Взрослые игры (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
- Дошел до попрёков? – Юки побледнел от его слов. – Что ж, давай подсчитаем, сколько я тебе должен. Устроюсь на работу, верну с процентами.
- Какой же ты блаженный, Юки! Я говорю-говорю, а до тебя суть так и не доходит. Мне не долг нужен, мне плевать на потраченные деньги. Я хочу, чтобы ты подумал о том, что ЕЩЕ я могу тебе дать – если сейчас ты проявишь капельку понимания, капельку снисхождения. Просто закрой глаза на… некоторые вещи и всё.
- Я устал закрывать глаза, Акутагава, - отрезал Юки твердо. – Всё это время, с того момента как Ив появился на яхте в Суматре, я только и делаю, что закрываю глаза! Мне не нужны золотые горы, которые ты обещаешь. Сейчас я хочу уйти.
Они стояли напротив друг друга взвинченные, с выступившей испариной на лбах. Солнце, попадавшее в комнату, отражалось в их глазах и без того горящих от перенапряжения и избытка чувств. Акутагава возвышался над Юки. А тот непроизвольно держал руки сжатыми в кулаки. Им понадобилось несколько минут, чтобы преодолеть завесу гневного и упрямого молчания.
- Юки. Я не отпущу тебя.
- Свяжешь меня и будешь держать в подвале? – съязвил юноша. - Как ты себе это представляешь?
- Ты забыл, кто я и кто мой отец? Ты думаешь, мне нужна будет веревка и подвал? Никто и слова не скажет против меня, даже если ты выбежишь на улицу голым и будешь во всю глотку звать на помощь.
- Теперь ты угрожаешь мне?!
- Да.
- Ты подонок! - выплюнул Юки, испытывая острое желание ударить его. Да, он хотел ударить Акутагаву! Дошел таки до этого, дозрел… На его глазах выступили непрошенные слезы и он уже не знал, от душевной боли они или от безысходной злобы. Проглотив ком в горле, Юки произнес: - Что ж, давай, покажи, как собираешься удерживать меня силой, сынок всесильного мафиози. Продемонстрируй, что скрывал в себе от меня раньше! Так даже честнее будет.
Порывисто отвернувшись, он вновь попытался добраться до двери. И, что было вполне предсказуемо, Акутагава тут перегородил ему дорогу. Но он не стал толкать Юки, хватать того в охапку или кричать на него.
- Юки… Не уходи. Прошу тебя… – и совершенно неожиданно Акутагава опустился перед ним на колени, глядя на него снизу вверх. – Я ПРОШУ ТЕБЯ.
Юки онемел. Он не ожидал такого поворота. Ошеломленно он смотрел на Акутагаву, а слезы бежали по его щекам одна за другой.
- Останься. Прости меня. Я постараюсь исправить ситуацию с Ивом. Только не уходи.
- Акутагава… - прошептал Юки сдавленно, его сердце разрывалось на части.
- Юки, тебе может быть и наплевать будет, но знай, что я в жизни ни перед кем не становился на колени. Я не такой, чтобы просить на коленях, но тебя я прошу! Прости меня. Останься.
«Как ты можешь просить об этом, Акутагава! Это бессмысленно… Но, Бог свидетель, я не могу видеть тебя таким! Что ты со мной делаешь! Акутагава… Акутагава…»
- Перестань, - выдохнул Юки, хватая за руки, пытаясь его поднять. – Хватит. Перестань.
- Нет! Сначала ответь мне.
- Зачем это тебе? Это слишком сложно для нас! Зачем?
- Я люблю тебя.
Юки всхлипнул, услышав эти заветные слова. Его колени подогнулись, он тоже упал на колени и обхватил Акутагаву за шею. Юки прижался к нему крепко-крепко, чувствуя его учащенное, взволнованное сердцебиение. Он словно в горячке целовал губы Акутагавы, его лицо – и тот отвечал ему тем же.
- Я тоже тебя люблю, - сказал Юки, признавая свою капитуляцию. Он не может уйти. Просто не может…
«Что же ты со мной делаешь, Акутагава…»
Так Юки продлил их агонию еще на два месяца.
Эти два месяца Акутагава был осторожен с ним, словно Юки был сделан из редчайшего фарфора, который надо беречь как зеницу ока. Он и раньше был с ним ласков, но сейчас даже на людях не скрывал своей приязни к Юки – держал за руку, обнимал, говорил нежные слова. Акутагава вёл себя так, как ведут себя все неверные любовники, после того как были прощены. Юки старался не думать, что его возлюбленный предпринял в отношении Ива. Пока было тихо, а сам Акутагава, согласно своей манере, ничего не рассказывал. Между Юки и Акутагавой было заключено хрупкое перемирие, основанное только на чувстве, но не на доверии.
Они продолжали учиться в школе; приближались выпускные экзамены и это помогло Юки как-то отвлечься: необходимо было фанатично готовиться к получению диплома, ведь выпускные экзамены в японской школе – это массовая неврастения на грани самоубийства. Акутагава, несмотря на бродячий образ жизни и постоянно сменяющих друг друга школ и репетиторов, мог, по мнению Юки, вообще себя не утруждать зубрёжкой – фотографическая память плюс интеллект гарантировали ему на экзаменах «отлично». Самому Юки пришлось попыхтеть, но, в общем, тот факт, что репетиторы Акутагавы усердно занимались и с ним тоже – очень помог ему.
Ботаник и Тэкесима же в открытую игнорировали приготовления к экзаменам.
- Не буду я париться над этой фигней, - заявлял Тэкесима. – У меня, по-моему, на роже написано, что я сломал зубы о гранит науки еще в начальной школе.
- Тоже мне, остряк, - отвечал на это Ботаник. – Зубов нет, не можешь грызть? Тогда нежно облизывай.
- А это, по-твоему, остроумно, пошляк?…
В день, когда был сдан последний экзамен, одноклассники отправились на посиделки в ресторан. Акутагава и Юки, влившись в компанию, пошли вместе со всеми. Школьники, пережившие экзамены, обалдевали от счастья и строили грандиозные планы на будущее.
- Мы круты! Мы короли мира! – горлопанили юноши, тайком протащившие в ресторан спиртное. – Мы те, кто изменит этот мир! Все нас будут знать и уважать!
Юки пил коктейль и по большей части молчал – он не любил шумные сборища. Акутагава поддерживал беседу с девушками, которые рдели в его присутствии.
«И неудивительно, что они так реагируют на него, - думалось Юки, - Акутагава на фоне этих шабутных и неоперившихся юнцов выглядит как взрослый и серьезный человек. Рядом с ним чувствуешь себя как за каменной стеной. Его не стыдно привести домой и показать даже самым строгим на свете родителям…»
Под вечер хозяин ресторана, недовольный сей разгульной толпой, выставил всю компанию на улицу. Посовещавшись, школьники решили продолжить посиделки где-нибудь на свежем воздухе. Акутагава с Юки отказались от дальнейшего совместного с ними времяпрепровождения. Одноклассники поуговаривали их, потом отстали и пошли своей дорогой.
- Вот и школа позади, - заметил Акутагава, когда они стояли на тротуаре. На улице было еще прохладно, тротуарная плитка под ногами была влажной, а в воздухе чувствовалось оживляющее дуновение вступающей в свои права весны.
- Угу. Даже не верится как-то, - хмыкнул Юки.
Рядом с ними остановился черный внедорожник, Ботаник, опустив тонированное стекло, кивнул им. Юноши залезли в салон.
- У меня есть сюрприз, - сказал Акутагава.
- Какой же?
- Скоро узнаешь.
У Юки чуть глаза не полезли на лоб, когда он понял, куда они приехали. Императорская вилла Кацура Рикю! Легенда Киото – построенная в семнадцатом веке знаменитым архитектором Энсю Кобори.
- Давай прогуляемся там вдвоем, - предложил Акутагава.
- Но уже поздний вечер, посетителей не пустят, - неуверенно возразил Юки. – К тому же вроде нужно разрешение ведомства императорского дворца…
- А мы необычные посетители, - рассмеялся Акутагава. - Идем же. Нас уже ждут.
Действительно, перед ними услужливо открыли калитку в мощной и неприступной стене. Служитель, расшаркиваясь и отвешивая поклоны, пожелал юношам приятной прогулки. Юки до сих пор не привык к тому, что перед Акутагавой практически не существует препятствий, если он чего-то хочет получить. Всякий раз когда Акутагава делал что-то, что было не дозволено простому смертному, Юки удивлялся. Хотя, пора бы и привыкнуть.
Акутагава привел его на берег пруда, к чайному домику любования Луной. Во время весенних сумерек, когда зажигались звезды на небосклоне и фонари, здесь было так красиво, что перехватывало дыхание. Юки всё смотрел на мерцающую гладь воды, а Акутагава, стоя сзади, обнимал юношу за талию, зарывшись носом ему в шевелюру.
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
