Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович - Страница 40
- Предыдущая
- 40/49
- Следующая
– Да! – подтвердил Семен Степанович. – Ну и память у тебя!
– Так мы же его и брали, – объяснил Стас. – Только почему он вдруг Ухо стал? У него же «погоняло» Кругляш было? Ладно, черт с ним! Ну и что там дальше было?
– Не знаю, чем уж Прост ему приглянулся, но он его под свою опеку взял.
– Так оба на голову отмороженные, – буркнул Крячко. – И вся разница между ними только в том, что один врач гениальный, а второй бандит законченный. Я дело Круглова очень хорошо помню, у него руки по локоть в крови! Та еще мразь! Кстати, он наркотой баловался. И вот у меня какая мысль возникла: а не мог Прост в медпункте что-то такое для него готовить?
– Не знаю, – задумчиво произнес Семен Степанович. – Как-то даже не думал об этом, потому что там вроде не из чего было.
– Такой умелец, как Прост, мог что-то придумать, – предположил Стас.
– Но даже если так, то Прост вышел осенью 2002-го, не мог же он наготовить для Уха много этой отравы впрок? У того бы ломка началась, а уж это я бы точно узнал. Ну вот вроде и все, что могу сказать.
– Черт! – воскликнул Стас. – Нужно будет сейчас в колонию позвонить и узнать, как там Круглов поживает – кажется, мне есть о чем его расспросить. Только там уже, наверное, рабочий день кончился.
– Да я тебе и без них могу сказать, что не живет он больше – свои же его кончили, потому что зарвался и беспредельничать начал. Заточку в бок, и вся недолга!
– Все равно придется еще и его дела поднимать, и ваше, и наше, – вздохнул Крячко. – Круглов же к моменту смерти уже семь лет отбыл, вот и надо выяснить, кто к нему приезжал, писал, посылки присылал.
– Только мать ему писала и посылки отправляла, а вот приезжать – никто не приезжал, старая она у него уже была, не осилила бы такую дорогу.
Поблагодарив Семена Степановича за помощь, Стас с тяжким вздохом написал запрос в архив суда на уголовное дело еще и Круглова Леонида Михайловича. Его деятельная натура категорически не переносила длительное копание в бумагах, вот он и затосковал, предчувствуя неизбежное. Отнеся запрос в приемную Орлова, Стас вернулся и позвонил в Псковскую область начальнику оперчасти.
– Народ! Вы чего резину тянете? Неужели так далеко дело Тихонова заныкали, что до сих пор найти не можете?
– Станислав Васильевич, нашли мы его, но вам же запросить свое из архива суда еще проще было, – попытались урезонить его.
– Да вон оно лежит, дожидается, когда я до него доберусь. Но своими-то словами можно сказать, что собой Тихонов представлял? – спросил Стас и тут же получил в ответ:
– Сволочь он!
– Ну, это я и сам знаю! Ты меня, друг сердечный, подробностями обремени! Мужского достоинства он у вас там лишился?
– А то где же еще? – рассмеялся тот. – Понимаете, он тут своими подвигами решил похвалиться, а был у нас один мужик из самых простых работяг, и отбывал он как раз за то, что убил парня, который его дочь изнасиловал. Послушал он Тихонова, а потом с другими мужиками подловил его, ну и… Сами понимаете! Да еще и пригрозили, что если хоть одной живой душе расскажет, кто его так, то его просто убьют. Ну, я-то правду знал, но никому ни гу-гу, потому что по заслугам этот гад получил. Кстати, его после этого Мерином стали звать, да и опустили потом. Так что он в полной мере получил за то, что с той девушкой сделал! Что такое расстрел по сравнению с таким уродством? По мне, так намного хуже!
– Ему кто-то писал, посылки присылал, на свидания приезжал? – спросил Стас.
– Только мать. По документам она еще довольно молодая женщина была, а с виду – старуха старухой. Как я понял, после того как Мерина посадили, от нее муж ушел, так что вся ее жизнь под откос пошла. У меня вот тут записано, что последний раз она к нему приезжала в 2001-м, а потом… Слушайте, а потом от нее и писем-то не было. Может, умерла? Но сюда ничего не сообщали. Вы документы-то посмотрите, этот гад из очень непростой семьи был, видать, с детства забалованный, вот и решил, что ему все позволено. Он и здесь себя поначалу попытался барином вести, за что и поплатился. Документы на УДО подавал, но получил отказ, так что отбыл свой срок полностью и освободился в январе 2003-го.
– Ладно, спасибо за информацию, буду дело изучать.
С тяжким вздохом Крячко взял дело и стал читать. Что-то он действительно читал очень внимательно, что-то пробегал глазами, а акты экспертиз просто пролистывал – ему это было не надо. Не так уж много времени он затратил на то, чтобы понять суть произошедшего, а потом закрыл дело и отложил его в сторону. Теперь предстояло самое для него трудное – свести воедино всю полученную информацию. То, что для Гурова было делом нескольких минут, заняло у Стаса гораздо больше времени, и хотя картина получилась, в общем-то, целостная, но на ней еще было немало белых пятен. Самое главное, что так и не нашлось ответа на вопрос: к кому же все-таки приехал в Москву Прост? Даже если предположить, что Круглов, с которым он на зоне некоторым образом скорешился, дал ему к кому-то рекомендацию, то к кому? И самое поганое, что у Круглова уже не спросишь!
Стас складывал все составляющие этой мозаики и так и эдак, но пустые места все равно оставались. Из-за своих телефонных разговоров он не успел вовремя пообедать, так что есть хотелось немилосердно, и он решил отправиться в столовую, но тут зазвонил телефон.
– Ох, помру я здесь голодной смертью, – пробормотал Крячко, с тоской глядя на аппарат, и решил сначала не брать трубку, но потом вздохнул и все-таки взял.
Оказалось, что ему звонили из бюро пропусков, где какая-то Хорькова рвалась его увидеть.
– Какая Хорькова? Я ее не вызывал!
– А она утверждает, что вызывали, она к вам специально из Твери приехала. Вот, она говорит, что у нее девичья фамилия – Потапова.
– Пропускай ее немедленно! – заорал Крячко. – Я ее с самого утра жду! – И, положив трубку, решительно заявил: – Сегодня же скажу жене, чтобы она мне впредь с собой хоть бутерброды собирала, а то ведь действительно помру!
Потапова оказалась самой обычной, заурядной, просто одетой женщиной, и ничто в ее внешности не выдавало ее бывшей профессии. Она вошла немного испуганно, прижимая к себе сумочку, и на предложение Стаса присесть, несмело опустилась на краешек стула. «Да та ли это Потапова?» – удивленно подумал Крячко, глядя на нее.
– Скажите, а мамины сережки действительно можно вернуть? – робко спросила она, и ее взгляд светился такой надеждой, что Крячко стало даже неудобно.
– Можно! – уверенно ответил он. – Дело это нескорое, хлопотное, но можно. – Он разложил перед ней фотографии Суховей, Проста и тех драгоценностей, что были при них найдены, и предложил: – Посмотрите и скажите, что вам здесь знакомо.
Галина тут же схватилась за фотографию сережек и воскликнула:
– Так вот же они!
– Что еще узнаете? Или кого? – продолжал Крячко.
– Ну, Светка это, Федюнчик ее, браслет тоже видела у… У женщины одной.
Стас положил перед ней лист бумаги.
– Я вам сейчас буду диктовать, а вы пишите. – И, когда та послушно взяла ручку, продиктовал ей «шапку», а потом остальное: – На предъявленных мне фотографиях я опознала Светлану Николаевну Суховей, с которой вместе снимала квартиру по адресу… Сами укажите и адрес, и с какого по какой год… Когда работала в Москве…
– Станислав Васильевич, мой муж ничего не знает, – испуганно прошептала Галина.
– И не узнает! – заверил он ее и продолжил: – Официанткой. Так же мной опознан ее любовник по имени Федор… Его отчество и фамилию знаете? – спросил Стас, на что она помотала головой. – Значит, так и пишите: отчество и фамилия которого мне неизвестны. Так же мной опознаны принадлежащие мне серьги из желтого металла с камнями красного цвета, которые были украдены у меня Суховей… Число, когда это произошло, поставите сами. Теперь подпись и сегодняшнее число.
– А про браслет? – удивилась она, отдавая ему листок.
– С ним не все ясно, так что нечего его сюда припутывать, – отмахнулся Крячко. – Теперь вот вам другой листок, и пишите заявление о том, при каких обстоятельствах и кем были украдены у вас эти серьги. – Увидев, как она растерянно застыла, глядя на бумагу, Стас сжалился и снова ей все продиктовал.
- Предыдущая
- 40/49
- Следующая
