Диптаун. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/178
• Следующая

Придётся прибегнуть к помощи самого «Дип-проводника»…

Достаю из кармана коробочку с изумрудным жуком, очки. Командую:

– Неудачник, выходи.

Выбираюсь из машины вслед за ним, швыряю тупое насекомое в салон и захлопываю дверцу. Результат следует незамедлительно.

«Дип-проводник» не очень-то охраняет свои такси, предпочитая мириться с шалостями вроде моих бесплатных и не фиксируемых поездок. Но попытки проникнуть на свои сервера пресекает безжалостно. Такими примитивными программками, как «жук», его защиту не преодолеть.

Такси мутнеет и растворяется в воздухе – канал связи был обрублен при первой же попытке «жука» влезть на чужой компьютер.

– Пошли, – тормошу я Неудачника и хватаю его за руку. Если сейчас в холле сидят посетители, то мы влипли окончательно.

Но нам везёт – никого нет. Даже охранника.

– Это публичный дом, – на всякий случай сообщаю Неудачнику. – Можешь альбомы полистать.

Он качает головой.

– И почему я не удивлён? Идём…

По коридору мы почти бежим. Я ожидаю, что сотрудницы вновь начнут выглядывать из дверей, но царит полная тишина. Вообще никого! Словно бордель вымер.

Толкаю дверь в Викину комнату, уже готовый к тому, что и её на месте не будет. Неудачник топчется за спиной.

– Тебя можно поздравить, Леонид? – ледяным голосом спрашивает Вика.

В хижине чистенько, словно и не было никакого землетрясения. Не знаю, как другие, а я такой порядок навожу лишь в расстроенных до предела чувствах. На столе появилась маленькая магнитола. Вика переоделась, теперь она в серых джинсах и такого же цвета свитерке.

И ещё, судя по тону, она ждёт объяснений.

– Ты слышала комиссара?

– А кто его не слышал? – Вика встаёт, и я торопливо отступаю. Когда женщина в гневе, мужчине лучше не сопротивляться. – Значит, спас… друга. Он тебя спас, парень?

Неудачник пожимает плечами, улыбается, и Вика слегка сбавляет обороты.

– Как тебя звать?

– Неудачник.

– Ага. Так вот, дружок, не гневи судьбу, постой у окна тихонечко!

Неудачник повинуется, а Вика наступает на меня. Ох, не ту личность она выбрала – это манера Мадам.

– Значит, спас. Значит, поимел «Аль-Кабар» и «Лабиринт»?

– Вика, они лгут! – торопливо говорю я. – «Варлок-9000» – это локальный вирус, он отвечает требованиям конвенции!

– А про дайвера – тоже лгут? – кричит Вика. И я наконец-то понимаю, что вывело её из себя. – Лгут? Или кто-то другой врёт… другой!

Опыт получения пощёчин у меня небольшой. Держусь за горящую щеку, и стою столбом. Неудачник послушно смотрит в окно, но не услышать звука удара он не мог.

– Дайвер? – продолжает кипеть Вика. – Дайвер? Я, дура, дура чёртова, ещё помощь тебе предлагала! Ты мог мне сказать, что сам – дайвер?

– Нет… – шепчу я.

– Почему? Не веришь мне?

Никогда не поверю, что бог создал женщину из ребра Адама. Нет, как и мужчину – из глины, только совсем другого сорта.

Уж очень разные причины мы находим для гнева.

– Я боялся потерять тебя.

– Вот и… – начинает Вика, и замолкает.

– Нельзя любить человека, который видит глубину без иллюзий. Я знаю, Вика, я пробовал открываться. Это всегда… всегда происходит. Ты стала бы меня ненавидеть. Незаметно. Даже сама не поняла бы, в чём дело…

Я говорю, уже понимая, что всё кончено. Мы можем остаться друзьями, не более того. Ни одна женщина в мире не полюбит человека, который видит её лицо мозаикой цветных квадратиков.

– Да, я должен был сказать, – шепчу я. – Сразу. Прости, я не смог. А тебе хватило бы духу признаться, что ты – дайвер?

Вика молчит. В её глазах слезы, которых на самом деле нет. Между нами стена – отныне и навсегда.

– Нет, – говорит она тихо. – Я тоже не смогла. Я… боялась тебя потерять.

Кажется, я сошёл с ума.

Только что с того, если я обнимаю Вику, и между нами нет стены…

– Моя работа… из-за неё. Противно, когда все по настоящему. Я не знаю, почему так получилось… было слишком мерзко… я испугалась, и выпала из глубины…

– Мы говорим – вынырнуть…

– Вынырнула…

Неудачник смотрит на горы. Он молодец, он готов простоять так целый день.

– Я всегда выныриваю. Потому и беру себе самых уродов, что мне всё равно…

У меня на губах вопрос, который я никогда не задам. Но Вика отвечает сама:

– Там, у реки, я не выходила. Первый раз в жизни. Правда.

Я верю ей, как верят все мужчины от начала времён.

В этом мире лишь наша вера становится правдой.

Вика готовит кофе, и даже Неудачник оживляется. Мы садимся за стол, свежие сливки налиты в маленький кувшинчик, в сахарнице горка белого песка, полная бутылка «Ахтамара» ждёт свой очереди. Впрочем, коньяк Вика разливает по бокалам сразу.

– За твой успех, Лёня, – говорит она.

– Такие успехи недорого стоят, – отвечаю я.

– Почему?

– Общесетевой розыск.

– И что с того?

– Мне придётся уйти. Этот образ засвечен, а Стрелка здесь видели.

– Кто? – Вика словно не понимает всей сложности положения. – Мои девочки?

– Хотя бы.

– Они никому не скажут. Или ты думаешь, что виртуальные проститутки сочувствуют сильным мира сего? Знаешь, мы всех их видели без штанов… директоров корпораций и президентов фирм. Люди, которым нравится стегать женщину плетью перед тем, как лечь в постель, сочувствия не вызывают.

– Ты говоришь так, словно они все извращенцы.

– Нет, конечно, – Вика улыбается. – Но запоминаются именно такие гости. Ни одна из наших девчонок не настучит на Стрелка. Тем более, что ты не устраивал оргий и не брезговал сидеть с нами рядом.

– Точно?

– Лёня, весь наш персонал из России, Украины, Белоруссии, Казахстана. Как ты думаешь, в этих странах развита любовь к правительству и крупному бизнесу?

– Таких извращений не замечал.

– О том и речь. За твой успех.

Мы пьём коньяк, Неудачник тоже присоединяется к нам. Его лицо невозмутимо, словно он пригубил чая.

– А Кепочка? – вспоминаю я. – Уж он-то меня запомнил!

– Не та порода. Ярко выраженный асоциал… стучать на тебя он не станет.

– Мне он показался способным на многое.

Вика барабанит пальцами по столу.

– Лёня… Кепочка всегда берет красный альбом. Это особая группа, в которой разрешено все. Не просто цепи, плети и мелкие радости садистов, а любые зверства. Убийства, расчленение тела… можно не продолжать?

– Сделай милость.

– Так вот, Кепочка этим не занимается. Он приходит к нам общаться… разговаривать.

– И этим достал всех сотрудниц?

– Лёня, когда солидный дяденька заказывает красный альбом, приводит девушку в подземелье, и с криком «Я – вампир!» кусает её в горло, это противно, гнусно, но понятно. Это просто болезнь. Когда ничем не примечательный юноша садится перед девчонкой и начинает говорить с ней по душам… когда он тратит деньги на то, чтобы за час-другой доказать ей, что она сволочь и грязная тварь, недостойная жить на Земле… Это страшнее, поверь.

– Почему? – неожиданно вступает в разговор Неудачник.

– Потому, что это проклятье. Право судить и право властвовать. Право на истину. Легко разобраться с дураком или зверем. Гораздо труднее с тем, кто считает себя сверхчеловеком. Умным, чистым и непорочным. Генералы, борющиеся за мир, правители, громящие коррупцию, извращенцы, осуждающие порнографию – господи, мало ли их мы видели? Может, проклятие такое висит над людьми? Когда обещают порядок, жди хаоса, когда защищают жизнь, приходит смерть, когда защищают мораль – люди превращаются в зверей. Стоит только сказать – я выше, я чище, я лучше, и приходит расплата. Только те, кто не обещают чудес и не становятся на пьедестал, приносят в мир добро.

Я чувствую, что они сцепились всерьёз. Торопливо встреваю:

– Стоп! Вика, давай без диспутов о добре и зле! Так можно объявить праведниками убийц и воров!

– Ты и сам вор, – замечает Вика.

– Я помогаю распространять информацию.

• Предыдущая
• 49/178
• Следующая