Защитник монстров - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/73
- Следующая
На главную бухту острова Хоккайдо надвигалась ночь. Корабельный Остров скрывался от меня за скалами, но зарево его огней было видно хорошо. Нырять в холодную воду не хотелось до дрожи во всем теле, но еще пару часов на остывающем камне — и воспаление легких мне гарантировано. Рана в плече горела огнем, но, как ни странно, позволяла нормально двигаться, да и боль была какой-то тупой, впрочем, как и общее состояние.
Уже опустив обутые в сапоги ноги в воду, я задумался о том, что делаю. Попытка доплыть до Острова в кожаной одежде и с оружием изначально была самоубийственной. Мало того, я как идиот взял с собой все свое золото.
Благоразумие, на короткое время вернувшееся в гудящую голову, заставило меня раздеться до порток и рубахи. Разобранная нагината, хербаты и основная часть золота были рассованы по щелям в камне. В заплыв со мной отправились только пояс, кинжал и пять золотых монет — соваться на Остров без денег не было смысла, умереть в одиночестве и неприкаянности можно было и здесь.
Не скажу, что являюсь великим пловцом, но до скопления кораблей я доплыл, оставаясь в сознании и даже с толикой сил в ноющих мышцах — благо выбросило меня из древней канализации не так уж и далеко. Даже самостоятельно взобрался на вытянувшиеся в море плавучие мостки. И только там я вновь вспомнил об акаяси.
Вовремя, однако.
Добравшись до жилья людей, я не оказался в безопасности, потому что люди здесь обитали специфические, и ограбить ослабленного человека на Корабельном Острове не считалось чем-то предосудительным. Так что до гостиничного корабля пришлось добираться едва ли не ползком, замирая в фонарной тени бортов и под досками верхних ярусов мостков.
Помню еще, что сунул голову в боковой вход в таверну и, выхватив помутневшим взглядом мощную фигуру Граннуса, прохрипел:
— Помоги.
Не знаю, то ли у кабатчика все же остались крохи совести или же он решил не соблазняться всего лишь пятью золотыми монетами и мокрым исподним, но утром я проснулся в своей постели рядом с нетронутыми вещами и практически в нормальном состоянии. Если, конечно, не считать общую слабость и грамотно перебинтованную рану на предплечье. Сама рана оказалась не такой уж серьезной, а с воспалением местные лекари умели справляться на раз. Что касается усталости, прилив жизненной энергии от лекаря и продолжительный сон могут творить чудеса.
— Ты должен мне еще семь золотых за лекаря. — Это были первые слова, которыми меня встретил трактирщик, явно недовольный своим внезапно прорезавшимся благородством.
— И тебе доброго утра, Граннус, — поздоровался я. — Во-первых, спасибо за помощь. Поверь, ты не пожалеешь о том, что сделал. А во-вторых, хотелось бы попросить тебя накормить человека, едва не отдавшего концы в героическом выходе на берег.
— Пойдешь к Золотому? — вдруг в лоб спросил кабатчик.
Опаньки; он что, умеет читать мысли? Я действительно сразу после обеда планировал посетить капитана. Только дождусь окончания полуденного намаза.
— Есть такое желание.
— Глупое желание. — Похоже, однажды проявив заботу, Граннус решил взять надо мной шефство.
— Он мне должен.
— Желание стребовать с Золотого долг кровью — хуже глупости. К тому же он сам тебя скоро найдет и очень серьезно захочет узнать, как ты выбрался из города.
— А с чего ты взял, что я вернулся не с ним.
— Об этом знает уже весь Остров. Каждая команда объявляет о тех, кто остался на берегу. Тебя записали в мертвецы. При этом все, кто слышал слова Ибрахима, почуяли, что не все так просто. Я его слышал и другие тоже.
— У меня нет другого выбора, — покачал я головой.
— Только рассчитайся со мной до того, как пойдешь совершать самоубийство, — как-то быстро отступился Граннус. Впрочем, я ему не брат и не сват.
— Ну, с этим проблем нет. Если Золотой прирежет меня, тебе достанутся все мои вещи. Все ценное оставлю в комнате, так что мародерам ничего не перепадет, а ты будешь даже в прибыли.
Как и следовало ожидать, вкуснейшая рыба, на фоне размышлений о предстоящем деле, удовольствия не принесла.
Может, действительно не наезжать на Золотого и дождаться другой возможности? Время у меня еще было, чуть больше двух недель. К тому же из головы не шла портовая канализация и еще некоторые мысли, которые на фоне общих переживаний пока скользили на грани восприятия. Разумнее всего было бы отбросить обиду и попытаться ухватить призрачные идеи за мельтешащие «хвостики», но меня уже понесло.
К галере Золотого я подошел как раз к концу намаза, надеясь на умиротворение после молитвы, но не тут-то было.
— Чего надо? — на плохом брадарском обратился постовой у пролома в борту, едва я ступил на ведущие к кораблю мостки.
— Позови Золотого.
— Шел бы ты отсюда.
— Неужели Ибрахим выпал за борт и утонул по пьяни?
— Не понял, — напрягся «матрос», которого я смутно помнил по вчерашнему походу. Хотя как их запомнишь, в одинаковых-то балахонах?
— Ну, если теперь ты принимаешь решения, значит, Золотой уже в гостях у Аллаха, иначе за самоуправство он сам отправит тебя к вашему богу.
«Матрос» зло сверкнул глазами и нырнул в пролом. Можно было и не говорить так резко, а то это красноречие мне еще аукнется. С другой стороны, арабам меня любить не за что, да и задерживаться на Корабельном Острове в мои планы не входило.
Выброс эмоций немного ослабил давление в голове, и там начала оформляться довольно интересная мысль. Можно было бы прямо в этот же момент развернуться и уйти, но тут на палубе появился Золотой.
— Ты слишком наглый, чужак. Такие долго не живут. — Капитан вальяжно облокотился на фальшборт, глядя на меня сверху вниз.
— Ты считаешь наглыми всех, кто требует у тебя законную добычу?
— Если законную, то нет, — зло ухмыльнулся араб, и его ухмылка мне не понравилась.
Ох, как плохо соваться в дела, в которых ты совершенно ничего не понимаешь.
Сначала я хотел прямо потребовать оговоренные яйца, но сдержался.
— И что в моих требованиях, которые ты пока еще не слышал, незаконного?
— Ты пришел за яйцом?
— За двумя.
— Я тебе ничего не должен. Как и этой отрыжке шайтана Али. По закону Острова, добыча с выхода делится сразу по возвращении. Никто не виноват, что ты не явился на дележку.
— Прямо-таки никто? — начал заводиться я. — Может, другим капитанам будет интересно услышать о наших совместных приключениях?
— Во-первых, — начал демонстративно загибать пальцы араб, — с тобой никто говорить не будет. Во-вторых, поверят слову уважаемого капитана, а не дворянскому бастарду и оборванцу. И в-третьих, через пару минут свои истории ты будешь рассказывать уже рыбам.
В финале речи голос Золотого перешел с издевательских на угрожающие интонации. Над бортом показались головы десятка подручных капитана. Их лица не предвещали мне ничего хорошего.
Ох, как плохо, что моя нагината осталась в щели прибрежных скал. Я чуть отступил назад, опуская руки. Под предусмотрительно расстегнутой курткой у меня находилась перевязь с пятью ножами. Так что парочку противников я достану еще во время прыжка через борт. А вот потом будет кисло.
Внезапно за спиной раздался плеск воды. Блин, ну надо же быть таким идиотом, чтобы забыть о контроле тыла? Разворачивался я уже с ножами в руках, но так и застыл, не пустив их в дело.
— Эй, Ибрахим, — в небрежном возгласе Али чувствовались нотки, которые я слышал в советском фильме от персонажа по имени Саид. Лысый поводырь даже внешне напоминал этого актера. Такой же потрепанный жизнью, но не сломленный и очень опасный, — похоже, у тебя уже входит в привычку нарушать свое слово. Поверь, Аллаху это не понравится.
Таким же небрежным, как и голос, пинком Али вновь спихнул с мостков «матроса», который пытался уцепиться за них. Небогато украшенная, но явно хорошего качества сабля выскользнула из ножен поводыря.
— Вы, бешеные собаки! — вызверился Ибрахим, но уже было ясно, что он отступил. — Если еще раз попадетесь мне на глаза, клянусь Аллахом, пущу на корм рыбам. Убирайтесь отсюда! Я ничего вам не должен!
- Предыдущая
- 10/73
- Следующая
