Мифы Древней Греции (др. илл.) - Успенский Всеволод Васильевич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/39
- Следующая
Берег был настоящей пустыней. Лишь гребни сверкающего песка уходили в бескрайную даль. Вокруг корабля расстилалось два моря: сзади лазурное, полное блеска и шороха волн, спереди — зыбкое, жёлтое море песков. И нигде даже зоркое зрение Линкея не заметило ни селенья, ни дерева, ни источника пресной воды.
— Это всё из-за нашей Медеи, — молвил Калаид, толкнув потихоньку Зета. А Зет отвечал.
— Брат, ты прав, как всегда. Проклятье Эета сбылось над Язоном. Никто из нас никогда не увидит родимой земли.
Так роптали Зет и Калаид.
Да и всякий другой человек на месте скитальцев-героев стал бы, пожалуй, роптать. Но остальные аргонавты не впали в уныние.
— Полно ворчать, Бореады, — сказал Полидевк, а Кастор прибавил:
— Будь у меня такие же крылья, как у Калаида и Зета, я бы не стал говорить, а облетел бы пустыню и разыскал бы колодец с водой.
Однако дети Борея угрюмо молчали и только поглядывали один на другого.
Язон разделил аргонавтов на три отряда и разослал их в три стороны за водой, наказав возвращаться к закату. Сам же с Медеей остался на берегу, чтобы набрать хоть ракушек на обед. Солнце клонилось к земле, но нагретая за день пустыня дышала невыносимым зноем, как накалённый бронзовый щит. Даже близость морской воды не спасала от этого жара.
Нагибаясь за ракушками к песку, Язон и Медея услышали плеск волны и шорох прибоя. Скоро прибрежный ил совершенно исчез под водой, и волны, поднявшись до берега, стали лизать корму корабля. Язон сейчас же сообразил, что, пользуясь этим приливом, «Арго» сможет пройти над илистой топью и вернуться в Элладу. Он стал кричать и звать остальных аргонавтов, но, затерявшись в песках, аргонавты не слышали крика: они ушли далеко. Между тем прилив подымался всё выше и выше, точно волны хотели похитить «Арго» с земли.
Вдруг Язон и Медея услышали звонкие голоса. Шумный вал разбился о берег и оставил на мокром песке трёх богинь в венках из подводных цветов. Это были прибрежные нимфы-океаниды. С весёлыми криками гнались они одна за другой, но, увидев людей, удивлённо остановились. Потом закутались, как в плащи, в свои зелёные волосы и подошли к Язону. Старшая из сестёр упросила:
— Кто вы такие и как вы попали в пустыню?
— Мы — аргонавты, — ответил Язон. — Плыли на родину в Иолк, но по воле богов течение снесло нас сюда. Если вы, бессмертные сёстры, можете нам помочь, укажите нам путь домой, и, вернувшись на родину, мы поставим вам мраморный храм.
— Ты хорошо говоришь, чужестранец, — молвили богини. — Не пытайтесь вернуться назад. В море грозит вам ужасная гибель. Лучше дождитесь на берегу, пока наша мать Амфитрита не распряжёт своих белых коней. Тогда поднимите на плечи корабль и ступайте пешком по пустыне до самого края земли. Там вы найдёте дорогу домой.
Сказав так, нимфы бросились в море и скоро пропали из глаз. Только что скрылись они, вернулись назад аргонавты. Язон передал им вещие слова нимф. Но никто из героев не знал, когда Амфитрита, седая жена владыки морей Посейдона, распрягает своих коней.
Аргонавты решили не спать ни днём ни ночью. Присев на песок возле самого берега, они не сводили глаз с моря в тщетной надежде, что Амфитрита примчится к ним на своей колеснице. Но море казалось таким же пустынным, как и берег вокруг. А герои устали, и сон стал клонить одного за другим. Даже сам Мелеагр, бессонный охотник и страж, не выдержал и заснул тяжким каменным сном.
Долго спали измученные герои. Трижды волны налетали на берег и опять убегали назад, а они все лежали недвижно и не слышали шума воды. Вдруг Язон вскочил, как безумный, и бросился к морю. Он услышал сквозь сон призывное ржанье коня. Солнце только что встало из жёлтых песков, море было спокойно и тихо.
Внезапно вода возле берега расступилась, отхлынула прочь, и на сушу из волн выскочил ослепительно белый конь с сияющей гривой и глазами, блестящими, как зелёные камни. Он взобрался на берег, уткнулся мордой в песок, громко фыркнул и вдруг, резвясь, понёсся в пустыню. Язон понял, что это и есть волшебный конь Амфитриты. Он разбудил аргонавтов, и герои по шестеро в ряд взвалили «Арго» на плечи. Сгибаясь под тяжестью ноши, пошли они в том направлении, где скрылся подводный конь.
Утро скоро сменилось жарким, безветренным днём. Отвесные стрелы лучей, как раскалённое золото, жгли аргонавтов. Ноги вязли в песке, а тяжесть огромного судна давила и резала плечи. Мелкие камешки вперемежку с горячим песком забивались Медее в сандалии. Царевна старалась ступать осторожно, но непривычные ноги её покраснели, стёртая кожа потрескалась от жары, и песок обжигал ступни.
Ни конца ни края не было мёртвой пустыне. Кроме шороха ног по песку, ни единый звук не тревожил её безмолвия. И во всём безоблачном небе только пара орлов кружила под самым солнцем.
В полдень песок, накалённый до блеска, сделался белым как снег. Он слепил глаза аргонавтам, а губы их почернели и запеклись от мучительной жажды.
— Язон! — говорила Медея. — Я не могу так идти. Ноги мои обливаются кровью. Лучше ляжем на этот песок и умрём.
Но Язон не отвечал ни слова. Он хорошо понимал, что если Медея, поддавшись усталости, ляжет на жаркий песок, она уже больше не встанет. Солнце спалит её жгучим огнём.
Аргонавты всё шли и шли, не задерживаясь ни на миг.
Наконец закатилось солнце, наступила короткая ночь. Но и ночью не стало легче. Даже мудрый и терпеливый Орфей забыл о своей кифаре. Жара иссушила горло божественного певца. В ночной духоте он брёл, шатаясь под тяжестью корабля, и видел один только ровный сыпучий песок.
Так день и ночь, ночь и день шли они по пустыне, пока наконец Медея не обезумела от ужасной жажды.
— Язон, — прошептала она чуть слышно жёсткими, как древесная кора, губами. — Я прокушу себе руку и выпью собственной крови, а потом напою и тебя. Ведь всё равно мы умрём от жажды.
Но Язон и теперь не ответил. Он упрямо шагал вперёд.
Бореады твердили точно в бреду:
— Во всём виновата колдунья. Пусть она умирает в песке. Как только Медея умрёт, удача воротится к нам.
— Замолчите, — ответили Диоскуры, — или мы силой принудим вас замолчать. Медея ни в чём не виновна, и всем одинаково тяжело.
— Мужайтесь! — хрипло пробормотал Линкей, точно ворон прокаркал. — Я вижу дерево и скалу. А что это падает там со скалы? Смотрите — ведь это вода!
— Ты бредишь, — сказал Мелеагр. — Я не вижу ни дерева, ни скалы. Ты просто спишь на ходу и видишь воду во сне.
— Нет, он не бредит! — в восторге крикнул Евфал. — Это правда вода! Я чувствую запах воды!
Вглядевшись туда, куда показала рука Евфала, аргонавты увидели чёрную чёрточку пальмы на фоне бездонного неба, но так далеко, что глаза едва различали её.
— Слушай, Язон, — молвил тогда Евфал, посмотрев на Медею. — Нам неудобно нести корабль по шестеро в ряд. С боков довольно и по шести человек, а Теламон подопрёт корму. Ты же возьми царевну на руки и неси возле нас. Видишь, она уже не может идти.
Так говорил он из жалости к бедной Медее. На самом же деле аргонавтам было очень трудно тащить корабль на плечах.
Язон с благодарностью посмотрел на доброго Евфала и подхватил Медею с земли как раз в ту минуту, когда она, пошатнувшись, едва не упала в песок. И вдруг по пустыне пронёсся стремительный ветер. Влажный и мягкий, он освежил горячие лица героев.
— Море! — сказал Теламон. — Там за пальмою море! Этот ветер — морской!
Люди разом рванулись вперёд, и Язон побежал, держа на руках Медею. Скоро они взобрались на высокий песчаный холм и увидели целый пальмовый лес на морском берегу. Между пальм росли и другие деревья, а с высокой скалы серебряной лентой сбегал водопад.
Сбросив корабль на песок, вперегонки пустились герои к скале, припали губами к широкой струе водопада. А Язон, зачерпнув горстями воду, оживил бесчувственную царевну. Аргонавты пили и пили и никак не могли утолить свою жажду, а когда наконец, опьянев от воды, оглянулись, то увидали в двух шагах от себя обнесённый оградою сад.
- Предыдущая
- 21/39
- Следующая
