Будь моей ведьмой - Звездная Елена - Страница 20
- Предыдущая
- 20/72
- Следующая
– Да реально жалко себя… и характер у тебя злобный!
– Да, но я же очень обаятельный злодей, Маргошик, за что ты меня и любишь.
– Я… а…
– Кстати, мы опаздываем, – невинно намекнул Стужев, и мы пошли дальше.
Дулась я, наверное, до конца лестницы, а потом оно все как-то забылось.
Как ни странно, на четвертом этаже было тихо и безлюдно, что реально удивило – обычно здесь тоже народ курсирует. А сейчас никого, вообще. Потертый линолеум, свежевыкрашенные стены, закрытые двери, за которыми царила тишина.
Испуганно взглянула на Стужева, он безразлично пояснил:
– Начальство будет, так что просто меры безопасности приняли.
– В смысле? – не поняла я.
– Ритусь, – Саша остановился, склонился надо мной и шепотом объяснил: – Такие, как Евгений и тот генерал, это государственные структуры контроля, мы фактически организованная преступность. Тот факт, что мы действуем в масштабе универа, госструктуры точно не могли упустить из вида, и я более чем уверен, что некоторые из преподов, ваша Ирина Владимировна, например, сотрудники госучреждений. Теперь смотри – мы ждем начальство, следовательно, убираем всех преподов с четвертого этажа. Обычные меры предосторожности, солнышко.
Я – солнышко, так приятно стало.
Правда, и вопросы остались:
– Саш, а не проще ли было бы организовать встречу начальства вне универа, а?
– Нет, – он провел носом по всей длине моего носика, – переход же здесь.
Затем легкий поцелуй и спокойное:
– Но ты его закроешь.
– Я?! – едва не заорала. – Саша, я не умею!
Еще один поцелуй и спокойное:
– Ты хранительница Терры, Маргош, для тебя Мастер и его команда – априори враги, они те, кто вторгся на твою землю и приносит вред. Но это все к делу не относится, ты закроешь переход совершенно неосознанно.
Недоверчиво смотрю на мужа, Стужев, явно не удержавшись, поцеловал еще раз и шепотом предупредил:
– Главное, постарайся это сделать незаметно, не демонстрируй того, что ощущаешь разрыв пространства.
Он выпрямился, ожидая моей реакции, а я… я… я стояла растерянная посреди пустого коридора, смотрела на Сашу, понимала все сказанное, но чувство такое – панического ужаса! И я…
– А если я не смогу? – Хотя, наверное, не так вопрос поставлен. – А если они все поймут, Саша?
Я испуганно смотрела в его сейчас почти синие глаза, такие спокойные, и вообще он был весь уверенный и так же спокойно-уверенно произнес:
– Если они что-то поймут, я всех убью, Ритусь. Я прикрою тебя в любом случае, что бы ни случилось. Просто расслабься, хорошо?
Мне странно стало, и не до расслаблений совсем. И идти никуда не хотелось, вообще.
– Я рядом, – напомнил Князь.
И мы пошли на заклание.
Дверь открыл Стужев – даже не думая стучаться и вообще с видом хозяина, вернувшегося домой и совершенно неожиданно обнаружившего гостей. У него на лице и гримаска была – недоуменно-возмущенно-хозяйская, причем все присутствующие явно себя не в своей тарелке почувствовали.
– Понаехали, – презрительно протянул Александр.
У Георгия Денисовича вытянулась морда лица, остальные переглянулись, а я вошла, мило всем улыбнулась и приветливо сказала:
– Привет.
– Геям, – вставил Князь.
Обернувшись, возмущенно взглянула на него.
– Что? – ехидно полюбопытствовал Стужев. – Тебе намекать на их яойную сущность можно, а мне нельзя?! Прости, дорогая, у нас равноправие.
– Семейное? – поинтересовалась я.
Подавив коварную ухмылку, Саша склонился ко мне и прошептал в ухо:
– На постельное даже не надейся, Ритусь.
И весело подмигнув, повел меня к своему любимому месту – подоконнику. И едва мы дошли, наплевав на недобрые взгляды окружающих, забрался, сел, спиной к стене, одну ногу согнул, вторую оставил свешиваться и притянул меня к себе, так что теперь я была в кольце его рук, и вот обняв меня покрепче, лениво произнес, обращаясь к Мастеру:
– Рассказывайте.
Я не знаю, почему Георгий Денисович стерпел такое откровенное хамство – побагровел даже, но стерпел. Зато вместо рассказа он потребовал:
– Князь, поясни свой намек на семейные обстоятельства!
Я взглянула на Сашу, тот загадочно-мечтательно улыбался, глядя на меня, в душе росло что-то бесконечно счастливое.
– Князь! – от рева Георгия Денисовича задрожали стекла.
Но это не заставило нас оторвать взгляд друг от друга. Наверное, мы могли бы сидеть так целую вечность, но со мной вдруг начало что-то происходить. Сначала я даже внимания не обратила – теплые руки Стужева, надежность его объятий, спокойствие, словно исходящее от Князя, некоторое смущение от ситуации, – все это в первые моменты затмевало это чувство, раздражающее, как чесотка, и все усиливающееся…
– Маргош, – Саша потянулся ко мне и прошептал: – Опусти глаза или отвернись к окну, играй в смущение, я не уверен, но есть подозрение, что твои глазки сейчас засияют зеленым светом.
Еще вчера утром я спросила бы: «В смысле?», уже сегодня я отвернулась к окну, опустив голову и радуясь тому, что волосы оставила распущенными и теперь они совершенно закрывали мое лицо.
– Все хорошо, я рядом, – едва слышно напомнил Стужев, обнимая крепче, а затем уже не мне, громко, нагловато-ехидно ответил: – Дело молодое, Мастер, любовь, страсть, сами понимаете.
– Да уж догадываюсь! – прорычал Георгий Денисович.
– Угу, – подтвердил Стужев, – в общем, мы поженились.
Сердце забилось сильнее. Сильно, мощно, гулко, словно наращивая темп, в пальцах закололо, по телу пробежался озноб. Где-то здесь, Саша продолжал крепко обнимать и шепнул успокаивающее: «Расслабься, это произойдет вне зависимости от твоего желания. Просто расслабься, сила восстановит пространство сама». Это здесь, а там – разъяренный рык Мастера:
– Поженились?! Вы поженились?! Да это… это…
– За базар ответишь, – вдруг зло вставил Князь.
И рев прекратился. Вообще. А затем Стужев спокойно произнес:
– Мы поженились. Марго – моя жена. Моя. Жена. И я очень посочувствую тому, кто рискнет даже попытаться произнести что-либо неуважительное в адрес моей жены. На этом все. Теперь рассказывайте, что там у вас случилось.
Я слышала все, каждое слово Саши и в то же время не могла слушать. Потому что в ушах бился, нарастая, какой-то стрекот, словно миллиард сверчков накатывали черной волной, словно…
– Ильева, это правда? – донесся далекий голос Георгия Денисовича.
– Не Ильева, а Стужева, – меланхолично поправил Князь, а затем уже откровенно зло: – Вы с вашим ревом оскорбленного быка, которому прищемили хм… достоинство, испугали Риту. Ей и так не по себе было, она у меня скромная, так что хватит, дайте Маргоше успокоиться. Кстати, я в последний раз спрашиваю, что там у вас произошло?
Не знаю, что было дальше – Мастер что-то говорил, даже кричал, но я слышала его голос словно издалека, и он едва прорывался сквозь стрекот. Он и шепот фактически сжавшего до боли Стужева: «Ритусь, если не получается, если не можешь, просто мотни головой, я вынесу тебя отсюда!» Шепот был встревоженный, а руки сжимали так крепко, что у меня, кажется, сейчас затрещат ребра, но… я не могла уйти. И не хотела! Уйти было неправильно, неверное, я должна была это убрать… Что-то черное, откуда доносился скрежет сверчков, откуда лился черный свет. Неправильное! Корявое! Рваное! Высасывающее что-то из мира, моего мира! Мира, который был частью меня, а я частичкой его…
Нежный поцелуй и злой шепот: «Ритусь, все, мы уходим, мне не нравится это». И пришлось собрать все силы, чтобы простонать в ответ:
– Нет.
Замер, чувствую его дыхание на своей щеке, а затем тихо произнес:
– Ты плачешь. Это не дело. Мы просто уходим, к преисподней этот разрыв, что-нибудь придумаю прежде, чем у тебя психоз начнется. Все, Маргош.
– Нет! – прошипела фактически. – Не могу.
Судорожно вздохнул и уткнулся носом в мое плечо, но дыхания его я не слышала – свист ветра медленно, но верно врывался в сознание.
- Предыдущая
- 20/72
- Следующая
