Шепот темного прошлого - Панкеева Оксана Петровна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/98
- Следующая
– У Жака научился? – хихикнула Ольга. – Когда только успел?
Гиппократ, который всегда был азартным, немедленно согласился и, подхватившись, умчался в неизвестном направлении, пообещав скоренько вернуться.
– А ты попадешь? – тут же спросила Ольга, провожая его взглядом.
– Попаду, – кивнул Кантор. – И настучу Гиппократу по лбу. Никогда не давал щелбанов героям, интересно попробовать.
– Какой ты мелочный, – улыбнулась Ольга.
– Нет, я любопытный, – возразил Кантор. – А Гиппократу не повредит пара щелбанов, чтобы меньше хамил.
– А ты и вправду услышал, что в кустах сидят кентавры? Даже то, о чем они говорят? И узнал Гиппократа по голосу?
– Да. Почти сразу узнал. А вот он меня нет, хотя мастер Льямас действительно знакомил меня со своими соратниками.
– Настолько сильно ты изменился с тех пор? Ты что, пластическую операцию сделал?
– Пришлось, – ушел от ответа Кантор, сразу пожалев, что распустил язык. Нет, не стоило, в самом деле, столько пить… И еще сразу вспомнил, какой шок он испытал, впервые увидев себя в зеркале, которое с криком и скандалом вытребовал у Амарго. Он подозревал, что зеркало ему не дают по серьезной причине, и ожидал увидеть нечто ужасное, но увиденное превзошло все ожидания. Полагал, что из зеркала на него посмотрит изувеченная шрамами жуткая рожа с перебитым носом или вовсе без оного, но никак не был готов увидеть совершенно здоровое и целое лицо, только не свое… – Давай не будем об этом.
– Хорошо, – легко согласилась Ольга, но все же не удержалась, чтобы не уточнить: – А тебя теперь совсем-совсем никто не узнает?
– Я подозреваю, что Жюстин узнала бы. Маги вообще в этом отношении опасны, и я стараюсь с ними поменьше общаться.
– А твой приятель Плакса? Он же маг?
– Да какой он маг, ему до мага еще лет двадцать учиться. Нет, правда, давай не будем об этом. Помолчим и послушаем шум моря.
Видно было, что Ольге очень хочется расспросить подробнее, что же он такого слышит в шуме моря, но она послушно замолкла.
«Насколько все-таки с ней просто, – подумал Кантор. – Даже смешно иногда становится. Стоит только попросить, желательно жалобно, и она ни слова не скажет поперек. Зато услышь она хоть раз из моих уст классическое „молчи, женщина!“, и последствия будут фатальными. В худшем случае это будут последние слова, которые она выслушает. В лучшем – потребуется несколько дней, униженно извиняться и молить о снисхождении к несчастному увечному и больному на голову мистралийцу, безвинной жертве национального воспитания… И как нас угораздило сойтись? Неужели и впрямь всему виной проклятие? А мы, в беспамятстве от нежданной любви, отдаемся своему счастью, совершенно забыв о его подозрительном происхождении. Всякое проклятие есть зло, и если оно вылилось в столь странный роман, наверняка ничего хорошего из этого не выйдет. Ольга может и не чувствовать, тем более сам же ее убедил, что проклятие безвредно. Но ты-то, товарищ Кантор, соображаешь, что делается? К чему все идет? Чувствуешь, как слабеет твоя воля, как ты становишься чувствительным и покладистым, как теряешь твердость духа и уверенность в себе? Пусть это цена, которую ты до сих пор платишь за свою чудом спасенную жизнь, но к добру ли это? А понимаешь ли ты, дорогой товарищ, во что может обойтись Ольге эта любовь? Или забыл, что случилось не далее как десять дней назад? Полагаешь, это был первый и последний раз? Вот и подумай, что ты должен сделать. В конце концов, кто из вас мужчина…» «Но не сейчас же», – робко и жалобно напомнил о себе внутренний голос.
Кантор не нашел в себе сил возражать. Не сейчас. Потом. Когда придет время уходить. И думать об этом тоже будем потом. Ольга придвинулась поближе, забилась к нему под мышку и прижалась щекой к груди, тихо и ласково, как котенок. Всякие здравые мысли, о будущем тут же улетучились. Кантор обнял девушку и зажмурился, вслушиваясь в шум моря и неровное дыхание любимой, однако, вопреки ожиданию, почему-то не смог спокойно наслаждаться приглушенной красотой звуков ночного побережья. Что-то не давало ему покоя, что-то беспокойно металось и ворочалось внутри.
«Где, мать его так, шляется этот хам Гиппократ, – раздраженно подумал Кантор и сам себе удивился. – Да с чего это я вдруг, все было так хорошо, так тихо, спокойно… Ну, взгрустнулось немного, отчего так психовать? Неужели боюсь и в самом деле промазать? Да нет, не так уж много и выпил, а если даже и промажу, ну что с того? Не последние штаны проигрываю. Подумаешь, пять щелбанов, не копытом же Гиппократ будет их выдавать… Так в чем же дело», – уже позабыв о шуме моря, он задумался всерьез. Откуда вдруг взялась эта паника, это раздражение, мандраж, словно все не так, все наперекосяк… Точно так же было, когда он сидел в засаде, а объект второй час не шел, опоздал и заставил бедного убийцу здорово понервничать… Дурацкие попытки анализировать их с Ольгой отношения не могли быть тому причиной – такие мысли могли только огорчить и повергнуть в уныние, но никак не заставить психовать и дергаться… И что за странное ощущение, словно чужая магия на него действует. Откуда вдруг, никого же поблизости не видно и не слышно? Уж не происходит ли вокруг чего-то такого, что могло помимо его сознания, как это обычно бывает, пробудить и взволновать дремлющую в нем Силу?
Надо попробовать сосредоточиться и разобраться, что происходит, не поддаваться этой непонятной нервозности, а попытаться что-то услышать или почувствовать… Проклятье, да что там пробовать, сразу не мог догадаться, болван пьяный? Сам же знаешь, стоит тебе выпить, как твои способности начинают работать сами по себе, без твоего ведома, как попало! Вот откуда это взялось, конечно же, это вовсе не его раздражение и не его мандраж, это кто-то другой, невидимый в темноте… Тьфу ты, дурень, поэт выискался – «в темноте»! Какая темнота, когда луна полная и на всей ограде фонарики горят, светло как днем, все видно… Только его не видно, того, другого. Не в кустах же он в самом деле, там Гиппократ и его соратники, а еще, наверное, и обычная охрана… Да и не настолько он далеко, и вообще не с той стороны… И ощущение чуждой магии, оно тоже не почудилось спьяну. Конечно, чтобы загадочный некто стал невидимым, кто-то как следует поколдовал по этому поводу.
Напрашивается вопрос, кто это так тщательно и изощренно прячется и какого демона ему тут надо? Тоже, как Гиппократ, пришел полюбоваться на королевский траходром и набраться вдохновения для любовных подвигов? Чушь полнейшая, для этого вовсе не нужно торчать на пляже в невидимом состоянии, разве что ты полный извращенец и желаешь подойти вплотную, дабы в точности рассмотреть пресловутую национальную гордость его величества. Но даже в этом невероятном случае ты бы тихонько ушел, увидев, что твоя затея накрылась определенным местом. А ты стоишь, психуешь и не знаешь, что делать дальше… Словом, переживаешь примерно то же самое, что некогда убийца Кантор, когда его клиент опоздал на два часа. Ох, не к добру ты тут стоишь и мечешься, видно, нужен тебе его величество настолько, что ты не можешь просто так уйти, даже видя, что его сегодня нет и не будет. Не можешь ты уйти, не выполнив своей задачи, потому что у тебя в лучшем случае накрывается контракт, а в худшем – приказ не выполнен со всеми последствиями.
Надежды на то, что король все-таки выберется на пляж, почти никакой. Лезть в здание, где полно охраны, опасно, да и не пройти тебе сквозь закрытую дверь, надо ждать, пока ее кто-то откроет, и аккуратно проскользнуть, да так, чтобы не задеть того, кто будет в этот момент входить или выходить. А то ведь от контакта с живым объектом заклинание может рассеяться, и ты попался с потрохами. Вас, невидимок, так и ловят. И еще вас чуют псы. Хотя они вас не видят, как и люди, но собачий нюх не обманешь. Савелия бы сюда, он бы тебя мигом унюхал, как раз луна полная… Интересно, а Ольга невидимок тоже не видит? Знать бы, невидимость – это иллюзия или принципиально другой вид магии? Спросить нужно кого-то из магов, желательно почтенного мэтра Истрана, уж он о свойствах заклинаний школы воздуха знает все… Но где его взять среди ночи на пляже? В данный момент единственный доступный маг – доблестный соратник Гиппократа, мэтр Пьер, который принадлежит к школе Змеиного Глаза и о всяческих зрительных фокусах представления не имеет. Что же делать? Хорошо, ежели этот невидимый гад смирится и тихо уйдет, а если все-таки попытается забраться в здание, скажем, через окно? И если, не приведи небо, ему это удастся? Ну где же, где же он может быть? Не рядом, чуть поодаль, иначе его было бы слышно, да и не такой он дурак, торчать рядом с людьми и рисковать, что его засекут. Пройтись по пляжу и попробовать найти его на слух? Так ведь не выйдет, он затаится и дышать перестанет, если к нему приблизиться. Тем более на горизонте появился Гиппократ, и топот стоит такой, что ничего другого не услышишь. С большим трудом можно только различить, что кентавр не один.
- Предыдущая
- 36/98
- Следующая
