Божественное безумие - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/68
- Следующая
Бог полистал тематический каталог у стойки, определяясь с тем, в какой из секторов какого зала ему лучше заглянуть, и неспешно тронулся вперед. Во втором зале он остановился у встроенного в стену телефона, опустил в щель личную карточку и набрал необходимый номер.
Дождавшись ответа с характерным щелчком, свидетельствовавшим о том, что трубку взял именно тот, кому следовало, принц тихо сказал:
— Через двадцать минут в пятом зале "Книжной Вселенной".
Нажав кнопку отбоя, Ноут снова пробежал тонкими пальцами музыканта по клавишам, промолвил:
— Мы в Санкаве. Место и время встречи должны быть определены как можно скорее, — и отключился.
Сделав два звонка, принц оставил в покое аппарат и прошел в зал справа, носящий название "Мир Культуры". Путеводителям, справочникам, комментариям и музейным энциклопедиям был отведен не один стеллаж огромного помещения, почти пустого в этот вечер. Электронные носители информации с объемными иллюстрациями интересовали любителей искусства больше плоскостных страничных, не способных передать всех тонкостей изображения. Но книги такого рода — дань прошлому и традициям, предпочитаемые некоторыми профессионалами, — продолжали выпускать хорошими тиражами, их покупали истинные ценители и оригиналы.
Принц Лоуленда умел обращаться с техникой, понимал ее функциональное удобство, но где?то в глубине естества продолжал относиться к бездушному, но все?таки думающему созданию с определенной долей подозрительности, как к неуправляемому голему. Если одно и то же дело с одинаковой эффективностью можно было исполнить с применением искусственного устройства или без оного, разумеется, бог выбирал последнее, мотивируя свое предпочтение вполне разумно: сложным устройствам свойственно было немилосердно сбоить в присутствии богов. Дабы такого не происходило, мужчине приходилось внимательно следить за излучением личной силы и эмоциональным фоном, тратя часть сил, необходимых в работе, на углубленный самоконтроль.
К тому же, для поиска щита, книги, как носители информации, были выбраны вполне сознательно. Даже на высоком Уровне, в урбанизированном мире, ограничивающем действие магии, принцы Лоуленда были в состоянии уловить энергетику текста или иллюстрации. Техника же безнадежно убивала всякие отголоски магии.
Ноут остановился у первого из выбранных шкафов и приступил к дотошному анализу и выбору книг, соответствующих нуждам богов. Огромный, очень богато иллюстрированный фолиант "Все Музеи Санкавы", которым можно было запросто убить человека, принц отложил сразу на высокий столик рядом, за ним последовала более тонкая книга "Выставки Сезона Дождей" - свежий информационный выпуск о новых выставках в городе.
Светловолосый мужчина работал не менее придирчиво и педантично, чем его брат Лейм, но, в отличие от увлекающегося родича, продолжая проглядывать очередную книгу, бог не забывал следить и за происходящим вокруг. Пока в зале все было относительно спокойно. Убедившись, что посетитель не нуждается в консультациях, хранитель зала (по счастью мужского пола и традиционной для Вирука ориентации) перестал обращать на бога внимание. Пожилой профессорского вида мужчина и вовсе не замечал никого, кроме обожаемых книг, зарывшись в них по уши, зато крутившаяся в зале парочка молодых женщин, неизвестно каким ветром занесенная в сосредоточие информации о культуре, узрев красавчика Ноута, моментально позабыла про книги. Кокетки принялись перешептываться и глупо хихикать, подначивая друг друга на какую?то пакость.
Бог не любил чересчур дерзких, самоуверенных, грубых и слишком напористых особ, составляющих поразительное большинство женского населения урбанизированных миров. Они казались ему донельзя независимыми и слишком самостоятельными, в точности как халтурные копии принцессы Элии, каковую Ноут, прилагая значительные усилия, старался избегать всю свою сознательную жизнь. Но, разумеется, самому себе принц объяснял эту неприязнь несовместимостью тонкой души музыканта с пошлостью мира и неприятием особ, чересчур открытых, откровенных как в нарядах, так и в высказываниях, лишенных всякого романтичного флера, свойственного лучшим из леди тех миров, где в погоне за техническим совершенством не забыли о тайных законах Вселенной.
Сами же женщины, не подозревая о нелестном для них мнении принца, липли к нему, как и к любому из членов королевской семьи Лоуленда, с неудержимой силой. Они слетались к богу, словно мухи на мед, в любом из миров, не в силах устоять перед томно–мечтательным серым взором, проникающим в самую душу. Такой чувствительный и одновременно мужественный, изысканный и тонко–прохладный Ноут сводил их с ума, не прилагая ни малейших усилий.
Что ж, и на сей раз опасения принца оказались отнюдь не беспочвенными. Парочка хихикающих идиоток не нашла ничего лучше, как выслать одну из своих рядов к шкафу, где Ноут выбирал книги. Коротко стриженая шатенка (волосы только до плеч) с наглыми глазами, кольцом в носу и такой короткой алой юбке, что фантазия умирала, не успев возгореться из искры интереса, приблизилась, покачивая бедрами так интенсивно, что принц едва не заработал морскую болезнь. Девица вытащила с третьей полки толстенный справочник по "Музею костюма" и, даже не заглянув на его страницы (а зря, могла почерпнуть какую?нибудь полезную идею!), с грохотом уронила том на пол. Принц скользнул в сторону, весьма своевременно убрав конечности из зоны поражения снарядами. Изобретательность девушек из урбанизированных миров явно хромала на все четыре ноги, не в силах вынести груза интеллекта.
— Оба–на! — всплеснула руками девица, ухитрившись при таком элементарном движении уронить лямку блузки с плеча, почти обнажив плоскую грудь. — Вот растяпа, едва вас не зашибла, а уж напугала точняк!
— Не могли бы сделать мне одолжение, милая дева? — Ноут повернулся к особе женского пола и обаятельно улыбнулся.
— Да–а, а че–е? — расплылась в улыбке нахалка, предвкушая продолжение знакомства. Крашенная в мелкие фиолетовые перья подружка вдалеке завистливо вздохнула, жалея, что не решилась бросить книжку сама.
— Сделайте милость, впредь изучайте избранную литературу на столь удаленном от прочих читателей расстоянии, чтобы вы, даже приложив максимум усилий, не смогли докинуть книги до субъекта, имевшего несчастье привлечь ваше внимание.
Опущенная элегантным посылом ниже плинтуса девица покраснела до корней волос и поспешно испарилась из поля зрения колючего красавчика. Бог поморщился, подобрал "оброненную" книгу и вернулся к своему занятию. Он весьма продуктивно провел оставшееся до назначенной встречи время.
— Хорошего вечера, — прозвучало в тот самый момент, когда Ноут, загодя уловивший присутствие нужного объекта, повернулся лицом к худощавому, скорее от природного отсутствия склонности к полноте, нежели благодаря заботам о здоровье, мужчине неопределенного возраста.
Человек с высокими залысинами среди тонких каштановых волос — признаком красоты, ретировавшейся перед интеллектом, внимательными серо–зелеными глазами под забавными клоками бровей и с длинным носом тукана был не только самой сведущей в искусстве шестеркой, но и ближайшей, из имеющихся в распоряжении Тэодера. С их помощью бог стремительно и методично подбирал под свою руку Вирук.
Ноут едва заметно наклонил голову в ответ на приветствие, и джентльмены повернулись к стеллажу с книгами, демонстрируя любому случайному наблюдателю идиллическую картину встречи шапочных знакомых, увлеченных одним общим делом. Впрочем, в какой?то мере оно именно так и было. Человек снял с полки "Музейный атлас" и принялся неспешно перелистывать страницы. Скользя пальцами по корешкам книг, словно затрудняясь с очередным выбором, принц промолвил:
— Есть основания полагать, что на данный момент некий предмет, вызывающий наш интерес, находится в Санкаве. За помощь в его обнаружении мы были бы весьма признательны.
Агент вздернул свои забавные брови, выказывая внимание к словам Ноута, но перебивать, пока принц не закончил давать инструкции, не стал. В каких бы обтекаемых выражениях сероглазый принц не высказывал пожелания шефа, они не теряли силы приказа. Это?то человек успел усвоить преотлично, как и то, что босс был личностью достойной истинного величия. Мужчина преклонялся пред его стилем ведения дел: щедрое вознаграждение за добрую службу в сочетании с педантичной безжалостностью, не от природного зверства характера, а исключительно в силу целесообразности, к отступникам, врагам и конкурентам; расчетливость плюс неумолимое стремление вперед и вверх. Человек был уверен, что сделал правильный выбор в этой опасной игре с высокими ставками. А кроме того (но в этом Филодо не признался бы никому, даже самому себе), ему было до невозможности любопытно.
- Предыдущая
- 39/68
- Следующая
