Искатели неба. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/156
• Следующая

– Мне кажется, что Ильмар не такой человек.

– Ну, если то, что про него говорят, правда… Конечно, он может и по-другому поступить…

– Ну?

– Самому найти Маркуса, да и сдать Дому. Возможно, что за такую услугу Владетель его и помилует.

– Ты вроде бы за парнишку переживаешь, – задумчиво сказал я. – А такие вещи советуешь. Как же так?

– Значит, вижу резон. Да и потом – я же не Ильмару советую, – ухмыльнулся старик.

– И верно, – согласился я. – Только как одному человеку найти того, за кем вся страна охотится?

– Головой поработать, например. Шататься по миру Марку не с руки. Он уже попробовал – и угодил на каторгу, за мелкую кражу. А теперь, когда Стража оповещена, его не на Печальные Острова, а в Дом отправят.

– Ага…

– Значит, паренек попробует укрыться. Где?

– В Варшаве. У родственников.

– Не те родичи, чтобы у них прятаться… В чужих землях ему делать нечего, там тоже интересуются, кто такой принц Маркус и почему за ним охота идет. Поместий, замков, ничего такого у мальчика нет.

– Тогда и зацепиться не за что.

– Верно. Надо его хорошо знать, чтобы след найти.

– Вот как ты, например, Маркуса знаешь…

– Да что я знаю? Мелочи всякие. Помню, например, как мальчик с увеселительной поездки в Миракулюс вернулся…

– Это на Капри?

– Да. Тогда Страну Чудес только открыли. Владетель визитом не удостоил, а вот несколько младших принцев туда ездили… Маркус две недели на острове был. Никогда не видел паренька таким радостным.

– Что там хорошо? Развлечения всякие…

– Ну, не только… да ты и учти, сколько тебе лет, а сколько ему. Маркусу тогда десять исполнилось. После возвращения сиял мальчик так, словно его Владетель полноправным наследником признал.

– Глупо… – сказал я. – Все равно – глупо. Миракулюс – место особое, под прямой властью Дома, Стража там за порядком строго следит…

– Это так. Только кроме Страны Чудес нет в Европе другого места, которое Маркус знает досконально.

Я молчал, глядя в огонь. Не слишком мне улыбалось такое дело – вместо того чтобы самому прятаться, искать Маркуса и отдать его Страже. Может, и впрямь, конечно, снимут после того с меня обвинения, простят, а то еще и титул подтвердят…

– Да что я все о каторжниках да о принцах-ренегатах! – вдруг шумно возмутился старик. – Рядом с таким интересным человеком сижу, а слушать не желаю. Расскажи лучше, какие диковинки видел в Вест-Индии?

Лучше бы я сказал, что ходили мы в азиатские земли. О них не понаслышке знаю. Но теперь делать нечего…

– Вест-Индия – страна большая, вся населена дикарями, кроме наших да руссийских поселений, – мрачно сказал я. – Дикари те, в большинстве своем, поклоняются лживым богам, цивилизации не знают, не понимают цены железа и не способны его обрабатывать. Торговать с ними хорошо стеклом…

– А какие у них есть чудеса?

Почему-то мне не хотелось повторять те истории, что я плел в тавернах накануне. Лекарь – человек мудрый, и книги у него на полках не только для вида стоят. Может, и о Вест-Индии он слышал немало, и меня сейчас пытает для проверки.

– Да много ли простому моряку удается увидеть? – вздохнул я. – В Бостоне ходили в увольнительную, так город почти как европейский. Краснокожие встречаются, но и то, куда больше на людей походят, чем черные или желтокожие.

– Это верно, верно… – вздохнул старик. – Ладно, Марсель-моряк, не буду я тебя расспрашивать. Ты человек неприхотливый, ночуй здесь, у камина. Вот, плед тебе оставлю, подушку. Отдыхай. А я в свою спальню пойду, дверь от греха запру, да и лягу тоже…

– Не причиню я тебя зла, Жан-лекарь…

– Знаю. За свой век уж научился в людях разбираться. А дверь все же прикрою. Не уйдешь ночью с моими вещичками?

– Не уйду, Сестрой клянусь.

– Тоже верю. И без вещичек не уходи, вымокнешь зазря.

Старик поднялся и пошел к двери в ту комнату, куда я не заходил.

– Скажи, барон, а почему ты меня в курятник посылал? – спросил я вслед. – Ведь не потому, что сил нет из дома выйти.

– Не потому, – буркнул дед. – Решал я, что с тобой делать. Впустить, прогнать или картечью угостить.

– И чем же я угодил? Неужели так удачно курицу выбрал?

Старик постоял у двери, прежде чем ответить:

– Да нет… Марсель. Не потому. Было мне что-то вроде знака… Пустое. Спи.

Дверь он захлопнул с неожиданной силой и сразу же с грохотом задвинул засов. Все-таки опасается, значит, не совсем из ума выжил, а только наполовину.

Я походил по комнате, поглядел в окно – тьма кромешная, дождь хлещет, иногда гром вдали бормочет. Знак… Какой еще знак?

Мой взгляд упал на пулевик. Старик оставил его в комнате… надо же. Я подошел и взял оружие.

Знакомая штучка, такие у многих офицеров были, когда я в армию нанимался. И солдат учили, как с ней обращаться, на случай, если убьют в бою стрелка. Пулевик старый, но верный, бьет далеко и точно. Осечки только часто дает.

Вот как этот, например. Курок у него спущен, а искра почему-то порох не подожгла.

Счастлив я, наверное. С двух метров мне бы картечью голову снесло начисто.

– Ах ты сволочь… – прошептал я. – А еще лекарь… змея старая…

У меня задрожали руки. Значит, знак свыше? Да нет, не знак, кремень стерся, отсырел порох, вот и все.

Первой мыслью было прихватить у негодяя все вещички поценнее, да и уйти в ночь. А то еще и подпалить дом изнутри.

Потом я опомнился.

Нет, старый лекарь смерти не заслужил. Я на его месте, наверное, взвел бы курок повторно и уж точно не пустил бы чужака в дом.

Припер я аккуратно дверь в спальню стулом, чтобы без шума и заминки нельзя было выйти, затушил лампу, разулся, лег у камина, в плед завернувшись. На душе было гнусно. В одном старик прав – нет и не будет нигде спасения каторжнику Ильмару Скользкому. Пока Дом ищет младшего принца Маркуса – не будет.

Значит, путь мне лежит на остров Капри, в Миракулюс, Страну Чудес, построенную для увеселения детей и взрослых высочайшим повелением Дома, в место развлечений и забав. Не понимаю я, как на маленьком острове, полном народа, может укрыться мальчишка, которого вся страна ищет! Но проверить придется. Нет иного выхода. Не хочу я убегать в чужие страны, не смогу я жить в обличье бюргера, не дана мне такая святая вера, как у Рууда, паладина покойного. Значит, один путь – найти Марка и лично сдать его Дому. Владетель суров, но справедлив, это никто не оспорит. Что я ему – мелочь досадная. Простит – так только больше народом любим будет. А тайн никаких я все равно не знаю, могут меня магнетизму подвергать, могут на дыбу вздернуть – нечего мне сказать, нечего…

Уснул я под шепот дождя, под треск углей в камине, в тепле и уюте. Но снился мне холод и снег, снилась бесконечная ледяная пустыня, по которой я бреду во тьме. Долго брел, ног не чуя, бездумно, но зная, что надо идти. А потом выступила из темноты женщина со светлым ликом, тьму вокруг раздвигая. Рухнул я на колени, глаз поднять не смея. И главное, понимал, что это сон и такие сны посылают свыше.

Но Сестра ничего не сказала. А когда я протянул руку и коснулся ее – только холод почувствовал. Ледяной, смертный…

И какая польза в таких снах?

Даже если был это знак, то не для моего скудного ума.

Полежал я в темноте, таращась на последние искорки огня в камине, и уснул снова. Может, что хорошее приснится?

Но больше в ту ночь мне ничего не снилось.

Встал я раньше старика Жана. Убрал стул от двери, нечего ему знать о моих страхах. Постоял у окна.

Кончился дождь, отплакала Сестра по людским грехам. Светило солнце, на траве искрилась роса. А вот цветы на клумбах поникли, будто признались себе – осень в права вступает, кончилось их время.

У цветов век недолог.

Пошел я на кухню, растопил плиту, чайник из бочонка чистой водой наполнил. Пока кипел, сходил на улицу, нашел сортир, после умылся из колодца мутной от дождя водой. Постоял босиком на холодной траве, в небо глядя.

• Предыдущая
• 40/156
• Следующая