Экзамен на зрелость - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 31
- Предыдущая
- 31/68
- Следующая
— Ба-ата-альо-он! По эскадро-онно! В четыре-э шеренги-и! Ста-анови-ись!
Ну вот. Теперь появилась какая-то определенность. Командиры эскадронов, дублируют команды. Им вторят полуэскадронные и командиры плутонгов. Вот и ладушки. Это уже куда как привычно. С одной стороны, вроде команды все больше свойственные кавалерии, но с другой, и тренировки уж были и разница не столь уж существенна…
— Ваше превосходительство, дозвольте обратиться, командир батареи второго Веселовского полка, поручик Пригожин.
— Ишь, каков молодец. Ну обращайся.
Румянцев только что распустивший полковых командиров, не без смешинки во взгляде, осмотрел подъехавшего офицера. Молод, в необмятой еще белой форме, летнего обмундирования, но вид решительный. Сразу видно, что успел побывать в деле. Впрочем, для запорожских полков это скорее за правило. Весело у них тут, татары заскучать не дадут, даже если будет желание.
В иной ситуации, он может и обкостерил бы, выскочку высовывающегося не по чину. Но сейчас у него было хорошее настроение. Противника настигли. Заставили остановиться и начать разворачиваться в боевые порядки. Какое-то время это у них займет, причем куда большее, чем у русских полков. А там, через часа три, пожалует и сам император.
Словом, приказ государя выполнен, так отчего же не быть в приподнятом настроении. И потом, он помнил этого поручика. Его сам Петр Алексеевич выделил и способствовал его производству в следующий чин. А государь, он таков, если кого из молодой поросли заприметил, то наверняка уж не забудет.
— Ваше превосходительство, турки сосредоточили всю свою конницу на своем правом фланге…
— Поручик, ты никак решил, что я слеп и не вижу этого?
— Хм… Прошу прощения, ваше превосходительство. Я-а… — В деле-то был, вот только молодость она и есть молодость, а потому паренек оробел перед напористым генералом.
— Ну что ты, поручик? Изволь излагать кратко и ясно. Коли решился обратиться, так не за этим же, — Румянцев все же решил подбодрить артиллериста.
— Я просто подумал. Ваше превосходительство, если перебросить всю артиллерию на наш левый фланг, то мы могли бы использовать массированный обстрел их конницы. Таким образом, можно было бы, нанести им существенный урон или вообще рассеять.
— Ты сколько служишь, сынок? — Вздохнув, поинтересовался Румянцев.
— Этим летом будет год, ваше превосходительство.
— И уже решил, что можешь поучать того, кто еще с Петром Великим бок о бок дрался?
— Я? Нет, ваше превосходительство. Я не поучать. Просто, военная наука не стоит на месте.
— Военная наука хоть трижды может не стоять на месте, но пушечки у нас все те же, что были и под Полтавой.
— Но ваше превосходительство, новые лафеты, новые гранаты, новые расчеты стрельбы и прицелы, все это позволяет…
— Поручик, где ваша батарея? — С нескрываемым раздражением, оборвал молодого офицера генерал.
— Т-та-ам, — растерявшись от резкой перемены настроения генерала от благодушного, до раздражительного, Пригожин указал рукой направление.
— Вот и отправляйся к ней, да озаботься подготовкой к возможному бою. Будет тут всякий сопляк полагать себя великим стратегом. Исполнять! — Мало ли у кого этот щенок на заметке, рожей не вышел, поучать генерала, видавшего виды.
— Слушаюсь.
— Что, Сережа, не вышло? — Встретил его чуть поодаль, майор Прутков, в настоящее время, командовавший вторым Веселовским.
— Вы были правы, Андрей Сергеевич. Поначалу-то он начал было слушать. Но потом, ка-ак…
— А я тебе говорил. Но ты же умный. Государем обласкан.
— Да я не из-за этого, Андрей Сергеевич. Ну сами посудите, если сойдутся наши драгуны с янычарами, скольких порубают? А нам еще Очаков брать, где за стенами гарнизон крепкий.
— А ты думаешь, Румянцев этого не понимает? Ошибаешься. Именно, что понимает. Потому и не спешит, провоцировать турецкого пашу. Чем дольше он возится, тем ближе государь, с основной армией. И потом, ты не знаешь, куда подевались казачки? Что-то их вокруг не видать.
— Откуда же мне знать. Они еще с утра куда-то запропастились.
— Во-от. И я не знаю. Но может так статься, что они сейчас уж зашли в тыл к туркам. Шесть тысяч великолепно обученных конных бойцов, ничуть не уступающих турецкой коннице. Поэтому, не надо думать, что Румянцев выживший из ума старик. Хотя в одном я с тобой соглашусь, большой надежды на пушки он не имеет. Впрочем, тут его то же понять можно. Это я видел, какие чудеса может творить артиллерия при умелом обращении, а вот он этого не видел. Негде ему было на это смотреть. Так что, отправляйся к своим пушкам и просто покажи ему, на что способна артиллерия, при должном подходе.
Как видно, турецкий паша разгадал намерения русского генерала. Потому, едва только закончив выстраивать свои войска в боевые порядки, он поспешил начать атаку. Все просто. Если он станет ждать, к русским подойдут подкрепления и тогда он гарантированно, проиграет. А так у него был шанс выиграть, хотя бы часть сражения, а там уж, как распорядится аллах.
В любом случае, при таком соотношении сил, у него имелась возможность нанести противнику серьезные потери. Конечно, можно было бы попытаться, отводя основные силы, сковать русских, при помощи жалящих ударов своей конницы. Но паша, был уверен, что в этом случае, он просто потеряет свою конницу, и ему все одно придется принять бой. Вот только тогда уж, прикрыть его фланги будет некому.
В отличии от Яж-паши, Румянцев решил избрать оборонительную тактику. По этой причине, русские части остались на месте, отдавая инициативу в руки противника. Впрочем, Александр Иванович, не переживал по данному поводу. Переход в наступление это еще не инициатива, а всего лишь первый шаг.
Вдалеке сначала вспухли облака белого дыма, а затем донесся разноголосый грохот орудий. Практически одновременно с ним, землю перед позициями русских, взрыли турецкие ядра. Только малая часть из них дала рикошет, причинить же вред не смогло ни одно ядро.
А вы как думали любезные? Пусть этот молокосос считает Румянцева выжившим из ума стариком, но о том должны говорить дела. Алексндр Иванович, не начинал наступление еще и по той простой причине, что между противниками была балка, а силы располагались на возвышенностях. При таком раскладе добиться рикошетов очень сложно. Тут впору использовать гранаты. А у паши, как и у Румянцева, скорее всего только полевая артиллерия, значит и от гранат толку будет не так чтобы и много.
Хотя. Что там этот поручик говорил о новых боеприпасах. И потом, причина по которой его досрочно произвели в следующий чин. Может, он и впрямь несправедлив к пушкарям. Ладно. Сейчас и проверит…
— Где командир батареи!?
— Поручик, Пригожин, — тут же отозвался на призыв прапорщика порученца, Сергей.
— Приказано начать обстрел.
— И по каким целям приказано стрелять?
— Поручик, ты что не видишь турок?
Нет, он конечно же понимает, что прапорщик лет на шесть старше. И служит он наверняка не первый год. Да что там, наверняка. Конечно не первый год. Вот только как он смеет разговаривать в подобном тоне, со старшим по званию, да еще при его подчиненных? Они в армии или где.
— Господин поручик, — резко ответил Пригожин, — и не «ты», а «вы».
— Да что ты себе…
— Потрудитесь держать себя в рамках, господин прапорщик, — вперив в наглеца злой взгляд, оборвал его Сергей. Но потом, Пригожин решил, что место и время для выяснения отношений, все же несколько не подходит и предпочел вернуться к злободневной теме. — Так по каким целям мне вести стрельбу, господин прапорщик.
— Его превосходительство приказал открыть огонь, но цели не уточнялись.
— Благодарю. Батарея-а! Слу-ушай мою-у команду! — Все, ему больше нет никакого дела до этого штабного. Его ждет работа. — Грана-атой! Прице-эл шестна-адцать! Тру-убка пять секу-унд! За-аряжа-ай! Фити-иль Пали-и! Наводчикам целиться в группу всадников на холме! Старшим бомбардирам следить внимательно! Шевелись, братцы!
- Предыдущая
- 31/68
- Следующая
