Звериный подарок - Шолох Юлия - Страница 23
- Предыдущая
- 23/76
- Следующая
Перестал, только когда охранный пункт впереди показался. Я остановилась их подождать, там были солдаты и несколько всадников, вооруженных арбалетами. Подумают еще, что я одна тут катаюсь.
Хотя неужто лучше, если подумают что с волками? Фу-ух, два дня в лесу и уже с ходу не могу вспомнить, как положено себя вести, и определить, так ли я себя веду, как положено, или же нет. Вот как разобраться в такой путанице?
Плеткой мне больше не грозили, кивком позвали за собой. Солдаты не обратили на нас никакого внимания.
Чуть позже Дынко серьезно говорит:
— Ты спрашивала, почему вожак и альфы оставили свои земли?
Неужели хочет рассказать? Это, конечно, не так интересно, как про самцов, но тоже неплохо.
— Так вот, там остался правитель, который князь по-вашему, и еще четверо альф. И еще парочка на подходе, так что нас отпустили развеяться и отдохнуть.
— Еще парочка на подходе? А как это?
— Ну, еще подрастают двое, которые заявят себя альфами.
— Как заявят? Это обряд какой-то?
— Нет, это значит, они будут… драться за это звание.
— С кем? — Ничего не понимаю, как странно все у них там устроено. И любопытно.
— С другими альфами, — задумчиво поясняет Дынко.
— С вами то есть?
— Да, и с нами.
— Надо же… А зачем?
Фыркают. И чего фыркать, это им все известно о своей стране с рождения, а я впервые волков-то увидела дней десять назад. Кстати, неужели всего десять дней? Так мало… В любом случае новое узнавать всегда, между прочим, непросто. Ждан, похоже, единственный это понимает, отвечает:
— У нас так принято. Если подросшие самцы хотят стать альфами, то есть общепризнанно самыми сильными, то вызывают настоящих альф на бой. Могут победить и занять место побежденного, могут просто продержаться достаточно долго, чтобы альфы признали их равными и закрепили за новичком право на звание. Сейчас альф шесть. Побежденные звание теряют, если… остаются живыми.
Если остаются? Ничего себе… дрались. Как-то жутковато становится.
— А… и вы дрались?
— А как же, — спокойно отвечает Дынко, но таким тоном, что вопросов задавать больше не хочется.
Мы едем дальше, петляя между повозок. Пару раз я оглядываюсь на Радима и вижу на его лице тот самый странный, замерший взгляд.
Просила же так не смотреть! Теперь я старательно отвожу глаза, чтобы случайно опять его не увидеть.
Мы подъезжаем к городу, когда солнце начинает садиться. Спускаясь с высокого холма, мне удалось его немножко рассмотреть. Никогда раньше я не видела таких огромных городов, а ведь наверняка столицы куда больше! Примерно в центре Стольска виднелась почти круглая площадь, ее окружали огромные дома на просторных зеленых участках. Потом ряд домов поменьше и стоящих друг к другу куда ближе. Чем дальше от центра, тем дома становились меньше и стояли теснее. Никаких защитных стен у города не было, дороги вливались с разных сторон и заканчивались у самой центральной площади. Когда было решено, что брат переселяется в Стольск, мы с ним постарались узнать о городе побольше и выяснили, что он стоит поблизости от границ с Лесной и Звериной странами, сквозь него идут практически все торговые пути, и в нем же часто решаются многие спорные вопросы, возникающие между расами.
Итак, вот он город, Санька где-то тут, но вот где именно? Как его искать? Я ничего о нем не знаю, кроме имени, и что у него какой-то магазинчик, вроде одежды.
Волки о чем-то заговорили. Что там по их плану, посольство? Или отдохнуть дадут до утра? В темноте вряд ли я смогу найти дом брата. Почему, кстати, я еду впереди? Между прочим, дороги я не знаю!
— Отвезем сначала? — спрашивает Ждан.
— Да, сначала Дарьку, там где-нибудь поблизости таверну найдем, неохота в посольстве селиться, там жить не дадут: ни выпить, ни… — Радим хмуро замолчал.
— Пить будешь? — с интересом спрашивает Дынко.
— Не знаю, — сквозь зубы цедит Радим.
Если вспомнить, дед Атис учил меня чему-то похожему на лечение зависимости к спиртному. Еще говорил тогда, что это редко срабатывает, потому что вместо одной зависимости нужно прививать другую, а вот какую, попробуй выбери. Но можно же попробовать, например, желание ездить верхом? Ведь это даже полезно. С такими мыслями я разворачиваю Мотылька к волкам:
— Слушай, Радим. Я могу попробовать снять… твою тягу к спиртному. Заменить ее чем-то другим. Хотя у меня нет опыта… но дед Атис говорил…
Чего это они на меня так уставились, как будто я на другом языке заговорила? Дынко вообще быстро в себя пришел, только губу закусил, а Радим… вдруг резко отвернулся.
— Дынко, уберите ее, сил больше нет никаких. — Пришпоривает коня и, несмотря на дорогу, забитую людьми, несется вперед.
А что я сделала? Хотела же помочь!
— Я… не хотела никого обидеть, — оправдываюсь перед Дынко. — Я хотела как лучше… Я…
Дынко меня внимательно и молча выслушивает, не меняясь в лице и не пошевельнув даже пальцем. Только глазами хлопает.
— Поехали быстрее, — торопит Ждан. — Дарька, поспеши, скоро стемнеет. А нам еще искать его теперь…
— Я не хотела… — пищу, но они уже тронулись вперед, ловко лавируя между повозками.
Похоже, они знают, куда ехать. В отличие от меня, но это давно не удивляет. Я все время вертелась по сторонам, высматривала Радима, но его не было. Даже не заметила, как Ждан остановился перед каким-то домом на узкой улице, по обе стороны которой располагались небольшие магазинчики, вплотную друг к другу, так что между ними не протиснешься. Мы остановились перед каменным двухэтажным зданием с вывеской «Одежда». Неужели… Санькин? Магазин был заперт, окна и дверь закрыты крепкими железными ставнями. А как они узнали, где он? Неужели у князя спрашивали?
— Объедем.
Ждан скачет вверх по улице, там перекресток, по которому мы выезжаем на задние дворы. Вот и двор магазинчика, который они считают Санькиным. Огорожен высоким забором. Ворота открыты, внутри дворовые постройки, какой-то мальчишка таскает в конюшню сено. Сено здесь хранят в строениях со стенами, не так, как у нас, под простым навесом.
— Эй, хозяин дома? — спрашивает Дынко у мальчишки.
Пока тот раздумывает, я уже вижу его… хозяина.
— Санька!
Никогда раньше не удавалось так быстро спрыгнуть с лошади! Никогда раньше я не бросалась на шею мужчине с таким удовольствием! Ну, хотя я вообще никогда не бросалась никому на шею. Санька! Как я его люблю! Старший брат, какое это счастье, когда он есть! И когда он рядом!
— Дарька? Ты, что ли? Как? Откуда? — Неужели я так изменилась, что не узнать? И столько сразу вопросов, похоже, не верит, что я тут, а вовсе ему не мерещусь.
— Дарена, завтра после завтрака заедем, будь готова! — Ждан вежливо кивает брату и мгновенно пропадает из виду вслед за Дынко.
Санькины глаза становятся размером с блюдце.
— А это… кто?
— Это волки, их княжич с охраной, я у них заложница, ну, знаешь, они меня взяли, чтоб договор не нарушался.
— Зал… Заложница? — Такая реакция у него неожиданная. Хотя… если не знать всех деталей.
— Не бойся Сань, они хорошие и меня не обидят.
— Заложницу не обидят? — Зачем на меня так смотреть, как будто я смертельно заболела? Как будто собрался меня оплакивать и хоронить?
Вечер впереди долгий, все ему еще расскажу, пока же мне хочется только одного.
— Сань, мне тут можно где-нибудь помыться?
Через час я, чистая и счастливая, сижу рядом с Санькой на кухне за столом, рядом с горячей печкой и сияю от удовольствия, как новая монета. Санька все еще хмурится, сколько ни убеждала, что волки меня не тронут, он не верит.
Нам прислуживает девушка с толстой косой и веснушками на носу. Ее зовут Настасья, и она краснеет каждый раз, когда смотрит на Саньку, а меня вообще боится как огня. Как будто я не обычная полукровка, а, по крайней мере, настоящая княжна, которая тщательно следит за выбором невесты для брата. Глупая, я-то никогда не буду против такой золовки, будь она хоть сто раз служанкой, главное, чтоб Саньку любила. Да и вообще, не мне решать.
- Предыдущая
- 23/76
- Следующая
