад, то ржут как лошади, когда не надо. Странное они все-таки племя, загадочное.

Но, в очередной раз обкатав свои актерские способности, близняшка уже расплылась в довольной улыбке, чуть склонив голову набок и с лукавым прищуром поглядывая на растерянного друга. Видимо она опять все его мысли и чувства легко прочитала по выражению лица, потому что ответила задорно и даже с неким вызовом:

— И правильно, думаешь, что фиг поймешь. А тебе это надо? Но вот лично я на самом деле такая, какая есть, хочешь ты, Гоша, этого или нет. Но вдобавок я еще белая и пушистая. — Янка набрала побольше воздуха в легкие и, широко раскинув руки в стороны, запрокинула голову, закружилась, удаляясь от него по тропинке, от души проорав в синее небо: — И сча-стли-ва-я!!!

Сделав еще пару кругов, она внезапно остановилась, плавно и грациозно присев в скромном реверансе. А когда девчонка подняла склоненную голову вверх, то ее глаза на полном серьезе лучились неподдельным счастьем, которое сыграть невозможно. Пару раз невинно хлопнув ресничками, близняшка пояснила причину такого своего состояния, соврав естественно, чтобы друг не расслаблялся:

— Ведь сегодня мы вместе вернемся в школу. Это ж сколько там опять натворить всего можно будет?! Ух, мама не горюй! — И выпрямившись, Янка задумчиво поинтересовалась у Каджи, плутовато выгнув брови: — А ты чего подумал, наивный?

И одарив парнишку загадочным взглядом, вприпрыжку поскакала уморительным чертякой к уже показавшемуся впереди ручью, рассыпая по пути смешинки, словно искрящийся бисер.

Ручей пересекал поляну наискосок неширокой, но сравнительно глубокой линией, оживленно журча меж круто обрывающихся бережков. И чтобы дотянуться до него, умываться близняшке пришлось, встав на колени. Вода оказалась кристально чистой, так что на дне каждый отдельный камушек влегкую просматривался. И жутко холодной.

Янка провела ладошкой по водной глади, зябко передернув худенькими плечиками, и, зачерпнув в пригоршню малость влаги, скорее втерла ее себе в кожу как лосьон, чем умылась. И собралась второй раз повторить процедуру, склонившись над ручьем.

А в Гошу вроде как дьявол вселился и зудел над ухом, бубнил, подначивая на пакость: «Делай смело, ничего тебе не будет. Она же сама сказала, что не тронет. Знаешь как это весело?! Да мужик ты или нет, в конце концов! Заодно проверишь, насколько ты можешь чувствовать себя в безопасности рядом с ней». Руки у парнишки так прямо и чесались.

И в результате Каджи не вытерпел. Правда, все получилось как бы само собой: он настолько не отдавал себе отчета в действиях, что его за произошедшее и винить-то нельзя. Это сделал кто-то совсем другой, на краткий миг завладев его телом и помрачив рассудок.

Гоша чуть нагнулся над девчонкой и, положив руку ей на затылок, хорошенько на пару секунд окунул ее голову в ручей, только пузыри пошли. И тут же отскочил на шаг назад, уже один одинешенек. Бес, прекрасно понимая, что натворил и как больно за это достанется, мгновенно свалил в родную преисподнюю. А честь расхлебывать последствия предоставил Каджи.

Близняшка вынырнула из ручья, злобно отфыркиваясь. И тут же оказалась на ногах, грозная как фурия, озабоченная приступом мигрени. В потемневших глазищах молнии сверкают. Тонкие крылья носа свирепо трепещут. Губы подрагивают от едва сдерживаемой ярости. Брови ожесточенно сгрудились около переносицы. И вообще весь вид девчонки лютый-прелютый. Вот только мокрые волосы этот зверский колорит портили, свисая разномастными и неопрятными сосульками, с которых продолжала капать вода.

— Ты что творишь, Гоша, а? Да я тебя…! — Замах и на самом деле оказался богатырским. Таким не то что медведя, боевого слона на полном скаку запросто с копыт сшибешь, — куда он, куда подковы, — и не заметишь.

— Я ж говорил, мало ли что, а ты — не дрейфь, не трону, — правдоподобно передразнил парнишка, но слегка ужался в размерах, втянув голову в плечи.

Янкина рука замерла на полпути, так и не достигнув цели. Она виновато и смущенно похлопала ресничками, словно сама невесть что натворила. Брови тут же выгнулись домиком, едва девчонка озадаченно погрузилась на миг в раздумья. Но уже через секунду она закрыла лицо ладонями, и ее плечи беззвучно затряслись.

— Янка, ну ты чего? — больше, чем намечавшегося увечья испугался Гоша, приблизившись к близняшке и осторожно тронув ее за плечо. — Прости меня, сам не знаю, что нашло. Вот честное слово, я больше никогда…

— Ну, ты блин, даешь стране угля! Хоть мелкого, но до фига, — сквозь едва удерживаемый смех выдавила из себя девчонка.

И когда ладони близняшки опустились, Каджи успел увидеть, как злорадно и озорно сверкнули ее серые глазищи, до краев налившись голубизной. Да победоносная ухмылка запомнилась: обхитрила все-таки, не пришлось гоняться по всей поляне — сам явился. Потом некогда было рассматривать такие мелкие подробности, потому что Янка шутливо-грозно вцепилась ему в горло. Каджи дернулся от нее в сторону, но поздно. А затем они вместе, поскользнувшись на сырой от утренней росы траве, плашмя рухнули в обжигающе холодный ручей, погрузившись в него с головой и подняв тучу брызг.

Обратно ребята выскочили тоже одновременно, промокшие с головы до пят. Но окончательно проснувшиеся, бодренькие и даже довольные жизнью. Вот только взгляды, какими их наградили появившиеся рядом Роб с Аней, удивленно покачивающие головами, были, мягко скажем, не совсем одобрительные. Но учтите, что это чертовски мягко сказано.