Люди и призраки - Панкеева Оксана Петровна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/96
- Следующая
– Глупо, – пожал плечами Шеллар. – Адалия, как ты полагаешь, от чего я умираю?
Страж, которому совершенно не шло его женское имя, мрачно промолчал.
– И сказать нечего, – позлорадствовал Морис. – Не стыдно обманывать? Ведь покойного Шеллара-старшего ты обманул. Уж слишком он был исполнительный, сказали ему «пошли», он и пошел. А этого просто так не надуешь. Вот ты и остался с носом. А теперь вали отсюда, бездельник, отрапортуй, кому следует, что твое проклятие снято, и пусть тебе новое поручат. А то я сам отрапортую, хуже будет.
– Стукач, – проворчал Адалия и исчез.
– Так я и предполагал, – вздохнул король, перебираясь в свое кресло, которое так кстати освободилось. – Не зря все столь упорно поговаривали, что я проклят. Только почему это так и не всплыло? Мне кажется, если мой придворный маг и не мог разглядеть проклятия сам, он мог бы попросить свою коллегу, мэтрессу Морриган. Хотя она и скрывает свою осведомленность в тайных искусствах, для такого случая сделала бы исключение.
– Видишь ли, любопытный мой подопечный, проклятия бывают разные. Бывают профессиональные, которые налагают путем соответствующих ритуалов, и такое проклятие специалист по темным искусствам непременно распознал бы. В том и состоит их недостаток – всегда можно обнаружить и снять. Твои же проклятия были иными. Любой человек, желающий зла другому, может проклясть таким образом. Вспомни, сколько раз ты сам в сердцах бросал что-нибудь вроде «чтоб ты сдох», или тому подобное.
– Даже сбывалось, – согласился король, вспомнив печальную участь Алоиза Браско. – Но, помнится, никаких ограничивающих условий я не ставил.
– Разумеется, ты об этом и не знал. У тебя получилось случайно, как и у твоей Алисы. По всей видимости, пересеклось с другим, ибо тот неприятный господин, которому ты столь успешно пожелал сдохнуть, наверняка успел за свою жизнь заработать и других проклятий. Но вот некоторые люди, более сведущие, чем ты, знают, что ограничивающее условие необходимо для верности. К примеру, Адалия была ведьмой, и, несомненно, об этом знала, а Морису, должно быть, кто-то посоветовал. Для того чтобы наложить такое проклятие, не обязательно обладать Силой.
– А как же они сбываются? Почему?
– Обычно их произносят в стрессовой ситуации, и чувства произносящего, если они достаточно сильны, резонируют с потоками астрала… Впрочем, узкоспециальные подробности тебе не нужны, все равно не поймешь. Итак, о чем я говорил? Ах, да. Проклятия такого рода не имеют отношения к некромантии, поэтому специалист в области темных искусств не может их разглядеть. В этом их коварство.
– А кто может? Кто-то же сказал моему отцу о проклятии? Или как он узнал?
– Сказал, – кивнул Морис. – Нашелся один неклассический маг, которому было доступно иное видение… Но это не столь важно.
– Может и не важно, но мне интересно. Почему я не умер? Как это вышло?
– Если тебе так интересно… Этот самый маг, который просветил твоего отца касательно проклятия, вовремя вас нашел и спас тебя каким-то образом. То ли у него было противоядие, то ли еще что. Любопытный ты, Шеллар, просто на удивление. Не все ли тебе равно? Все равно ведь скоро умрешь, что ты будешь делать со своими новыми познаниями?
– А о своем проклятии ты мне расскажешь? – продолжал расспрашивать король. – Или оно тоже не действительно, и придется третьего дождаться?
– Почему? Действительно. Если тебе уж так любопытно, это проклятие наложили опять-таки на твоего знаменитого дедушку. Его побежденный враг перед смертью. И заключалось оно в том, что ваша династия будет вымирать, пока не вымрет, или пока кто-то из семьи трижды не обманет смерть. Пока что и ты, и твой кузен успели обмануть смерть по два раза. Он – после той битвы с драконом и после золотой паутины. Ты – когда тебя отравил твой отец и когда ты не пошел на церемонию пять лет назад.
– А на банкете, когда меня чуть не убили?
– Нет, тогда ты и не должен был умереть. Вот разве что на этот раз выживешь, это и будет третий. Только это у тебя не получится. Так что, полетай пока, посмотри в последний раз на всех, а к завтрашнему вечеру как раз умрешь, да и пойдем.
– А если я и с тобой не пойду?
– А куда ты денешься? Не пойдешь завтра, пойдешь послезавтра, когда тебя похоронят. Это Адалия тебя уговаривал, чтобы ты сам согласился с ним пойти, а мне твое согласие не требуется, ты и так мой по праву.
– Именно твой?
– Да, потому что Алиса опоздал. Я пришел раньше, так что, ты мой. И ничего ты не можешь сделать.
– А если меня не похоронят?
– Как это не похоронят? Еще как похоронят. С почестями. Со всеми полагающимися обрядами. Так что о своих планах стать призраком можешь смело забыть. Ладно, заболтался я тут с тобой, у меня еще несколько проклятий имеется под надзором, слетаю, проверю, а завтра вернусь.
– Постой, – спохватился Шеллар. – А Алиса-то как меня прокляла?
– Алиса? Как я уже говорил, неправильно. Без ограничивающего условия, так что, странно, что ее проклятие вообще сбылось. Алиса тебе пожелала умереть в день свадьбы, что, собственно, и случилось. А теперь до свидания, а то у тебя вопросов – бездонный мешок, а мне некогда.
И второй страж тоже исчез. А его величество Шеллар III глубоко задумался – как уговорить родных, чтобы его не хоронили. Потому как уж очень не хотелось ему кому-то принадлежать, да еще и по праву. И вывод у него получался единственный. Раз во время судорожных припадков говорить он не мог никоим образом, надо было как-то заставить их увидеть или хотя бы услышать его в его нынешнем призрачном состоянии. Господин Хаббард что-то там говорил, являться надо уметь. Вот и прекрасно. Значит, нужно найти кого-то из местных призраков и попросить, чтобы научил являться. Цель ясна, задача определена. Осталось только найти этого самого потенциального наставника. И поскорее.
Шеллар взлетел над креслом и направился на первый этаж, чтобы оттуда уже начать методично прочесывать дворец.
Жак уронил столбик сигаретного пепла в стакан и скорбно покосился на рыдающую взахлеб Ольгу.
– Ольга, – негромко позвал он. – Ну не надо… выпей лучше, оно попустит…
– Оставь ее, – сказала Тереза. – Пусть. Она сама успокоится. Выплачется и успокоится. Плохо все-таки, когда люди в бога не верят…
Азиль упорно молчала, съежившись на диване и глядя перед собой.
– Это не всем дано, – сказал Мафей, нервно затягиваясь. – У тебя получается находить утешение в молитве, у других – нет.
– Ну что же делать, что делать… – застонал Жак, бросая окурок и запуская пальцы в волосы. – Не может же быть, чтобы совсем ничего нельзя было сделать…
– Может, – печально вздохнул Мафей. – Знаешь, когда умерла мама, мне тоже долго казалось, что это не на самом деле, что так не может быть, что все можно как-то изменить… Что завтра я проснусь, и мама войдет в мою комнату и обнимет меня, а маленький Аллеар выпрыгнет из кроватки, залезет мне на руки и начнет хватать за уши… Он почему-то ужасно любил хватать меня за уши, нравились они ему, что ли… Только на похоронах, когда гробы опустили в могилы, до меня вдруг дошло, что это – навсегда. Что так бывает, чтобы ничего нельзя было сделать… – он всхлипнул и снова судорожно затянулся.
– Окурок брось, – хмуро посоветовал Жак. – Ты уже чистую бумагу тянешь. Лучше поищи у мэтра в лаборатории какой-нибудь успокоительный эликсир, да Ольгу напоим.
– Оставьте вы Ольгу в покое, – подала голос Тереза.
– А ты помолчи, – огрызнулся Жак. – Займись чем-нибудь и помолчи. Я думаю. А вы с Ольгой меня отвлекаете. Вот Азиль молчит, и вы помолчали бы.
– О чем ты таком важном думаешь? Пытаешься что-то придумать? Жак, перестань. Нам всем больно, и всем его жалко, но тут действительно ничего не сделать. Если уж мэтр Истран сказал, что ничего нельзя сделать, что ты можешь придумать? Остается только уповать на милость божью. – Тереза вздохнула и, чтобы не расстраивать Жака, потянулась к папке с рисунками Мафея. – Мафей, можно, я посмотрю? Раз уж я так мешаю Жаку, я посижу в уголке и молча посмотрю твои рисунки.
- Предыдущая
- 10/96
- Следующая
