Академия Ранмарн - Звездная Елена - Страница 38
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
Сглотнув, открыла глаза, из последних сил стараясь не расплакаться от страха, боли, обиды… Он смотрел странно, даже улыбался.
— Не плачешь, значит, виновата, — спокойно произнес Киен, — и прощения не просишь, значит, собираешься поступать так и впредь! Да, Эля? — Говорить что-либо было страшно… — Я задал вопрос!
— Нет… Я просто хотела побыть с друзьями… там рабочие, мы не знали, что делать…
— Эля, Эля, стой, остановись. — Он ласково улыбнулся, поцеловал мои пальчики. — Вот это, — потянувшись, прикоснулся губами к горящей от удара щеке, — это, Эля, за то, что позволяла другому к себе прикасаться… Ты должна раз и навсегда понять, что подобное недопустимо! Ты поняла меня, Эля?
— Да…
— Вот и замечательно. Жаль, что пришлось причинить тебе боль, но так ты запомнишь на всю жизнь! Теперь обсудим другой твой поступок. — Он говорил ласково, чуть поглаживая большими пальцами мои ладони, которые продолжал держать в руках, но глаза… Холодные, безжалостные, жестокие… — Ты, Эля, не согласовала со мной поездку на озеро… а обязана была!
С каких это пор? Затем с ужасом вспомнила о контракте…
— Киен, — голос задрожал, — я не прочитала… времени не было и…
Он улыбнулся своей идеальной отработанной улыбкой, которая заставляла невольно улыбаться в ответ, протянул руку, от этого жеста я невольно вздрогнула, аккуратно заправил прядь волос за ухо и совершенно спокойно произнес:
— Незнание законов от ответственности не освобождает. Копия контракта есть у твоих родителей, твоей обязанностью было прочитать.
Мне стало совсем страшно, потому что я боялась того, что он скажет в следующий миг. Киен, чуть склонив голову, внимательно меня разглядывал, словно видел впервые, затем задумчиво произнес:
— Эля, сладенькая, ты на меня злишься?
Я тебя боюсь, Киен. До ужаса, до крика, до безудержного желания бежать… И я не могу поверить в то, что всю жизнь ты будешь моим спутником… А вслух произнесла:
— Нет, я не злюсь…
Он улыбнулся шире, совершенно довольный моей реакцией:.
— И ты понимаешь, что я прав?
То, что ты вправе, я знаю. Но за что мне все это, осознать не могу…
— Да, понимаю.
Он с улыбкой встал, протянул мне руку, пришлось протянуть ему свою, подняться, вытерпеть долгий нежный поцелуй.
— Идем, вымою тебя, — прошептал Киен, — пахнешь этим вашим озером, а не моей сладенькой Эль.
Только сейчас рассмотрела комнату. Здесь все из дерева — на Таларе даже статуэтки из него стоят очень дорого… Деревянный пол, деревянные старинные шкафы, даже кровать из дерева. И дерево здесь разное — темное, почти черное, красивого красноватого оттенка, светло-желтое на оконных рамах, под этот цвет часто делают шкафы из пластика. На окнах белоснежные занавеси, подрагивающие от ветра… В комнате только кровать, два невысоких шкафчика и маленький столик, на котором стоит ваза с цветами. Два окна, через которые виден сосновый лес…
— Это заповедный Тирамерийский лес. — Киен подвел меня к окну, обнял сзади. — Мы в доме моих родителей, но у нас дом будет больше. Тебе нравится?
— Да…
— Я рад. Тебе придется жить здесь в то время, когда я буду находиться на Таларе, а в остальное время со мной на JE-нкоре.
— Это после заключения союза? — уточнила я, боясь что-либо спрашивать.
Тихий смех, и его руки начали развязывать пояс на платье.
— Это сейчас, Эля. Ты нарушила пункт договора, следовательно, пункт о добрачных супружеских отношениях переходит в пробный брак. Домой, Эля, ты не вернешься… если у меня ничего не изменится.
И все было сказано таким будничным тоном, словно он говорил о погоде за окном, а не о том, как лишает меня всего…
— Эля, — Киен снял мое платье, и оно зеленым пятном опало на пол, — я не хочу быть жестоким, но твое поведение… Твое общение с этим Шеном недопустимо! Пойми! Эля, я хочу улетать на задания, зная, что та, которую я люблю, не попадет в ситуации, из которых может живой не выбраться. И я желаю, чтобы та, которую я люблю, не позволяла другим прикасаться к себе! Я понятно объяснил?
Молча кивнула, ощущая, как его руки раздевают меня, развязывая влажные тесемочки и расстегивая застежки. Глядя в окно, услышала, как раздевается Киен, и поняла, что наказание еще не закончилось. Он подошел сзади, обнял, прижал меня к своему обнаженному телу и тихо прошептал:
— Эля, скажи мне правду, на JE-нкоре ты солгала, что тебе нравится?
Я не знала, что ответить, поэтому сказала правду:
— Я не хотела тебя расстраивать… Ты после победы, и я понимала, что в тот момент это было необходимо, и поэтому… прости…
Напряженное молчание за моей спиной, затем тихое и властное:
— Не лги больше! Никогда, Эль.
И что тут можно ответить? Я смолчала. Не дождавшись ответа, Киен взял меня за руку и повел за дверь. Мы спустились по деревянным ступеням в комнату, большую часть которой занимала круглая ванна, наполненная водой. Такую ванну я видела впервые в жизни. Мы подошли ближе, он сам сел в воду и усадил меня, прислонив к себе спиной.
— Возможно, — с грустью произнес Киен, — я сам виноват, что у нас с тобой не так все сложилось. — Взяв ароматное мыло, намылил сначала свои руки, а затем начал медленно намыливать меня, покрывая ароматной пеной с запахом цветов. — Ты ведь не обратила на меня внимания как на мужчину, хоть я и видел восхищение в твоих глазах. Видимо, ты оказалась первой женщиной, которую восхищал только мой ум! Потом в оге… тебе было больно, я понимал, а удержаться уже не мог. Надеялся исправиться позже, но сейчас понимаю, что ты умеешь скрывать свои чувства, а ведь тогда мне казалось, что нет никого более открытого, чем моя Эль…
Сейчас я полулежала на нем, с одной стороны, мне было хорошо, особенно когда руки Киена нежно касались моей кожи, а с другой стороны, продолжала его бояться. Он медленно намыливал мою шею, тщательно грудь, ласково поглаживая, живот… Нас учили избавляться от страха очень действенным методом — нужно было представить самое страшное, что могло произойти, наихудший вариант событий. И я представила, как Киен меня убивает, просто душит своими сильными руками, и поняла, что не боюсь смерти. В этот момент смерть была выходом из западни, в которой я оказалась. Расслабилась, откинув голову на плечо моего спутника, уже, к сожалению, настоящего.
— Вот так, Эль, — прошептал Киен, — и не смей сейчас шевелиться! — Я вздрогнула, но отшатнуться побоялась. — Эля… — Он прикоснулся языком к моему уху, вызвав сотни странных мурашек по всему телу. — Ты чувствительная, — прошептал ведущий, — значит, все не так безнадежно… — Его рука скользнула вниз, и я испуганно вскрикнула, едва ощутила прикосновение там. — Сказал, не смей шевелиться!
Одной рукой Киен продолжал меня намыливать, а вторая… Сначала было неприятно, даже немного больно, а потом странное удовольствие, словно огонь, разгорелось внизу.
— Ты такая красивая, Эля, — шептал Киен, не останавливаясь ни на мгновение, — такая сладкая, пленительная. У тебя кожа, как лепесток цветущей акине, нежная и восхитительная. Но твои глаза — они сверкают, как морские камни, и иногда, когда я смотрю в них, мне кажется, что я тону… — Тепло внизу расплылось по телу, отдавая сладкой истомой, а Киен все продолжал шептать, лаская губами край уха. — У тебя такие умные глаза, словно ты знаешь все ответы на все вопросы, но хочешь узнать больше…
Я выгнулась, не понимая, что происходит со мной и откуда эти ощущения…
— Киен, остановись, прошу тебя… это неправильно… Что ты делаешь? Киен…
Тихий, низкий смех, от которого завибрировало его тело:
— Что я делаю? Я проверяю одну теорию, хочешь узнать какую?
Забыв про его приказ не шевелиться, выгнулась снова, но Киен второй рукой прижал сильнее, лаская мою грудь и не прекращая своих касаний там…
— Киен, остановись, умоляю тебя. — Я уже стонала, не в силах говорить связно…
— Остановиться? — Снова тихий, довольный смех. — Сейчас, Эль, еще совсем чуть-чуть осталось… Ты уже чувствуешь это, правда? Моя сладенькая Эль, мой сладкий цветочек, нежный и ласковый… отпусти себя, Эля, не сдерживайся… Эля, моя красивая сладкая Лирель…
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
