Ненормальная (СИ) - Николаева Ольга - Страница 35
- Предыдущая
- 35/43
- Следующая
У Димы тоже все сводило: и руки, и зубы, и все остальные части тела, а этот неожиданный стон так и вовсе довел до ручки. Знал же, на что подписался, только вот зачем так себя истязать, подумал ли? Медленно, очень медленно убрал руки от ее шеи, просто притянул к себе, позволив облокотиться, вместо спинки дивана. Она не сопротивлялась, и просто закинула голову на его плечо, прикрыв глаза.
- А почему не перезвонила? - Спрашивать вот так, заглядывая в запрокинутое лицо, было не очень удобно, и в то же время - как-то до безумия интимно.
- Я на незнакомые номера не перезваниваю. Кому надо - сам дозвонится.
- Ты не знаешь мой номер?
- Наизусть - нет. - "А я твой знаю" захотелось предъявить, но сдержался.
- А потом куда пропала? Я думал, ты от меня специально прячешься.
- Нет, не пряталась. - Задумчиво как-то прозвучало.
- А что это было тогда, почему за месяц ни разу не объявилась?
Дернулась вдруг, напряглась - выпрямиться захотела. Напряг легонько руки, но прижал намертво.
- Сиди уже, не дергайся. И так вся напряженная, не надо больше.
И она послушно расслабилась, спросила устало:
- А что я должна была делать? Обрывать телефоны, требовать "переспал - женись"? мы же взрослые люди, Дим. И бывает так, что мужчина, получив то, что хотел, теряет интерес. Я это прекрасно понимаю, поэтому приняла как факт, что тебе больше ничего от меня не нужно.
- А с чего ты взяла, что мне нужно было только трахнуться? - Грубо прозвучало, но она даже не поморщилась, только вздохнула.
- Потому что именно это ты мне и сказал. - Тут пришлось вздыхать уже ему. Права. Не поспоришь. - Знаешь, Дим, у меня теория есть .Мужчины, в принципе, делятся, на несколько категорий: одним от тебя ничего не нужно. Пересекаемся только по какому-то делу, и расходимся. С ними проще всего. Вторые хотят тебя тупо поиметь. И если не получается, они быстро переключаются на другой объект. Третьи, когда не могут просто поиметь, начинают делать тебе мозги. Это самый сложный случай, потому что от них труднее всего отделаться: чем больше сопротивляешься, тем сильнее интерес. Есть еще просто друзья, которые тебя уважают и общаются без всякого подтекста. Ну, или хорошо его скрывают.
Ты себя повел как делатель мозгов. И до того оказался настырным, что результата все-таки добился: поимел меня всеми возможными способами. И сейчас продолжаешь, видимо, не наигрался еще. Хотя это странно.
- Значит, ты так обо мне думаешь?
- А как я должна думать? Что ты ночей не спишь, обо мне вспоминаешь? Сон и покой потерял? Прости, но слишком на тебя не похоже.
А ведь как права-то, на самом деле... И не спал, и есть не хотел, и вспоминал постоянно, до тошноты и головной боли. А она насмехается. Ну, сам дурак. Получи, фашист, свою же гранату. Придется исправлять ошибки. Признаваться в том, что вслух боялся говорить, все же легче, когда в глаза не смотришь:
- А если, и правда, не спал? Если думал о тебе постоянно? Поверишь, Ань, если скажу, что каждый день приехать к тебе хотел, но боялся, что пошлешь? Скажешь, что я тебе противен? И с каждым днем эта уверенность, что видеть не захочешь, крепла?
Замолчала надолго. В этот момент принесли заказ, и момент, казалось, был упущен. Она, так же молча, принялась за еду. Видно было, как вертятся колесики в ее мозгу, пока жевала. Но не произносила ничего, и в глаза не смотрела. Очень не обычно для девушки, которая обычно только туда и смотрит, больше ни на что не обращая внимания. Как будто всю душу до донышка пытается разглядеть.
Подождал, пока перестанет ковыряться в тарелке, размазывая салат по краям. Но продолжил гнуть свою линию:
- Ну, так что, не приходило тебе в голову, что я не совсем сволочь, а тоже могу переживать?
- Чисто теоретически я предполагала, что так бывает. Но слишком на тебя не похоже. Ты всегда себя вел, как последний засранец. Поэтому я решила, что ты обычный засранец и есть.
Неприятно было услышать справедливую, в общем-то, оценку.
- Ань, я вел себя не как засранец, а как дурак. Так честнее будет. Не понимал просто, как с тобой обращаться. Слишком ты необычная. Ну, наломал дров, хотя очень жалею.
И, как в омут с головой, выдал то, что вертелось на языке с самого начала:
- Давай попробуем еще раз, а? Я постараюсь вести себя прилично, а если не смогу - ты всегда вправе все прекратить. И тогда у меня не будет никаких вопросов - уйдешь, слова не скажу, забуду как зовут и как выглядишь. Обещаю. - Постарался, чтобы голос не звучал совсем уж умоляюще. Вроде бы, справился. Иначе было бы похоже на притворство.
- Слово пацана? - Что-то недоверчивое в глазах плескалось, и бесенята насмешливые тоже прыгали.
- Слово пацана. - И преувеличенно важно кивнул головой.
- И я, если что, могу заехать тебе в лоб без сдачи? - уже смеялась.
- Вот вечно ты, Ань, испортишь момент. А так все красиво было. - поддержал игру.
- Да ну тебя, еще чуть-чуть, и я должна была кинуться тебе на шею, как в мелодраме. Меня от таких моментов выворачивает. - И вот как с ней быть? Ей, практически, душу и тело пообещали, а она все на землю опустила. Хотя Дима был бы не против броска на шею, со всеми вытекающими. Ну, вот так его прибило, сам себе удивлялся. А этой занозе хоть бы что. Но спасибо, что хоть сразу не послала. Она много знала способов указать направление, оставаясь в рамках приличий. А могла и не стесняясь, назвать вещи собственными именами. Да так, что самые закоренелые мужики только крякали от неожиданности.
Но самую большую неожиданность таило в себе другое: за ней оказалось очень приятно и интересно ухаживать. Дима вдруг вспомнил, что у него есть масса опыта по обольщению. На каких-то пустышек тратил свое обаяние, а на эту вот, очень важную женщину - почему сразу не захотел применить? Что тогда ему на мозги повлияло, что повел себя как первоклассник: если девочка нравится, нужно бить ее портфелем и дергать за косички?
Процесс увлек, хотя и оказался мучительным. Для того, чтобы исправить первое неудачное впечатление, решил, что домогаться не будет. Или, как минимум, постарается изо всех сил. Хотя утащить домой и залюбить до смерти хотелось постоянно.
Но он исправно водил ее на свидания, приглашал в кино, погулять, когда погода позволяла. И максимально сократил круг общения - больше не таскал ее по компаниям, а старался быть только вдвоем.
Если все же приходилось встречаться с парнями, а инициатором таких встреч чаще была Анна, вел себя совершенно по-хозяйски. Практически не снимал руку с ее талии, при первой же возможности притрагивался к рукам, поправлял ей волосы - в общем, метил территорию, как мог. Друзья только подсмеивались, пока Анька не видела, не реагируя на его грозные взгляды, а вот малознакомые мужики старались держаться подальше.
А он, увлеченный распугиванием возможных конкурентов, вдруг заметил, что игра становится все интереснее: однажды, прижавшись поплотнее, чтобы вообще от всех закрыть, начал что-то шептать ей на ушко. И ощутил, как она вздрогнула и замерла, натянувшись одной маленькой стрункой. Очень тугой и напряженной. Спина просто задеревенела под рукой. А сердечко ощутимо затрепыхалось, отдаваясь под ребрами. Ну, держал он руку чуть выше талии, позволил себе. Потому что так удобнее было пальцем перебирать ее ребрышки - она все такой же худенькой и оставалась. И поэтому сразу заметил, что пульс участился, вместе с биением сердечка. Нахмурился озабоченно: неужели чем-то напугал, что так напряглась. А потом разглядел, что зарозовела вся, и глаза под ресницами спрятала. Вот тогда обрадовался: не он один так реагирует на близость. Она тоже, вон, дергается, хотя и старается скрыть. И смущается, похоже.
Открылась еще одна сторона этой невозмутимой женщины: оказалось, что смутить - то ее очень легко, и завести парой прикосновений - тоже. И как она ни старалась это скрыть, он видел. И внаглую пользовался. Потому что так нечестно, чтобы он один мучился, а она - нет.
- Предыдущая
- 35/43
- Следующая
