Шерлок Холмс на орбите - Гринберг Мартин - Страница 51

Теперь из зеркальных поверхностей по бокам цилиндров исходили лучи энергии, превращающиеся в ослепительное сияние, окутавшее стул на первой платформе. Мне показалось, что свет настолько силен, что я могу видеть стул насквозь, различая его внутреннюю структуру.

Мгновением позже тот же самый процесс повторился и со вторым набором цилиндров, хотя мне послышалось, что гул от их работы был несколько иным. Они сфокусировали лучи на пустой платформе, поверхность которой засияла так, что мне пришлось зажмуриться, чтобы не повредить зрение.

Через несколько секунд сияние ослабло и загадочное свечение внутри цилиндров стало постепенно угасать. Когда мои глаза немного привыкли к нормальному освещению, я, к своему удивлению, увидел на второй платформе точно такой же стул, какой стоял и на первой.

— Чудо из чудес… — прошептал я.

— Замечательно, — сказал Шерлок Холмс. — Весьма впечатляет.

— И вполне функционально. Им можно пользоваться, — добавил Роузварн, — по крайней мере когда я стабилизирую его молекулярную структуру.

Профессор дернул рычаг контроля управления, и второй стул осветился зелеными лучами, исходящими из тяжелого на вид ящика, висевшего точно над второй платформой. На миг дерево стула заискрилось, но затем зеленые лучи погасли.

Подручные Роузварна поднесли нам стул-оригинал и его дубликат, усадили на них и крепко-накрепко привязали веревками. Все это время профессор расхаживал вокруг нас со все большим возбуждением.

Холмс спросил его:

— Я предполагаю, что этих собак вы собираетесь продать другим джентльменам-любителям?

— Конечно. Призовые пит-терьеры приносят немалый доход, если знать, где их можно продать без лишних вопросов. Мне нужны деньги для продолжения экспериментов. Очень много денег. Ведь, как известно, британское правительство не финансирует то, что, по его мнению, является безумными идеями.

Холмс приподнял бровь, снисходительно посматривая на профессора.

— А разве не было бы проще делать дубликаты монет или золотых слитков?

Профессор остановился напротив Холмса и оделил его презрительным взглядом.

— Проще? Проще? О мой Бог, конечно, это было бы проще! Есть только одно небольшое затруднение, дорогой мистер Холмс. Эта чертова машина не будет работать с золотом или с каким-либо веществом, атомный вес которого превышает 186,22.

— Неужели?

— Да, это правда!

— Хм-м… — задумался Холмс. — А как вы думаете, почему?

— Почему? Почему? — щеки Роузварна окрасились в густой красный цвет. — Ну, понимаете ли, если бы мы знали ответ, то это уже не было бы проблемой!

— Предполагаю, что нет.

Роузварн торопливо посмотрел на свои карманные часы.

— А теперь, мистер Холмс, несмотря на то, что мне очень приятно вести с вами беседы теоретического характера, разговор этот меня принуждают прервать насущные деловые вопросы. Итак, надеюсь, вы простите меня за то, что мы вас покинем. Вернемся утром, и тогда же решим, как лучше поступить с вами обоими.

— Я бы мог сопровождать вас, — скромно заметил Холмс. — Но, боюсь, мы с доктором находимся в несколько стесненном положении.

Профессор Роузварн раздраженно фыркнул, затем повернулся и направился к двери, приказав своим людям следовать за ним. Вскоре они все ушли, и на складе, превращенном в лабораторию, вновь воцарилась тишина.

После нескольких бесплодных попыток освободиться я спросил:

— Что нам теперь делать, Холмс?

— Никогда не впадайте в панику, Уотсон. Это всего лишь временная задержка. Но нам нужно спешить, если мы собираемся помешать злому умыслу.

— Вы теперь знаете, что они затевают?

— Немного. Чтобы узнать больше, мне нужно освободиться и провести расследование. — Тут он к чему-то прислушался. — Мне кажется, они теперь далеко.

Я наблюдал за тем, как Холмс стал извиваться всем телом, делая резкие рывки и все время подаваясь влево. Каждый раз стул ненамного отрывался от пола и опускался приблизительно на дюйм от того места, где стоял раньше. Не прошло и нескольких минут, как ему удалось развернуть стул по дуге, так что теперь мы сидели спиной к спине. Тут же его длинные проворные пальцы принялись развязывать веревку на моих запястьях с такой быстротой и умением, что и опытный рыбак восхитился бы, глядя на него.

Он действовал вслепую, но через несколько минут освободил мои руки. Теперь я мог отвязать себя от стула и после этого вызволить из пут Холмса. Вскоре мы оба были свободны.

— А теперь, — сказал Холмс, потирая следы веревок на руках, — за работу. Остается надеяться, что после их поспешного ухода остались некоторые улики.

Он тут же начал прочесывать пространство возле разнообразных устройств, панели управления и даже заглянул в яму. Затем он обследовал трехгранную платформу, на которую ставили настоящий стул. Опустившись на четвереньки, он просматривал каждый дюйм платформы и все укромные уголки вокруг нее. Неожиданно он замер. Потом пальцами высвободил некий предмет, застрявший между половицами, и резко вскочил на ноги.

— Вот, Уотсон, улика, которая нам может понадобиться, — заявил он торжественно. — Но она не отвечает на все наши вопросы.

— Что за безделушку вы нашли? — спросил я.

Холмс протянул мне маленький сверкающий предмет.

— Это не безделушка, Уотсон. Это золотая цепочка для часов, на которой выгравирована эмблема Британского общества владельцев железных дорог. Это в высшей степени закрытый клуб, число членов которого ограничено основными акционерами каждой из главных железнодорожных компаний, действующих на территории Англии.

Я боялся, что мой недоумевающий взгляд вызовет раздражение Холмса.

— И что?..

— Как вы не понимаете? Это не просто украденная вещь. Она каким-то образом выпала из карманов человека, которого принесли сюда и вынесли отсюда на носилках.

— О Господи! — выдохнул я, как только понял, о чем он говорит. — Вы хотите сказать, что второе тело, которое, как мы видели, тоже выносили отсюда на носилках, было на самом деле дубликатом первого человека?

— Совершенно верно, — подтвердил Холмс. — А это значит только то, что они похитили ничего не подозревающего владельца железной дороги с места его увеселения и привезли сюда, чтобы сделать копию. Предполагаю, что они намереваются вернуть настоящего джентльмена, чтобы никто ничего не заподозрил, а копию использовать для своего коварного плана.

— Какое злодейство! Но Бог мой, Холмс, — ведь под это описание подходят человек тринадцать — четырнадцать.

— И около дюжины находятся в настоящий момент в Англии, — продолжил он. — И поскольку у нас нет других улик, помогающих раскрыть их планы, то единственное, что мы можем сделать, — это посетить всех джентльменов из общества, выяснить, кто из них потерял цепочку, и спросить, какую курьерскую перевозку или какое важное событие планируют эти люди.

— Но это может занять всю ночь, — возразил я. — А может, и несколько дней.

— Да, это правда, Уотсон. А так как профессор Роузварн торопился, то времени у нас совсем мало.

Я взял в руки стул и собрался запустить его в панель управления.

— Это дьявольская машина!

Холмс быстро остановил меня.

— Да, в каком-то роде. Но она может послужить и нашим спасением. А теперь я хочу, чтобы вы сделали вот что…

Что произошло затем на этом таинственном складе, превращенном в лабораторию, несомненно, было самым странным событием, очевидцем которого мне довелось стать. Я давно предполагал, что Холмс обладает хорошей зрительной памятью, и он в очередной раз продемонстрировал свою феноменальную наблюдательность, повернув рукоятки и нажав переключатели устройства профессора Роузварна точно в той же последовательности, что и его изобретатель за некоторое время до того, сделав только несколько поправок — на его взгляд необходимых.

Когда причудливая конструкция начала разогреваться, сопровождая свое пробуждение шипением поршней паровых двигателей и жутковатым гулом, усиливающимся с каждой секундой, Холмс поместил мои дрожащие руки на два рычага, торчащих из панели управления, и быстро прыгнул в центр первой трехгранной платформы, приготовившись стойко встретить самого повелителя ада, если возникнет такая необходимость.