Я отыщу тебя в прошлом - Янук Елена Федоровна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/55
- Следующая
– Я вчера теплой воды наверх натаскала, но вас так и не добудилась.
– Благодарю… А сейчас вода есть? – Я была бы рада даже остывшей, хотя к холоду отношусь просто с ненавистью. А после вчерашнего еще и со страхом. Я ведь в своей жизни никогда не мерзла. Никогда… Вчерашнего дня мне на всю жизнь хватило!
Бетти загадочно улыбнулась, отчего многочисленные веснушки превратили ее личико в солнышко.
– Горячая вода ждет вас, мисс.
– Бетти… ты прелесть.
Я вскочила с кресла, уронив подушку и плед, и побежала в свою комнату.
Бетти захихикала мне вслед. Бабушка – душка, и те, кто живет с ней, все такие хорошие!
В ванной комнате я просто возликовала! Там на тяжелых львиных лапах стояла моя ванна с взмывающим вверх парком от горячей воды. Я скинула бабушкин халат, остатки одежды и шагнула в воду… Жар окутал меня крепкими объятиями, вызвав сладостные стоны. Вдруг защипала ранки, там, где Гаррет неосторожно срезал платье. Я от шеи до талии была покрыта глубокими и не очень царапинами, воспалившимися после ночи.
Я решила начать с волос – грязные, слипшиеся, они требовали столько усилий… Бетти принесла мне душистое мыло. Любуясь на чудом уцелевшее кольцо, я принялась за работу.
Искупавшись с помощью служанки, спустилась в столовую с аппетитом голодного волка, мечтая скорее позавтракать. Бабушка и две ее компаньонки уже были внизу. Осмотрев меня, графиня сказала:
– Ты меня вчера чрезвычайно перепугала!
Положив на тарелку бекон и сыр в количестве, которого хватило бы на целый кавалерийский отряд, я уселась рядом с бабушкой, «воюющей» с крошечной тарелочкой овсяной каши.
– Представляю, – улыбнулась я, намереваясь неэстетично откусить большой кусок сэндвича.
Бабушка вежливо отвела глаза.
– Я уже жалею, что позволила графу подтвердить помолвку, – вздохнула она, отложив на блюдце тоненькую серебряную ложку с изящной гравировкой на конце.
Миссис Мери Торп, вернувшаяся вчера из театра быстрее нас, быстро налила ей в чашку горячий кофе. Бабушка посмотрела на нее с благодарностью и, приподняв чашку с блюдцем, принялась пить маленькими глоточками.
Миссис Торп налила кофе и мне. Я кивнула ей с полным ртом. Прожевав, наконец-то ответила:
– Бабушка, ну что ты?! Граф вчера доказал, что мы с тобой были абсолютно правы, согласившись на брак.
– Бесспорно, он ведь бывший солдат. Но я мечтала, что ты останешься со мной как можно дольше… – Она вытерла предательски намокшие глаза и тихо прибавила: – Прости мой эгоизм, это низко – думать только о себе.
– Ну что ты… Я тоже хочу, чтобы ты жила со мной. После свадьбы мы что-нибудь придумаем.
Мысль о том, что, получив раритет, навсегда ее покину, пробрала меня насквозь, вызвав реальную боль, как от раны. Я оставила свой завтрак, литературное выражение «кусок в горло не лез» приняло буквальное значение. Наспех глотнув кофе и извинившись, я вышла из-за стола и направилась к себе.
Крест будет здесь уже через пять месяцев. И все…
Я села перед камином, подтянула к себе припасенное блюдце с конфетами и принялась за малоизвестное сочинение одна тысяча семьсот девяносто седьмого года о египетских обелисках археолога Георга Цоега. Пробираясь сквозь «джунгли» научных оборотов, я полностью погрузилась в потрясающие воображение описания Египта. Мне хотелось прочесть как можно больше книг этой эпохи о Египте. Другая книга, Томаса Юнга, которую я наметила прочесть, лежала на небольшом столике, привезенном с Ямайки. Этот предмет был явно из разряда «от дедов к внукам», наследство основателя рода Джерома Торнхилла, как и марлот Августы Торнхилл, его жены, – распашное от шеи платье, не имевшее талии. Бабушка, чтобы поднять мое настроение, как-то показала его, вынув из сундука, – завернутое в тонкую бумагу для сохранности.
Напольные часы рядом со старинным столиком пробили одиннадцать. Нарушая все правила поведения, в мою комнату, даже не постучав, влетела запыхавшаяся Бетти, у которой от быстрого бега по лестнице с плеч слетели бретели белого фартука с широкими крылышками.
– Мисс Джил! Там письмо вашей бабушке от графа! Она вас ждет внизу в библиотеке…
Тут же отложив конфеты и книгу, я спустилась, торопливо перешагивая через две ступени. Мне было страшно, вдруг граф вызвал своего кузена на дуэль? Хотя в письме он об этом не напишет… да и в беседе не упомянет, порядки девятнадцатого века не позволят. Для леди – дуэлей не существует!
Когда я спустилась в библиотеку, Рольф церемонно вручил мне голубой конверт. Оказывается, письмо получила не только бабушка. Я не стала мучить ее ожиданием и, шагнув в уютное помещение с книгами, мгновенно распечатала послание жениха. Артур извинялся, что не может лично справиться о моем состоянии, так как занят получением спецлицензии на брак и подготовкой к свадьбе, но к пяти часам вечера к нам пожалует его матушка, чтобы условиться обо всем и познакомиться с будущей невесткой. Он также просил прощения за нарушение этикета, касающегося моего представления его родным, но в сложившейся ситуации (после выходки Гаррета в театре) время не ждет, так как Лондон гудит как растревоженный улей. Все остальное сообщит его матушка во время визита.
И все. Примерно такое же письмо получила и бабушка.
– Джил, не расстраивайся, мужчины всегда немногословны. – Она сразу уловила причину моей печали.
Оторвавшись от письма, я посмотрела на бабушку: может, сказать о своих страхах?
– Понимаешь, я опасаюсь, что граф вызовет кузена на дуэль. В письме он ведь не признается в подобном намерении… – Опустив глаза, я искала хоть что-то между строчками, чтобы понять.
Я устало опустилась на диван темно-бордового цвета, бабушка, наоборот, встала из-за стола, за которым ежедневно занималась деловой перепиской и проверяла многочисленные хозяйственные книги, предоставляемые управляющими ее имений.
Она подошла ко мне и бесшумно присела рядом. Немного помолчав, пояснила:
– Милая, не переживай. Лорд Инсбрук никогда не вызовет своего брата…
Тут в дверях вновь появилась Летти с кофе, аромат которого соблазнительно поплыл по библиотеке. Бабушка вежливо попросила служанку поставить поднос на кофейный столик, стоявший напротив дивана.
Я нетерпеливо ждала продолжения объяснений, раздраженно поглядывая на чашечки с дымящимся напитком. Заметив мое состояние, бабушка жестом отпустила Летти и протянула мне чашку. Я с благодарностью ее приняла.
– Так вот… Его кузен – единственный сын родной сестры вдовствующей графини Инсбрук.
– Он так любит свою тетю? – усомнилась я, хотя, признаться, мне стало легче. – Или так любит кузена?
Впрочем, в его любви к кузену я лично крайне сомневаюсь. Если бы Гаррет попал в руки Артура в тот вечер, о любви бы речи не было…
– Там личная драма… Отец сестер – графини Инсбрук и миссис Дрейк – барон Уайетт, азартный игрок и ветреный мужчина. Он обрек свою семью на положение бедных родственников, живущих подаяниями родных. Когда ему серьезно грозила долговая тюрьма, он продал свою старшую дочь престарелому изуверу за тридцать тысяч фунтов. – Бабушка осуждающе покачала головой. – В те времена это было более чем щедрое предложение. Таких денег с лихвой хватило бы, чтобы прилично выдать замуж шесть невест, – пригубив кофе, она так и замерла, вспоминая.
Я не смела ее тревожить, терпеливо ожидая продолжения рассказа. Бабушка, заметив крайнее любопытство на моем лице, спохватилась:
– Таким образом разорившийся барон Уайетт поправил свои дела и даже выдал замуж младшую дочь. За графа Инсбрука. Обе леди вышли замуж неудачно, хотя в их ситуации рассчитывать было не на что. Покойный граф Инсбрук, мот и кутила, быстро спустил за зелеными столами приданое супруги и жил от выигрыша к выигрышу. – Сделав глоток кофе, бабушка продолжила: – Престарелый негодяй, мистер Дрейк, третий сын маркиза, получивший в жены молодую девушку… постоянно бил ее, даже когда она ждала ребенка. А с появлением наследника как с цепи сорвался. – Бабушка замолчала, вероятно, колебалась, говорить мне ужасные подробности или нет. – В конце концов он сделал сестру графини калекой, сломав ей тростью ногу. Перелом долго не срастался. Но тогда, к счастью, вмешалась графиня, и мистера Дрейка признали невменяемым. Это было сложно: умом Дрейк не ослаб, да и за такое изуверство не осуждают по закону. Это был позор именно для сестры. К тому времени они обе родили сыновей. В свете даже шутили, что щедрый дед Уайетт не обидел внуков, щедро наделив Гаррета страстью к игре, а Артура – к мотовству и распутству.
- Предыдущая
- 29/55
- Следующая
