Приход ночи - Азимов Айзек - Страница 40
- Предыдущая
- 40/74
- Следующая
В городе же Тригоне, в полдень, вышел Вендрет 2-й и сказал его жителям: «Смотрите же, грешники! Презрели вы пути праведные, и вот грядет возмездие. Ныне близится Пещера Мрака, и поглотит она Калгаш и все, что на нем».
И пока он говорил, Пещера Мрака разверзлась и поглотила Довим, и не стало его видно на Калгаше. И раздались тут жалобные вопли и стенания, ибо души людские исполнились страха.
И стало так, что Тьма Пещеры пала на Калгаш всей своей страшной тяжестью, так что никакого света не было видно. И стали люди словно слепцы, и никто не видел своего соседа, хотя чувствовал дыхание его рядом.
И в сей Тьме вышли Звезды в несметном числе, и сияние их было подобно сиянию собрания всех богов. А вместе с ними явилась музыка, столь прекрасная, что даже листы деревьев обратились в языки и возгласили хвалу ей.
И в тот миг души покинули людей и устремились к Звездам; опустошенные же тела подобно зверям, бессмысленному скоту бродили с дикими воплями по темным городам калгашгким.
Со Звезд же тогда сошло Небесное Пламя, ниспосланное богами; и там, где Пламя касалось Калгаша, города сгорали до основания, и ничего не оставалось от людей и плодов труда их.
И тогда…»
Фолимун вдруг переменил свою речь. Он не смотрел в сторону двух других, но как будто почувствовал, что они прислушиваются к нему – и тембр его голоса поднялся на регистр выше, а интонация стала еще более напевной.
Теремон удивленно нахмурился. Слова казались почти знакомыми. Но легкая перемена в произношении, крохотное усилие голосовых связок – и он совершенно перестал понимать Фолимуна.
– Может быть, Сиферра сумела бы понять, – сказал Ширин. – Он, наверно, говорит на литургическом языке, на языке прошлого Года Праведности, с которого, скорее всего, и переведена Книга Откровений.
– А вы как будто неплохо в этом разбираетесь, – с любопытством сказал Теремон. – И что же он говорит?
– Думаете, я знаю? Да, я в последнее время занимался этим, но не так глубоко. Могу только догадываться. Кажется, мы собирались запереть его в чулан?
– Пусть его. Какая теперь разница? Это великий миг для него. Пусть насладится. – Теремон подвинул стул и провел рукой по волосам. Пальцы больше не тряслись. – Смешно. Теперь, когда все началось по-настоящему, я перестал психовать.
– Правда?
– А с чего бы? – с ноткой горячечного веселья спросил Теремон. – Я же ничем не могу остановить того, что происходит, правильно? Значит, остается это пережить. Как вы думаете, Звезды в самом деле появятся?
– Понятия не имею. Может быть, Биней знает.
– Или Атор.
– Атора оставьте в покое, – засмеялся психолог. – Он только что прошел через комнату и кинул на вас такой взгляд, который должен был бы убить вас на месте.
– Да уж, натерплюсь я сраму, когда все это кончится, – скривился Теремон. – Как по-вашему, не опасно будет выйти наружу и понаблюдать под открытым небом?
– Когда Тьма станет полной…
– Я не про Тьму. Тьму я, думаю, выдержу. Я про Звезды.
– Говорю же вам, что про Звезды я ничего не знаю.
– Может быть, они не столь уж страшны, как внушает Книга Откровений. Если эксперимент этих двух юнцов с дырками в потолке чего-нибудь стоит… – Он развел руками, словно взвешивая ответ в ладонях. – Скажите, Ширин, как по-вашему? Может у некоторых людей быть иммунитет к Тьме и Звездам?
Ширин пожал плечами и показал себе под ноги. Довим уже миновал зенит, и кровавый квадрат, падавший на пол из окна, переместился ближе к середине комнаты, рдея там, словно след жуткого преступления. Теремон задумчиво посмотрел на это тусклое пятно и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на сам Довим.
У солнца теперь не хватало сбоку широкого ломтя – почти одной трети диска. Теремона передернуло. Когда-то он шутил с Бинеем насчет драконов на небе. Теперь ему казалось, что там и вправду завелся дракон, который сначала проглотил пять солнц, а теперь откусывает раз за разом от того, что осталось.
– В Саро сейчас, наверно, уже миллиона два народу захотело вступить в ряды Апостолов, – сказал Ширин. – И все они хлынули к резиденции Мондиора, пылая жаждой духовного возрождения, могу спорить. Существует ли иммунитет к Тьме? Скоро мы это узнаем, вам не кажется?
– Должен существовать. Как иначе Апостолы передавали бы Книгу Откровений от цикла к циклу, и как она, интересно, вообще была написана? Иммунитет должен быть. Если все свихнулись, кто же тогда написал книгу?
– Весьма вероятно, что служители тайного культа прятались в убежищах, пока все не кончилось, как и некоторые из нас сегодня.
– Не скажите. Книга Откровений написана от лица очевидца. Значит, ее авторы столкнулись с безумием – и не поддались ему.
– Ну что ж – есть три группы людей, которые могут сравнительно легко отделаться. Во-первых, те, кто вовсе не увидит Звезд – слепые, скажем, или такие, которые в стельку упьются в самом начале и пролежат так все затмение.
– Эти не считаются. Они ведь не очевидцы.
– Допустим. Вторая группы – это малые дети, для которых мир сам по себе так нов и странен, что необычное явление не более необычно, чем все остальное. Думаю, их не испугает ни Тьма, ни даже Звезды. Это будут просто очередные события в бесконечно удивительном мире. Вы согласны?
– Пожалуй, – задумчиво кивнул Теремон.
– И наконец, – тупоголовые, которых ничем не прошибешь. Чем тупее человек, тем меньше он пострадает – думаю, такой просто пожмет плечами и дождется восхода Оноса.
– По-вашему, Книга Откровений написана тупицами? – усмехнулся Теремон.
– Не совсем так. Ее, должно быть, создал один из величайших умов нового цикла, включив туда смутные воспоминания детей, бессвязный лепет обезумевших взрослых – а может быть, и россказни тупиц.
– Смотрите, чтобы Фолимун вас не услышал.
– Текст, разумеется, дополнялся и редактировался на протяжении многих лет. А может быть, и переходил из цикла в цикл – таким же образом, каким Атор надеется передать в будущее секрет тяготения. Но я стою на том, что эта книга не может не искажать действительности, даже если она основана на фактах. Вспомните эксперимент Фаро и Йимота с дырками в крыше, который у них не получился.
– Да, ну и что?
– Так вот, он не получился потому, что… – Ширин вдруг обеспокоено привстал. – О-го-го.
– Что-то случилось?
– Сюда идет Атор – и вы только посмотрите, какое у него лицо!
Теремон обернулся. Старый астроном надвигался на них, словно Дух Мщения из средневековой легенды. Глаза его пылали на белом, искаженном ужасом лице. Он метнул злобный взгляд сначала на Теремона и сказал Ширину:
– Последние пятнадцать минут я провел у телефона. Звонил в Убежище, в нашу охрану и в город.
– И что же?
– Писака может быть доволен – он поработал на славу. В городе полный кавардак. Повсюду волнения, грабежи, охваченные паникой толпы…
– А Убежище? – забеспокоился Ширин.
– Там все в порядке. Они заперлись, как и было запланировано, и собираются просидеть там до рассвета – по меньшей мере. У них все будет хорошо. Но город, Ширин – вы себе не представляете… – Старику было трудно говорить.
– Если бы вы только поверили, доктор, – сказал Теремон, – как глубоко я сожалею…
– Сейчас на это нет времени, – нетерпеливо оборвал его Ширин, кладя руку на плечо Атору. – А вы, доктор Атор? Как вы себя чувствуете?
– Разве это важно? – Атор оперся о раму окна, словно стараясь разглядеть, что творится в городе, и глухо продолжил: – Как только затмение началось, люди поняли, что все и дальше пойдет так, как говорили мы – и Апостолы тоже. И впали в истерию. Скоро займутся пожары. А сюда, должно быть, придет фолимуновская банда. Что будем делать, Ширин? Подскажите что-нибудь!
Ширин понурил голову и долго раздумывал, глядя в пол и потирая подбородок костяшками пальцев. Потом поднял голову и отрывисто сказал:
– Делать? А что тут сделаешь? Надо запереть двери и надеяться на лучшее.
– А может, сказать им, что мы убьем Фолимуна, если они попытаются вломиться сюда?
- Предыдущая
- 40/74
- Следующая
