Мир Ашшура. Дилогия - Мазин Александр Владимирович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/195
• Следующая

«Женщина Мормада»!

Перед тем как направиться к квартальному начальнику, Мормад зашел в гостиницу и взял коня. Всаднику всегда больше уважения, чем пешему. Правда, больше уважения – больше денег приходится платить. Но денег у Мормада хватало.

Квартальный принял бывшего воришку словно благородного. Еда, хорошее вино, даже рабыня с арфой. Звук арфы, говорят, способствует пищеварению.

Котенку понятно: ни рабыню-арфистку, ни тем более трехэтажный дом с садом на крыше и цветными стеклами – на жалованье стражника не купишь. Потому Мормаду в этом доме сразу стало уютно.

Пообедали. Рабыня отправилась вон, а квартальный, рыгнув, сообщил:

– Мой брат – сотник в Шарве[6].

– Ну и что? – спросил Мормад.

– Брат прислал мне весточку: в Карн-Апаласар идут солдаты Императора. Говорят, чтобы изловить некоего разбойника.

– Сколько их? – отрывисто спросил Мормад.

– Пять тысяч копий.

– Сколько?!

– Пять тысяч копий,– повторил квартальный и прищурил левый глаз, словно прицеливаясь из лука.

– Это точно? – спросил Мормад.

– Не сомневайся.

– Тогда я ухожу. Спасибо за обед.

Разбойник взялся за кошелек, но квартальный покачал головой:

– Может, Большой Нож найдет время заглянуть ко мне сам?

Тысяцкий Бушиар, командовавший объединенным отрядом из императорских солдат и войск Владыки Кирьюгера, подошел к делу серьезно. Он не стал перекрывать дороги и высылать дозоры в подозрительные места, как это сделал бы менее хитрый военачальник. Для начала он отправил несколько отрядов – занять пути, по которым разбойники могли уйти в горы, сохранив лошадей. После этого, воспользовавшись властью, данной Императором, Бушиар вызвал из ближайшего порта девять боевых галер, присоединил их к речной эскадре Карна и заставил круглые сутки патрулировать побережье, чтобы банда не сумела удрать в Эгерин. На северном берегу Карна разбойников обычно встречали стрелами, но кто знает, может быть, для соплеменника стража сделает исключение?

Следующим шагом Бушиара стало объявление о награде в пятьдесят золотых за точные сведения о местонахождении банды. И пятьсот золотых тому, кто доставит разбойника Большого Ножа живым.

Первым результатом этих действий был поток жалоб, который обрушили на Кирьюгера карнагрийские и эгеринские купцы. Патрульные галеры, как и положено, останавливали и обыскивали каждое судно.

– Препятствуя торговле, мы приносим убытки не только моей, но и императорской казне,– сказал тысяцкому Кирьюгер.

«Мы» Бушиара не обмануло.

– А что посоветует Владыка? – огрызнулся он.

– Призови сюда капитанов, тысяцкий, я с ними поговорю.

– Кому мало пятисот золотых? – спросил Кирьюгер, когда капитаны галер явились в его дворец.

Ответом ему были многозначительные ухмылки.

– Так почему же вы, шакальё, обдираете купцов? – тихим голосом произнес Кирьюгер.

– Да врут они,– неуверенно проговорил один из капитанов.

– Хочешь встать на правеж? – еще тише спросил Владыка.

Капитан замотал головой.

– Мы с командиром Бушиаром посоветовались и решили: первого, замеченного в незаконных поборах, вздернут за ноги на рее собственного корабля. Запомнили? Свободны!

– Не круто ты взял? – спросил Бушиар, когда они с Владыкой остались одни.– Если они не смогут урвать немного денег, так и сторожить будут спустя рукава.

– А пятьсот золотых? – спросил Кирьюгер.

Поставив заслон с запада и с севера (по поводу юга и востока тысяцкий не беспокоился: там густонаселенные районы, и банда сразу окажется на виду, тем более что описание Большого Ножа разослано повсюду), Бушиар приступил к более активным действиям. Разделив весь Карн-Апаласар на небольшие районы, тысяцкий начал прочесывать их один за другим.

Так прошел месяц. Без всякого результата, если не считать результатом поимку дюжины мелких банд и самороспуск еще трех дюжин. Но шайка Большого Ножа в это число не вошла. То есть сведения о том, что кто-то видел банду эгерини, поступали все время. Большая часть была явным враньем, кое-что – правдой. Например, дерзкий налет на караван, следовавший к морю в районе, который солдаты Бушиара обшарили буквально несколько часов назад.

Отчаявшись прижать разбойника силой и численностью, Бушиар решил применить хитрость. Отныне половина караванов, двигавшихся по дорогам Карн-Апаласара, состояла из его солдат. Прошло еще три недели, которые банда Большого Ножа провела очень насыщенно, ограбив целых четыре каравана. Но не те, которые «снаряжал» Бушиар.

Тысяцкий клял собственное невезение. О том, что Большой Нож знает каждый фальшивый караван, движущийся по дорогам Карн-Апаласара, Бушиар не думал. Только он и Владыка Кирьюгер имели полную информацию. Подозревать же Владыку – смешно.

А Фаргал наслаждался охотой. Сведений, которые приносили ему Мормад и Саргар (у последнего, как оказались, свои люди и в гарнизоне, и во дворце), эгерини хватало, чтобы знать каждый следующий шаг Бушиара едва ли не раньше, чем его придумывал сам военачальник. Кроме того, развлекаясь на собственный лад, Фаргал назначил два золотых тому, кто сообщит о пытавшихся «продать» его банду властям. И истратил почти восемьдесят монет, хотя каждый раз тщательно проверял: не поклеп ли? Впрочем, слава колдуна работала на эгерини. Мало кто решался врать ему в глаза.

И только один человек из ближайшего окружения Фаргала знал, что никакой эгерини не колдун. Просто до времени ему улыбается удача, а когда она перестанет улыбаться Большому Ножу, зависит от двух человек: Владыки Кирьюгера и Саргара.

В Карн-Апаласаре было только одно место, где банда Большого Ножа ни разу не взымала «дорожный налог». Лесные угодья примерно в двадцати милях к западу от Нурты. Территория старшего лесничего Бархака.

Наступил девятнадцатый день месяца Третьего урожая, канун самого большого праздника в стране. Каждый свободный человек в Карнагрии на три дня оставлял дела и наслаждался, чем и как мог. Прекращались склоки между недругами, судьи и законники не принимали жалоб, и даже городским стражникам разрешалось пить эль и пиво во время дежурства. Но безобразий в эти дни было не так уж много. Праздник посвящался Ашшуру и Императору. И тот, кто его портил, соответственно вредил Императору и Ашшуру. А кто же не знает, насколько обидчивы и злопамятны боги и императоры?

Начальник войска, тысяцкий Бушиар загодя отдал приказ о временном прекращении поисков. Его обязанностью на эти три дня было проследить, чтобы солдаты отдыхали и веселились, а если разбойнику Большому Ножу захочется побезобразничать во время праздника Ашшура – пусть Ашшур с ним и разбирается.

Фаргал, хоть и эгерини, нарушать карнагрийских традиций не стал. Вечером восемнадцатого дня, назначив место сбора, атаман распустил банду. Загодя, чтобы каждый успел добраться до своего города или своей семьи.

Сам же эгерини, вместе с Мормадом, отправился в гости к Бархаку. Друзья везли с собой золото, которое намеревались спрятать в лесничестве агра. В общей сложности две тысячи золотых: доли Фаргала с Мормадом и казна банды.

В этот день Мормад совершил поступок, о котором сожалел потом многие годы. Он уговорил Фаргала спрятать все золото, кроме доли самого Мормада, в месте, известном одному эгерини. Дескать, если ни один колдун не может выследить Фаргала, то значит, не найдет и спрятанное им золото. Эгерини согласился. Друзья разъехались, а когда встретились снова, при каждом оставалось лишь несколько монет.

Первый день праздника Фаргал и Мормад провели в доме Бархака. Неплохо провели. На второй день Мормад уехал в Нурту, проведать Харминку, а Фаргал и Бархак, вдвоем, выследили и завалили большого черного медведя, укравшего на той неделе ребенка из соседнего селения. Ни лесничий, ни эгерини не считали охоту работой, поэтому не боялись прогневать Ашшура. И тем не менее после окончания праздника Судьба решительно отвернулась от Фаргала.

• Предыдущая
• 47/195
• Следующая