Город пустых. Побег из Дома странных детей - Риггз Ренсом - Страница 4
- Предыдущая
- 4/76
- Следующая
— Да ты совсем посинела! — воскликнула Эмма, когда Оливия вынырнула из тумана.
Она подпрыгнула, спеша сгрести девчушку в объятия. Оливия вымокла до нитки и так замерзла, что у нее зуб на зуб не попадал. А у нас не было не то что одеял, но даже клочка сухой одежды, в которую ее можно было бы переодеть. Поэтому Эмма начала водить своими вечно горячими ладонями вокруг тела Оливии и постепенно уняла ее дрожь. Затем она отправила Фиону и Горация собирать щепки и плaвник для костра. Ожидая их возвращения, мы столпились вокруг лодок, пытаясь определить, что из вещей, захваченных из дома, нам удалось сохранить, но, к своему унынию, обнаружили, что почти все опустилось на дно моря.
Что у нас осталось, так это одежда, которая была на нас, немного еды в ржавых жестянках и квадратный чемодан Бронвин, размерами напоминающий небольшой танк и, похоже, столь же несокрушимый, а в придачу еще и непотопляемый. Впрочем, он был до неправдоподобия тяжел, и никто, кроме самой Бронвин, не сумел бы даже оторвать его от земли. Мы расстегнули металлические замки в надежде обнаружить что-то полезное, а еще лучше — съедобное. Все, что предстало нашему взгляду, это трехтомный сборник рассказов под названием «Истории о странном и неизведанном», насквозь пропитавшийся морской водой, и красивый коврик для ванной с вышитыми на нем буквами АЛС, инициалами мисс Сапсан.
— О, хвала Создателю! Хоть кто-то прихватил коврик для ванной, — с невозмутимым видом констатировал Енох. — Теперь мы спасены.
Все остальное, включая маленькую карту, которой Эмма воспользовалась, чтобы направить нас в сторону берега, и массивный атлас в кожаном переплете под названием «Карта Дней», предмет особой гордости Милларда, — исчезло. Обнаружив пропажу атласа, Миллард ужасно разволновался.
— Это был один из пяти сохранившихся до наших дней экземпляров, — простонал он. — Ему же цены не было! Не говоря уже о том, что я годами вносил в него свои личные пометки и комментарии!
— По крайней мере, «Истории о странном и неизведанном» все еще с нами, — заметила Клэр, отжимая воду из своих белокурых локонов. — Я ни за что не могу уснуть, пока мне не прочитают вслух одну из этих легенд.
— Что толку от сказок, если мы не можем найти дорогу? — поинтересовался Миллард.
Дорогу куда он собрался искать? — подумал я. Мне вдруг пришло в голову, что мы все очень спешили покинуть остров, но никто и словом не обмолвился о дальнейших планах. Никто не думал о том, что мы станем делать после того, как переплывем пролив, как будто вероятность того, что мы уцелеем, оказавшись посреди моря в крошечных скорлупках лодок, была ничтожно мала и никто не хотел попусту тратить время. Я поднял глаза на Эмму, ожидая, что она меня в очередной раз подбодрит. Но та с мрачным видом смотрела на уходящую вдаль полосу берега. Пересыпанный камнями песок постепенно сменяли низкие дюны, поросшие раскачивающейся на ветру меч-травой. Дальше начинался лес — непроходимая с виду стена зелени простиралась в обоих направлениях насколько хватало взгляда. С помощью нынче утраченной карты Эмма собиралась привести нас в какой-то портовый город, но, когда на нас обрушился шторм, все, о чем мы могли мечтать, это просто добраться до берега. Никто не мог сказать, насколько мы отклонились от первоначального курса. На этом пустынном берегу не было ни дорог, ни указателей, ни даже тропинок. Нас окружала дикая природа.
Конечно же, на самом деле нам не нужны были ни карты, ни указатели, ни что-либо еще. Мы нуждались только в мисс Сапсан, здоровой, исцелившейся, в той мисс Сапсан, которая наверняка знала бы, куда нам идти и как сделать так, чтобы благополучно туда добраться. Та мисс Сапсан, которая сидела сейчас перед нами на массивном валуне и ерошила перья в попытке обсохнуть, была сломлена, как и ее поврежденное крыло. Я видел, как больно детям видеть ее в таком состоянии. Она заменяла им мать, и именно на нее они привыкли всегда и во всем полагаться. В их маленьком островном мирке она была королевой, но сейчас она не могла ни говорить, ни преобразовывать время, ни даже летать. Они смотрели на нее, страдальчески морщились и отворачивались.
А сама мисс Сапсан не сводила глаз с холодного сизого моря. Глаза ее были черными, суровыми, и в них читалось невыразимое горе.
Я не оправдала вашего доверия, — казалось, говорили они.
Гораций и Фиона бежали к нам по песку. Ветер трепал волосы Фионы, и они развевались у нее над головой подобно грозовой туче. Гораций обеими руками вцепился в свой цилиндр, пытаясь удержать его на голове. Каким-то образом ему удалось спасти его во время бедствия в море, хотя теперь импозантная шляпа обзавелась вмятиной и напоминала согнутый автомобильный глушитель. Тем не менее он не желал с ней расставаться, поскольку, по его мнению, она была единственным головным убором, подходящим к его грязному и промокшему, но элегантному костюму.
Они возвращались с пустыми руками.
— Дров нигде нет! — сказал Гораций, когда они остановились рядом с нами.
— А в лесу вы искали? — спросила Эмма, указывая на темную линию деревьев за дюнами.
— Там слишком страшно, — ответил Гораций. — Мы слышали сову.
— С каких это пор вы боитесь птиц?
Гораций пожал плечами и опустил голову. Но Фиона ткнула его локтем, и он как будто опомнился.
— Но мы нашли кое-что другое.
— Убежище? — спросила Эмма.
— Дорогу? — спросил Миллард.
— Гуся, которого можно приготовить к ужину? — спросила Клэр.
— Нет, — покачал головой Гораций. — Воздушные шары.
Все растерянно примолкли.
— Какие еще воздушные шары? — наконец нарушила молчание Эмма.
— Большие такие. В небе. Там еще и люди есть.
Лицо Эммы помрачнело.
— Показывайте.
Все вместе мы отправились туда, откуда они пришли. Взбираясь на невысокую насыпь, которая обнаружилась сразу за крутым изгибом берега, я задавался вопросом — как мы могли проворонить нечто столь очевидное, как воздушные шары. Но когда мы преодолели подъем и огляделись, мне все стало ясно. Это были вовсе не яркие каплевидные шары, которые так любят изображать на календарях и рекламных плакатах с призывом: «Нет предела совершенству!» Вместо них я увидел пару миниатюрных цеппелинов. Под брюхом каждого из этих черных яйцевидных мешков висела клетка, в которой сидел пилот. Дирижабли были совсем небольшими и летели очень низко, по плавной зигзагообразной траектории. Шум прибоя заглушал тихое жужжание их пропеллеров. Эмма толкнула нас в заросли высокой травы, и мы присели, прячась от глаз пилотов.
— Это охотники за подводными лодками, — произнес Енох, отвечая на вопрос прежде, чем кто-то успел задать его вслух. Миллард был признанным авторитетом, когда речь шла о картах и книгах, но Енох разбирался во всем, что имело отношение к войне и армии. — Врага легче всего вычислить с воздуха, — пояснил он.
— В таком случае почему они летят так низко? — поинтересовался я. — И почему над самым берегом, а не над морем?
— Этого я сказать не могу.
— Ты думаешь, что они могут искать… нас? — робко произнес Гораций.
— Ты имеешь в виду, не твари ли они? — вмешался Хью. — Конечно, нет. Твари на стороне немцев. Ты что, забыл, что они были на той немецкой подлодке?
— Твари объединяются со всеми, с кем выгодно объединяться, — отозвался Миллард. — Нет ни малейших оснований для уверенности, что во время войны они не присоединяются к армиям противоборствующих сил поочередно.
Я не мог отвести глаз от странных сооружений в небе. Они выглядели совершенно неестественно и походили на механических насекомых, животы которых раздулись от опухолеподобных яиц.
— Мне не нравится, как они летят, — пробормотал Енох, впившись в дирижабли своим цепким взглядом. — Они осматривают берег, а не море.
— И что же они ищут? — спросила Бронвин.
Впрочем, ответ был настолько очевидным и пугающим, что никто не хотел произносить его вслух.
Они искали нас.
- Предыдущая
- 4/76
- Следующая
