Выбери любимый жанр

Будь моей ведьмой - Звездная Елена - Страница 30


Изменить размер шрифта:

30

– Что-то я не припомню, чтобы гостей приглашал! – в нарочито-небрежном тоне Стужева отчетливо прозвучал гнев.

Настоящий такой гнев, от которого жутко стало даже мне. Мне, но не чудовищу, некогда бывшему милым Лысым Чертом, которое демонстративно медленно повернулось к Александру все с той же неестественной улыбкой на губах.

И вот этот монстр насмешливо произнес:

– Все еще смертный.

Мне вдруг как-то очень страшно стало за Стужева, но не ему. Князь спокойно поинтересовался:

– Намекаешь на мою уязвимость?

Темный не стал отвечать, он сделал жест рукой, означавший, вероятно: «Взять его», и, повинуясь этому движению когтистой конечности, остальные темные, став полусмерчами, с оружием наперевес двинулись к Саше. Я едва не закричала от ужаса, остановил меня насмешливый вопрос Стужева:

– А-а, – он улыбнулся темному, – намекаешь, что тут блок и моя магия мне ничуть не поможет?

– Догадливый, – с усмешкой ответил Дайрем.

И мне вдруг показалось, что это темный старше, гора-а-аздо старше внука Кощея. Старше и куда опаснее. И, наверное, так не только мне показалось, потому что Саша тоже перестал улыбаться и теперь смотрел на темного пристально, очень оценивающим взглядом. И именно Князь спокойно произнес:

– Ритусь, от окна отойди.

– Полагаешь, ее это спасет? – Темный поинтересовался совершенно безразлично. И так же без эмоций добавил: – Ни приверженность стае, ни защита клана Дормеинтес, ни те слабые зачатки магии, которыми ты обладаешь на Земле, тебе не помогут, Кощей.

У моего мужа удивленно приподнялась бровь.

– Ты мальчишка, – продолжил темный Дайрем, – зарвавшийся щенок, пытающийся предпринять жалкие попытки присвоить мой ключ к Терре.

Стужев бросил на меня мрачный взгляд и вновь вернулся к созерцанию Дайрема Херарда, я даже не дышала, в ужасе думая, что делать, а темные, коих не заботила беседа вовсе, осторожно подбирались к Саше, не ожидая повторного приказа.

Сверкнула черная сталь!

Красный «Феррари», в том месте, где только что стоял Стужев, был разрезан до основания. Как в замедленном фильме ужасов, я смотрела на две аккуратные половинки автомобиля, падающие на траву. Но прежде чем железо смяло зелень, Александр Стужев изчез.

Вообще!

На газоне распускал кольца змей! Огромный, метров пятнадцать, наверное. Ледяной! С капюшоном, как у кобры! И синими-синими, как бесконечное ясное небо, глазами. Полупрозрачный, искрящийся на солнце, – змей!

Вдруг кто-то заверещал не своим голосом!

А этот гад ледяной недовольно так:

– Маргош, тебе же деда прямым текстом сказал, что у нас клептомания наследственная.

Я перестала орать. Застывшие на миг темные перестали тормозить! И бросились на ледяную кобру! Змей перестал раскачиваться и ринулся в атаку!

А Дайрем ринулся в дом!

И начался бой!

Восемь черных сверкающих сталью вихрей и один ледяной змей! Первая ступень, преодоленная темным.

Пять черных смерчей, один змей, а Демон уже на пороге.

Один искрящийся на солнце ледяной змей и один застывший в дверях Игнат.

И все случилось за несколько сотых долей секунды…

И теперь огромная змея, раскрыв полупрозрачный ледяной капюшон, покачиваясь, смотрела на темного, а темный не отрывал взгляда от змеи! А у меня кружилась голова и от увиденного, и от недостатка кислорода.

– А-а, клептомания, – протянул Игнат и медленно спустился по ступеням обратно во двор. – Так значит, все же наследие драконов. Неожиданно.

Змей молчал. Я начала хватать ртом воздух и вцепилась в подоконник так, что пальцы отозвались болью. А Дайрем, медленно двигаясь к покачивающемуся ледяному чудищу, продолжал говорить:

– Хорошо, ты сильнее, признаю. Я не тронул твоих… мм, людей, ты не убил ни одного из моих, никто ничего не потерял. Дай нам просто уйти.

И в процессе произнесения речи темный все ближе, ближе и ближе подбирался к змею.

– Мы уйдем, – Дайрем вскинул чудовищные руки. – Просто уйдем, мы…

– Левеесссс, – неожиданно прошипел змей.

– Не понял? – темный сделал еще один шаг вперед.

– Левеессс, или сссссдохнешсссс, – вполне миролюбиво пояснил сверкающий в лучах солнца монстр.

Темный на секунду остановился, подняв руки в жесте защиты, но змей вскинулся, словно для удара, и Дайрем мгновенно шагнул в указанном направлении, ближе к лежащим навзничь темным.

– Тотсссс умираетсссс, – сообщил ему Стужев.

Темный на долю секунды отвернулся, глянув в указанную сторону, и змей атаковал. Рывок, сверкающая молния ударяет темного… Дайрем летит ласточкой, треск, изморозь прямо по воздуху, как по стеклу…

Падения Игната я не увидела – он и остальные растворились в воздухе, и напоминанием о боях осталась изморозь на измятой траве да две аккуратные половинки «Феррари»…

Можно было бы еще посчитать змея, но его там уже не было – той же сверкающей молнией он метнулся в дом…

Я повернулась к двери в спальню, ожидая чудища… но по ступеням прогрохотали вполне человеческие шаги, а через секунду распахнулась дверь, являя вполне себе обычного Стужева, разве что полуголого, в порезах и исцарапанного… и в крови!

И тут кто-то как завопит:

– Сашенька! Сашунечка! Родненький! Ты меня спас! От супостатов темных, от иродов вандальных! Кощеюшка, разлюбезный ты мой!

Мы с Князем одновременно на книжку уставились. Фолиант, ничуть не устыдившись, продолжал вопить:

– Герой! Добрый молодец! Как ты их, а!

Стужев молча подошел к постели, взял подушку и «сделал звук тише». Затем обошел кровать, приблизился ко мне, замер на расстоянии полушага. А я смотрела на многочисленные порезы, которые продолжали кровоточить, и вспоминала, как от одного удара меча темных развалился автомобиль…

– Саш, – подняла голову, вгляделась в его льдисто-синие глаза, – поехали в больницу, а?

Он вдруг скривился и устало так:

– Маргош, ну змей и змей, это мелочи, серьезно. В конце концов, я же не настолько страшный, чтобы ты от меня по психиатрам бегала.

– Какой психиатр? – в ужасе смотрю на него. – Саш, я подозреваю, что тут без хирурга никак!

– А? – Недоуменный взгляд на меня.

Молча указала пальцем на его грудь, где имелись три царапины и один аккуратный, как от лезвия, глубокий порез… в котором виднелась белая кость… Стужев перевел взгляд на себя и выдал:

– Мля, а как они через броню достали?! – потом глянул на побелевшую меня и мгновенно исправился: – Да ерунда, малыш, до свадьбы заживет…

В следующую секунду кто-то отчаянно завизжал на весь дом, потому что другой кто-то, теряя сознание, повалился на пол, умудряясь при этом шептать:

– Все хорошо, Ритусь, я счас… только не переживай… Рит…

И он просто упал.

Уже без сознания!

И из всех порезов вдруг хлынула кровь! Ее так много было! Ужасающе много! Я рухнула на колени рядом, пытаясь зажать пальцами самый глубокий порез на груди и истерично зовя почему-то маму и Генри. Причем по очереди. И даже не соображая, что ору, срывая связки! Мне никогда в жизни не было так страшно, а он… он истекал кровью у моих ног, и я не знала что делать! Совсем не знала. Что-то вопила про «Скорую помощь», про…

Хлесткая звонкая пощечина отрезвила мгновенно!

Словно вынырнув из омута безумия, я посмотрела на Ягу, ту самую книжную, которая глядела на меня темно-зелеными злыми глазами.

– Прекрати, – тихо и оттого очень грозно сказала она. – Больница здесь не поможет, и даже Кощей не справится. На Терру нужно, зажигай свечу, в избушку свою переносись, а уж там Яги подсобят. И быстрее, он умирает.

Свечу принес Генри. Принес, протянул и осел рядом на колени, весь сотрясаясь, словно от едва сдерживаемых рыданий. Я и сама плакала не переставая.

– Будь сильной, – приказала Ядвига.

Я кивнула, обняла Стужева за шею, схватила Генри за костлявую ладонь и с мыслью «Печка, в избушку, пожалуйста» прикоснулась к огню губами.

Вспышка!

Пламя ревущее, грозное!

30
Перейти на страницу:
Мир литературы