Величайшая загадка в мире - Ли Танит - Страница 8

— Но ведь на улице снег… — пролепетал я.

— В этом доме так холодно, что снег — ерунда, — отозвался Вайн и ушел.

К своему облегчению, в столовой я застал Холмса. Он стоял у камина и потягивал виски с содовой.

— Ну, Ватсон, немного разобрались, что к чему?

— Как вы догадались?

— Да в зеркало на себя посмотрите. Вас что-то распалило.

Памятуя о тайном коридоре, мы отошли подальше от камина, и я передал Холмсу разговор с Вайном.

— Ясно, мисс Кастон меня изучала, — отозвался Холмс. — Мои подозрения подтверждаются. Вы это тоже чувствуете?

— Ерунда какая!

— Но ее хозяин-кукловод ускользает от меня вопреки всем усилиям, о которых вам лучше не слышать. Кто он? Чего добивается? Хочет устранить меня чужими руками?

Тут в столовую вошла Элеонор Кастон. Платье цвета листьев падуба подчеркивало молочную белизну ее плеч. Блестящие волосы были собраны в нетугой узел. Нечасто встретишь такую привлекательную женщину!

Ужин получился странным. Подавала его одна Рейнольдс, зато очень расторопно. О расследовании не говорили, словно его не было, и мы просто отмечали зимние праздники.

— В полночь все закончится, — не выдержала мисс Кастон. — Тогда я вздохну спокойно. Вы, мистер Холмс, даже проклятие отпугнули. Я — ваша вечная должница.

За ужином Холмс просто блистал остроумием. Если он в ударе, затмить его очень сложно.

— Опасность еще не миновала, — изрек он, закурив сигарету. — Взгляните на часы, мисс Кастон. До полуночи тридцать минут. Чем ближе кульминация, тем сильнее угроза.

Мисс Кастон побледнела, ее блестящие глаза едва не вылезали из орбит.

— И что теперь? — спросила она.

— Ватсон, дружище, уж извините, но нам с мисс Кастон нужно поговорить наедине. Мы удалимся в малую гостиную, а вас я попрошу подождать здесь и ни на секунду не терять бдительность.

Я тотчас насторожился, но, когда они вышли из-за стола, без разговоров встал. Казалось, Элеонор Кастон в трансе. Они с Холмсом закрылись в малой гостиной, а я занял место у камина.

До чего медленно тянулись минуты! Ни до, ни после того вечера я не замечал, как ползут обе стрелки часов. Сквозь брешь в шторах виднелась схватка снега и ночного мрака. В камине сдвинулось полено, и я вздрогнул. Воцарилась тишина, которую прорвал смех мисс Кастон — такой же мелодичный, как ее игра на пианино. Потом снова стало тихо.

Я начал расхаживать по столовой. Нужно ли слушать у двери? Холмс ничего не говорил. Я то и дело нащупывал в кармане револьвер.

Наконец стрелки часов сошлись на цифре двенадцать. В этот час бич Кастонов, настоящий или вымышленный, переставал действовать.

Я взял свой стакан и жадно его осушил. Секундой позже раздался пронзительный крик мисс Кастон, за ним — звук удара и грохот, словно разбилась ваза.

Я распахнул дверь в малую гостиную и содрогнулся.

Двери на террасу были открыты, в гостиной гуляла пурга, а по ковру шла поземка. Элеонор Кастон лежала на диване: волосы распущены, лицо неподвижное и белое как полотно.

Я бросился к ней — под ногами захрустели осколки разбитого окна, — думая, что Элеонор мертва. Но едва потянулся к ней, она шевельнулась и открыла глаза.

— Мисс Кастон… Что случилось? Вы ранены?

— О да, и смертельно!

Как ни странно, никаких отметин я на ней не видел.

— Он ушел, — объявила мисс Кастон, растянув губы в страшной улыбке.

— Кто ушел? Где Холмс?

Мисс Кастон без сил опустила голову и закрыла глаза.

— На террасе. Или в саду. Ушел.

Я тотчас шагнул к окну, на ходу вынимая револьвер. Даже сквозь снег я увидел Холмса в дальнем конце террасы, озаренной светом окон. Мой друг был один. Я окликнул его — услышав мой голос, он обернулся, покачал головой и поднял руку, осаживая меня. Оружия у него я не заметил, а приказ не двигаться сомнений не вызывал.

Я принес из столовой стакан бренди. Мисс Кастон села:

— Доктор, вы, как всегда, галантны.

Пульс у нее был хороший, но неровный. Не хотелось расстраивать ее еще сильнее, но ситуация требовала решительных действий.

— Мисс Кастон, что здесь случилось?

— Я сделала ставку и проиграла. Объяснения нужны? Прошу вас, сядьте. Можете закрыть окно. Он не вернется.

Я неохотно повиновался, заметив, что Холмс исчез, вероятно, ушел в заснеженный сад.

— Итак, мисс Кастон?

Еще одна мрачная улыбка, и Элеонор заговорила:

— С самого детства я чувствовала себя обделенной, и вдруг мне несказанно повезло. Судьба точно взяла меня под крыло и дала все, о чем мечталось. Я всегда была одна: ни родителей, ни друзей. Люди мне не слишком симпатичны, ведь большинство из них глупы. Но вот Люси, моя служанка, стала читать ваши истории о восхитительном Шерлоке Холмсе. Нет, ваш литературный талант меня не впечатлил. Я зачитываюсь Данте, Софоклом, Мильтоном, Аристотелем, Эразмом Роттердамским. Вряд ли вы ставите себя в один ряд с ними. Но Холмс… Это нечто особенное. Его гениальность сияет в ваших историях, как ослепительный огонь в неприглядном сосуде. Сперва я решила, что вы придумали совершенство. Химик, спортсмен, актер, детектив, мошенник — столь великолепной личности наш век еще не видел. Какая я невежа! Но маленькая Люси объяснила, что Шерлок Холмс существует, и даже назвала его адрес: Лондон, Бейкер-стрит, двести двадцать один «б».

Мисс Кастон задумалась, а я наблюдал за ней, готовый к ухудшению состояния: мертвенно-бледная, она заметно дрожала.

— Из ваших отчетов я поняла, что Холмса притягивают случаи, способные полностью завладеть его вниманием. И что он уважает тех, чей интеллект выдерживает конкуренцию с его собственным. Все это у меня есть, а еще легенда старого дома, запутанная, под стать вашим отчетам. Разумеется, бич Кастонов — гремучая смесь анекдота, суеверия и совпадений. Я не имела ничего, получила многое, так почему бы не возжелать всего?

— Так вы говорите, Холмс…

— Я говорю, что возжелала уважения и дружбы мистера Шерлока Холмса. Особого уважения и особой дружбы, которых женщина ждет от мужчины, почитаемого ею больше всех остальных.

— Господи, мисс Кастон! Это же Холмс!

— Да, вы много писали о его равнодушии, надменности и неприязни к женскому полу. Только ведь большинство женщин — безмозглые пустышки, гусыни в рюшечках. А у меня есть голова на плечах, что и хотелось ему показать. Я не сомневалась: Шерлок Холмс разгадает мою загадку. Так и вышло. Но я думала, он посмеется и пожмет мне руку.

— Холмс считал, что вы находитесь под влиянием злодея, умного и жестокого.

— Будто ни одна женщина сама не справится! Мистер Холмс изложил мне свою версию. Я объяснила, что старалась только для себя, хотела не навредить, а развлечь и позабавить.

— Мисс Кастон, вы напрасно его разозлили! — ошеломленно пролепетал я.

Элеонор поникла и в очередной раз закрыла глаза.

— Вы правы. Я разозлила Шерлока Холмса. Никогда не видела в человеке столько гнева и полное отсутствие жалости. Меня словно стальной плеткой отхлестали. Я ошиблась и потеряла все.

Волнению вопреки, я пытался напоить мисс Кастон бренди, но она встала, даже не взглянув на стакан, и прислонилась к камину.

— Я уволила Люси, решив, что она подозревает о моей одержимости. С тех пор вокруг меня одни недоброжелатели. Видите, я становлюсь такой же суеверной, как остальные. Попросила бы вас замолвить за меня слово, только понимаю — бесполезно.

— Когда Холмс немного успокоится, постараюсь объяснить, что вы пытались не досадить, а только развлечь, — нерешительно проговорил я, и мисс Кастон буквально набросилась на меня, испепеляя взглядом.

— Считаете себя достойным его, да, Ватсон? Единственный человек, чье общество выносит Шерлок Холмс. А я могла бы столько ему предложить! Свои знания, свою чудесную работоспособность, все свои деньги. Свою любовь, которой не удостаивала никого другого. Взамен я попросила бы сущую малость. Не супружество, не мимолетную ласку — да я позволила бы ему ходить по себе, если пожелает.