Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/150
• Следующая

Словами «укрепленный район» в советском военном языке обозначались два понятия: это и район местности, оборудованный системой оборонительных сооружений, главными из которых являются железобетонные долговременные огневые точки (ДОТы), и воинская часть, которая занимает эти сооружения и ведет в них бой. Сооружения — оборонительные, воинские подразделения укрепрайона занимают оборону и ведут оборонительный бой, но никакого отношения к выбору оборонительной или наступательной стратегии эти факты не имеют. Точно так же, как противотанковые пушки и оружие противовоздушной обороны (зенитные пулеметы и пушки) абсолютно необходимы наступающей армии, так и укрепрайоны играют свою важную роль в ходе наступательной операции. О чем прямо и четко было сказано в Полевом уставе Красной Армии: «Сковывая противника на всем своем фронте, они создают возможность сосредоточения крупных сил и средств для нанесения врагу сокрушительных ударов на других направлениях» (ПУ-39, Глава 2, п. 33).

Основа основ военного дела — принцип концентрации. «Быть всюду одинаково сильным нельзя», — с жесткой военной лаконичностью утверждает п. 11 упомянутого выше Полевого устава. «Подавляющая часть сил и средств должна быть в наступательном бою применена на направлении главного удара». Сказать это легко, труднее сделать. Сосредоточив большую часть сил в узкой полосе наступления, мы с неизбежностью ослабляем обширные соседние участки. И если противник не трус и не дурак — а именно на случай встречи с таким противником разрабатываются боевые уставы, — то он попытается нанести контрудар по ослабленному участку нашего фронта. Вот в этой-то ситуации роль и значение укрепрайона трудно переоценить.

Карта-схема, составленная на основании реальной карты, подписанной 6 апреля 1941 г. заместителем начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майором Анисовым (ЦАМО. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 244), показывает — как эту теорию планировалось применить на практике. (Рис. 1.) Отчетливо видно, как опасный разрыв между флангами двух ударных группировок Юго-Западного фронта (5-й Армии, наступающей по линии Ковель, Хелм, Люблин, и 6-й Армии, наступающей по линии Львов, Билгорай, Люблин) закрывают три укрепрайона: Владимир-Волынский (УР № 2), Струмиловский (УР № 4) и Рава-Русский (УР № 6). На северном «острие» «Львовского выступа» развертывается главная ударная группировка фронта, там укрепрайонов нет.

Южный фланг ударной группировки прикрывает Перемышльский укрепрайон (УР № 8). Далее к югу, в верховьях р. Сан, граница проходит по непроходимым для крупных масс войск хребтам Карпатских гор. Севернее Ковеля территорию Киевского ОВО естественным образом прикрывает непроходимый массив заболоченного леса (украинское Полесье), впрочем, и этот участок решено было усилить укреплениями Ковельского УРа, но его строительство к июню 41-го еще только начиналось.

Рис. 1. Укрепрайноны Киевского ОВО

Схема наглядно показывает еще одну значимую особенность укрепрайонов XX века — в отличие от Великой китайской стены они вовсе не были вытянуты в единую неразрывную линию. УРы закрывают лишь малую часть общей протяженности границы. А если перейти от упрощенной схемы к военной топографической карте, то станет видно, что и внутри полосы укрепрайона нет ничего похожего на сплошную цепочку ДОТов. Оборонительные сооружения сконцентрированы в нескольких группах, весьма точно названных «узлами обороны». В каждом таком узле по 10 и более ДОТов (в Рава-Русском УРе были узлы обороны с 17 ДОТами, в составе Брестского УРа в районе села Семятыче был узел обороны с 20 ДОТами). В конечном счете каждый узел обороны становился неким подобием средневековой крепости, только «стены» ее были не из камня, а из свинца — ни к одному из ДОТов нельзя приблизиться, не оказавшись под шквалом огня его соседей.

Строились эти «крепости» там же, где ставили крепости в древности — у дорог, мостов и переправ. Армии эпохи 2-й МВ, как никогда ранее или позднее, были привязаны к дорогам — они уже нуждались в транспортировке огромного количества тяжелой матчасти (прежде всего артиллерии и боеприпасов) и еще не пересели на вездеходные гусеничные транспортеры и вертолеты. Мощные узлы обороны УРов «запирали» основные транспортные артерии [19], что с неизбежностью останавливало продвижение всей вражеской армии; вне дорог, по горным перевалам и лесным тропам могла пройти группа разведчиков-диверсантов, но не дивизия вермахта.

В Рава-Русском УРе на 90 км фронта планировалось построить 13 таких узлов-крепостей, в Брестском УРе — 10. И это еще очень скромно. На правом (северном) фланге Западного ОВО, в полосе предполагаемой обороны (наступать на Варшаву и Люблин должна была ударная группировка фронта, сосредотачиваемая на его левом фланге) строился Осовецкий УР (22 узла обороны по 27 ДОТов в среднем в каждом из них) и Гродненский УР (28 узлов, 606 ДОТов). [37]

На территории Литвы, в составе четырех УРов (Тяльшяйский, Шяуляйский, Каунасский, Алитусский) предполагалось построить 1641 ДОТ — в восемь (!) раз больше, чем было на знаменитой «линии Маннергейма». Всего же система укрепрайонов вдоль новой границы от Балтики до Черного моря должна была насчитывать порядка 5 тыс. ДОТов (в разных источниках называются цифры от 4737 до 5807, такой разброс объясняется тем, что программа строительства непрерывно расширялась, принимались решения о создании все новых и новых укрепрайонов).

В апреле 1941 г., с наступлением весеннего тепла, работы по сооружению УРов перешли в стадию круглосуточного строительного аврала. Кроме собственно строительных частей и неизбежных в подобном деле зэков, к строительству привлекались десятки тысяч местных жителей; затем и этого показалось мало и на стройку послали по несколько стрелковых батальонов от каждой дивизии округа. Из Москвы одна за другой летели грозные телеграммы, подхлестывающие и без того бешеный темп строительства (так, в Западном ОВО за два месяца весны 41-го было забетонировано 217 оборонительных сооружений, что составило 128 % от первоначального плана). Если судить по доступным документам (ЦАМО. Ф. 48. Оп. 3408. Д. 19–21, исходящие телеграммы Генштаба), в последние мирные дни высшее военное руководство выполняло функции дирекции огромного строительного треста; главная тема переписки — цемент, арматура, проценты выполнения плана…

Сколько всего ДОТов успели построить у новой границы? Точного ответа на этот вопрос не знает никто (в частности, еще и потому, что множество сооружений было реально построено, но не принято по акту заказчиком, а последние довоенные отчеты датированы, как правило, 1 июня). При этом вариантов ответа существует множество. Самый «неправильный» (т. е. признающий огромное число построенных сооружений) ответ дает в своей знаменитой книге «Воспоминания и размышления» маршал Жуков: «К началу войны удалось построить около 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 была вооружена УРовской артиллерией, а остальные 1500 — только пулеметами». [39] Мемуары Жукова — одна из самых читаемых книг по истории ВОВ, ее переиздавали 12 раз, выпущено более миллиона экземпляров; многие из тех, кто верит в заклинание «на новой границе ничего построить не успели», эти слова читали (по крайней мере — видели их глазами). Впрочем, чего требовать от широкой публики, если иные доктора исторических наук буквально в соседних абзацах одной статьи приводят и жуковские 2,5 тысячи ДОТов, и известные специалистам, в три раза меньшие, цифры. [40]

Скромные оценки таковы: в трех округах (Прибалтийском, Западном и Киевском) построено более 800 ДОТов, из них оборудованы вооружением и спецсистемами порядка 550. Самым достоверным, на мой взгляд, следует считать доклад, подготовленный в феврале 1942 г. штабом Верховного командования сухопутных войск Германии: после многомесячного изучения захваченной территории немцы обнаружили 1113 ДОТов на «линии Молотова» у новой границы (это там, где «ничего построить не успели») и 3096 ДОТов на «линии Сталина» (это там, где «все взорвали»). [41]

• Предыдущая
• 15/150
• Следующая