Жан Оторва с Малахова кургана - Буссенар Луи Анри - Страница 14

• Предыдущая
• 14/71
• Следующая

Молодой человек прицеливался две-три секунды, затем выстрелил.

Лошадь подпрыгнула на месте и заржала от боли.

— Готово! — закричал Бокан. — Через четверть часа она падет…

— Да, но эти четверть часа надо не упускать ее из виду.

— Ты лучший бегун в полку… как и лучший стрелок… Я бы на твоем месте…

— Что бы ты сделал?

— Я побежал бы наперерез и перехватил бы эту стерву, пока еще не совсем стемнело…

— Верно… У этой гадины немало грехов на совести, и она может нам еще навредить… Но как же лейтенант?

— Не беспокойся! Мы отнесем его в лазарет…

Разговор не занял и минуты. Лошадь с отважной наездницей успела пробежать метров пятьсот.

Оторва тут же принял решение. Он перехватил своего Дружка за середину ствола и, балансируя им, кинулся в отчаянную погоню за беглянкой.

На первый взгляд эта погоня казалась совершенно безумным предприятием. Но от Жана Оторвы можно было ожидать всего, даже невозможного.

Какая сила!.. Какая энергия!.. Какая выносливость!.. Да прибавьте к этому еще технику бега и легкие из бронзы!

Он перепрыгивал через трупы и сохранял дистанцию между собой и лошадью, которая понемногу замедляла бешеный галоп. Она скакала уже не так свободно, начинала частить. Но благородное животное собиралось бежать до последнего вздоха.

К несчастью, быстро смеркалось, хотя предметы вокруг еще можно было различить. Местность становилась все более пустынной. Не попадалось больше ни раненых, ни трупов людей и лошадей. Оторва вышел уже за пределы поля битвы. За спиной остались армии, перегруппированные и сосредоточенные теперь на месте их прежних бивуаков.

Дама в Черном, видимо, хорошо знала эти места и была к тому же хитрым стратегом, так что ей удалось обойти воинские части, караулы, посты. Дорога свернула в сторону. Всадница решительно направила по ней храпящую лошадь.

Зуав ничуть не устал и прыгал, как козленок. Время шло, теперь он уже находился в расположении войск противника. Ему казалось, что он видел неясные силуэты, которые исчезали при его приближении. Мародеры? Русские солдаты, отставшие от своих частей и пробиравшиеся к Севастополю?

Какое ему дело! Надо было догнать беглянку, и он ее догонит, куда бы она ни пыталась его завести — в засаду, навстречу опасности, навстречу смерти!

Копыта лошади цокали по камням дороги. Погоня длилась уже более получаса.

Оторва остановился на минуту, вытер обшлагом пот со лба и пробормотал:

— Куда к черту она меня тащит?.. В Севастополь? Вряд ли я один смогу взять город.

Странные, пугающие звуки донеслись до его ушей.

«Лошадь в агонии… ее хрип! Скорей!.. Скорей!..»

Зуав помчался, пробежал полкилометра и натолкнулся на лошадь, которая содрогалась в последних конвульсиях. При свете луны, поднимавшейся над горизонтом, он различил золотое шитье на чепраке.

«Я был в этом уверен!.. — прошептал зуав. — Но где она, эта чертова кукла?»

Жан услышал слово, произнесенное на незнакомом языке, в ответ прозвучала короткая команда.

Пять или шесть язычков пламени вспыхнули справа и слева.

Оторва — старый вояка, его никогда не покидало хладнокровие. В один миг он ничком бросился на землю.

Пули со свистом пронеслись над головой храбреца. Он вскочил, размахивая своим грозным карабином.

Перед ним возник человек.

— Огонь! Раз, два!

Человек упал с пробитой грудью.

Еще один повернулся и попытался удрать.

— Не так быстро, эй! — ухмыльнулся Оторва и всадил штык между лопатками беглеца. Тот повалился ничком, сраженный наповал.

— Кто следующий? — насмешливо крикнул зуав. — Больше никого?.. Тогда вперед…

Остальные растворились в темноте. Плохо только, что за время этой стычки зуав потерял след Дамы в Черном.

Другой на его месте вернулся бы к своим, раз ничего больше нельзя сделать.

Но Оторву не зря так прозвали. Он ничего не делал как другие. Его манило неизвестное и опасное, препятствия утраивали его способности. Жан устремился вперед, пробежал около двухсот метров, заметил высокое дерево и прислонился к его стволу.

Здесь он спокойно зарядил карабин и довольно пробормотал про себя:

«Скажу не хвастаясь — мы с тобой, Дружок, стоим целой роты».

Молодой человек прислушался к далеким шумам, доносившимся с равнины: глухой стук колес, ржание лошадей, позвякиванье упряжи, неясный гул… Ему были хорошо знакомы эти звуки, которые издает армия на марше.

Русские войска отступали на юг, почти бежали.

Оторва отправился дальше, рассудив, что если он и не найдет Даму в Черном, то, по крайней мере, принесет своим командирам ценные сведения о противнике.

Он дошел до берега реки — вероятно, это была Кача[97]. Перейдя речку по деревянному мосту, француз оказался среди кустов винограда, увешанных тяжелыми гроздьями. Он сорвал на ощупь виноград, съел несколько спелых кистей и отправился дальше. К несчастью, поднялся густой туман и за несколько минут затянул луну и звезды. Теперь Оторва потерял ориентиры.

Он пошел наугад, сбился с пути, снова нашел дорогу, опять потерял и наткнулся в конце концов на большой дом, каменные стены которого едва выступали из тумана.

На первом этаже светилось окно. Зуав уловил звуки голосов. Он прижался ухом к стеклу и ясно различил высокий голос, тембр которого заставил его вздрогнуть.

— Приказ по союзническим армиям предусматривает бивак на Каче… Здесь, в имении князя Нахимова[98], разместится французский генеральный штаб… Надо стереть его с лица земли… взорвать!

— Слушаюсь, княгиня, — ответил мужской голос.

— Она!.. Это она! — прошептал зуав.

— Бочкина месте?

— Да, княгиня!.. В людской и в подвалах. А что же тот солдат, который вас преследовал?

— О, он давно потерял мой след, если только его не убили там, в засаде.

— Ну-ну, — усмехаясь, пробормотал Оторва. — Сейчас увидишь, что малыш еще жив.

Разговор продолжался, и отважного зуава охватил страх: заговор грозил гибелью обожаемым командирам французской армии, только что увенчавшей себя славой.

Нельзя было терять ни минуты. Следовало без промедления сообщить обо всем высшему командованию, чтобы оно изменило маршрут, иначе катастрофы не избежать.

И, уже не думая о том, каким образом Дама в Черном оказалась посвящена в эти тайны, Оторва, превозмогая охватившую его усталость, решил скорей возвращаться к своим. Легкий шум заставил его повернуть голову. Он отошел от окна и принялся вглядываться в густой туман.

Что-то непонятное просвистело в воздухе и обрушилось на французского разведчика. В мгновение ока его опутали и связали сетью. Сильнейший толчок свалил пленника на землю. Он был не в силах ни отбиваться, ни порвать сеть, вообще не мог двинуться.

Абсолютно беззащитный, Жан очутился в руках безжалостного врага. Раздался свист. Топоча сапогами, подбежали человек шесть. Они грубо схватили Оторву и потащили в большую комнату, залитую светом.

Перед столом стояла Дама в Черном, поигрывая кинжалом. Это страшное оружие наносит смертельные раны. Люди, притащившие зуава, положили его на стол, так что маленькая ручка, сжимающая рукоять кинжала, вполне могла достать связанного.

Зуав, однако же, не отвел глаз. Он холодно смотрел сквозь ячейки сети, опутавшей его лицо, прямо в глаза своей противнице.

Она же тихим свистящим голосом, задыхаясь от бешенства, сказала ему с невыразимой ненавистью:

— Ты для меня воплощение француза… врага моей родины… Захватчик… будь ты проклят… я ненавижу тебя. Я обещала убить тебя при третьей встрече… я не искала тебя… но ты в моих руках… и ты умрешь!

Вид занесенного над ним кинжала прибавил Оторве смелости. Он ответил:

— Это я первый поднялся сегодня на плато Альмы… это я нашел дорогу для артиллерии… это я сделал первый выстрел… Это я, наконец, водрузил французский флаг на Телеграфную вышку. Я говорю об этом, чтобы вы поняли: я не боюсь смерти. Я солдат! И я презираю вас, как солдат презирает убийцу! Подлого убийцу!

• Предыдущая
• 14/71
• Следующая