Сирена (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
- Но Нора... ради чего это делает она?
- Масса причин. Но, большей частью, ради него.
- Безусловно, Сорен не одобряет того, что она Госпожа.
Гриффин одарил его кривой улыбкой,
- Что? Ты никогда не дергал за косичку понравившуюся тебе в песочнице маленькую девочку? Это его песочница, - сказал парень, вытянув руку, чтобы показать на бар, и располагающийся под ним уровень, - Он бы никогда и никому не позволил обладать ею, кроме себя. Поэтому, если она хочет играть в его песочнице, она делает это на правах Госпожи. Ему это не нравится, но он это не прекратит. Все еще слишком сильно ее любит.
Повернув голову, Зак увидел молодую девушку в розовом ошейнике, которая вернулась к своему мастеру, и, опустив голову и глаза, преподнесла ему бокал вина. Отставив напиток в сторону, мужчина схватил рабыню за волосы, и притянул ее лицо себе между ног. Истон пытался отвести взгляд, но не мог. Мужчина отклонил свою голову назад в беспечном блаженстве, когда девушка обернула свои губы и язык вокруг его плоти.
- Господи, обожаю это место, - сказал Гриффин, и в его голосе послышалось возбуждение, - надо найти себе сабмиссива.
Зак пытался игнорировать то, каким возбужденным становился сам, наблюдая за девушкой. Дернув бедрами, мужчина впился пальцами в ее затылок, и когда он, в конце концов, отпустил свою рабыню, Зак отвел взгляд.
- У Норы с Сореном все так и было? - спросил он, до сих пор пребывая в потрясении.
Гриффин равнодушно пожал плечами,
- Она говорит, что он лучший священник.
* * *
- Так о чем ты хочешь поговорить? Вот уже на протяжении пяти лет, у нас происходит один и тот же спор. Думаю, мы можем повторить его еще раз. Да, я скучаю по тебе. Да, я скучаю по былому. Нет, я не вернусь.
- Ты решила, что речь пойдет о тебе, я прав? - спросил Сорен.
- Тогда о ком, если не обо мне? - допытывалась она, злясь на себя за то, что даже спустя все эти годы, он, по-прежнему, так на нее действовал.
- Я говорил тебе, что в следующую нашу встречу, мы поговорим о Уесли.
Нора сделала шаг назад.
- Нет, только не о нем. Он вне обсуждения. Он вообще не предмет для разговора.
Сорен стрельнул в нее взглядом,
- Приводимые мною доводы - не обсуждение.
- Я не оставлю Уесли.
- Он не один из нас, Элеонор и ты это знаешь. Тебе не следовало позволять ему переезжать в твой дом. Ты играешь в опасную игру, которая либо одному из вас, либо обоим причинит сильную боль.
- Уес не игра. Он - мой лучший друг. Господи, Сорен, он мой единственный друг.
Норе было ненавистно это признавать, но она знала о правдивости сказанного. Со всеми в своей жизни - включая Зака - она либо переспала, либо планировала переспать.
- Друг? Он твой любимчик и ты его используешь. Игра честная только тогда, когда обе стороны в курсе ее правил.
- Ты ничего о нас не знаешь. А с ним ты даже не встречался.
Взяв Нору за подбородок, Сорен сжал его до боли.
- Ты считаешь, - медленно произнес он, - что в твоей жизни присутствует хоть малейший аспект, который ты можешь от меня скрыть?
- Почему тебя волнует то, что происходит с Уесом?
- Это должно волновать хотя бы одного из нас. Он все еще девственник? - потребовал Сорен, и Нора отвернулась от него, - Ответь мне, малышка.
- Да, - произнесла она, слишком хорошо обученная для того, чтобы игнорировать прямой приказ, - мы просто друзья.
- Ждать можно только во имя любви. Я мог заполучить тебя в пятнадцатилетнем возрасте, Элеонор. И, несмотря на то, что я пылал к тебе страстным желанием, которое усиливалось с каждым прожитым днем, месяцем, годом, прежде чем сделать тебя моей, мне пришлось ждать, сохраняя тебя девственницей. Почему?
Нора закатила глаза,
- Потому, что ты садист.
Протянув руки, Сорен взял ее за плечи. Его ладони на ее обнаженной коже, послали разряды электричества через каждую клеточку ее тела.
- Потому, что я любил тебя. И я бы не взял тебя, пока ты не стала готовой. Ты бережешь Уесли так же, как это делал я. Но ты была рождена для такой жизни, а он нет. Ты причинишь ему вред, если продолжишь ваши отношения.
- Я никогда не причиню Уесу вред, - в ее горле образовался ком.
- Это плохо закончится, Элеонор. Так же, как и то, если ты не будешь осторожна, - сказал Сорен, показав на Зака, сидящего у бара с Гриффином, который глянув в зеркало, подмигнул.
Конечно, парень знал, что висящее позади бара зеркало, было двусторонним. Нора пробиралась сюда с Гриффином для очередного быстрого, извращенного траха, далеко не один раз.
- Относительно твоего редактора. Он казался удивленным, когда мы познакомились. Ты не рассказала ему о нас. Что еще ты от него утаила?
Нора безостановочно вертела стек в руках.
- Элеонор..., - выговорил он своим наиболее нетерпимым отеческим голосом, - как он отреагирует, узнав, что писательская деятельность не единственный источник твоего дохода?
- Я собиралась ему сказать. Я ему скажу. Когда книга будет закончена.
- Он неравнодушен к тебе, Элеонор. Я видел это в его глазах. Он позволяет себе это неравнодушие, но оно его пугает. Он не простит предательства.
- Тогда я не буду его предавать. Больше половины книги уже отредактирована. И Зак... он восхитителен. Он умен и забавен. Он...
- Женат. Я думал, что учил тебя иному.
- Они расстались. И даже живут на разных континентах.
- Ты пытаешься убедить меня или себя? - спросил Сорен.
Закрыв глаза, Нора выдохнула, когда его ладони скользнули вниз по ее рукам.
- Если Зак тебя еще не взял - а я уверен, что ты предлагала - это потому что он, все еще, любит свою жену. Вдребезги разбитая любовь - самая опасная. Она будет резать при каждом неосторожном движении.
- Как и твоя любовь?
Наклонив голову, Сорен проложил дорожку из поцелуев от ее шеи до плеча. Когда его губы коснулись ее кожи, она блаженно вздохнула. Ни один любовник не дарил ей таких ощущений, как Сорен.
- Мою ты пока не разбила, - произнес он ей на ухо.
Норе понадобились все силы, чтобы не обернуться и не кинуться в его объятия.
- Ты следуешь моему правилу, Элеонор?
Нора прикусила свою нижнюю губу,
- Да. В основном. Более или менее.
- Элеонор..., - произнес он предупредительным тоном.
- Я пишу о тебе, - созналась она, - постоянно. Но всегда удаляю или пускаю на шредер.
- Тогда для чего ты пишешь обо мне, о нас, если уничтожаешь свои собственные слова?
- Это не просто слова. Это воспоминания. Мне нравится читать их, держать их в своих руках. А потом отпускать. По крайней мере, чуть-чуть.
- Ты никогда и никого не полюбишь, как меня, - сказал Сорен, и насколько бы ей ни хотелось отвесить ему за самонадеянность, она не могла не согласиться.
- Даже Уесли. Даже его.
Взгляд Сорена упал на Зака, разговаривающего у бара с Гриффином.
- Но я думаю, что ты неравнодушна к нему больше, чем осознаешь. И это должно тебя пугать.
- Это и пугает, - призналась она, - Зак - мой редактор. Он первый человек, относящийся ко мне, как к серьезной писательнице.
- Я сказал, что тебе нужно стать писательницей, когда тебе было семнадцать, - напомнил он ей.
Нора улыбнулась воспоминанию. Она написала небольшой рассказ для занятий по английскому, из-за которого в ее католической школе разразился грандиозный скандал. Только вмешательство священника предотвратило ее представление целой команде врачей и сотрудников психиатрической лечебницы.
- Я предположила, что в этом вопросе ты был несколько предвзятым.
- Может, и был, - с улыбкой, признался он, - но я распознал талант, как только его увидел. Так, что ты будешь с ним делать? - кивнул Сорен в сторону Зака.
Нора наблюдала за своим редактором через двустороннее зеркало. Когда Гриффин придвинулся чересчур близко, Зак умудрился отстраниться, даже не сдвинувшись с места – типичный, английский трюк.
- На этот раз, дело не только в сексе. Не совсем. У Зака есть секреты, темные секреты. Я хочу ему помочь, но даже не знаю, с чего начать. Что ты думаешь?
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
