Легенды - Кинг Стивен - Страница 67
- Предыдущая
- 67/161
- Следующая
— Вы? Каким образом?
— Я — хранитель святилища. Это знание передается из поколения в поколение.
По спине у Валентина прошел холодок.
— Ага, — произнес он. — Хранитель. Законный преемник того, кто несколько тысяч лет назад убил здесь понтифика. Мне сказали, что свои молитвы вы вершили у могилы этого самого понтифика. Это правда?
— Да.
— В таком случае, — Валентин позволил себе улыбнуться уголками губ, мне придется сказать своим охранникам, чтобы они пристально следили за вами. Потому что я незамедлительно намерен, друг мой, отдать Магадоне Самбисе приказ о вскрытии седьмого святилища. И не хочу, чтобы с вашей стороны мне что-то угрожало.
Это потрясло киванивода. Он стал менять свои очертания, то сокращаясь, то удлиняясь — контуры его тела таяли и восстанавливались с умопомрачительной скоростью.
Даже археологи — и люди, и двое гхайрогов, и тесная кучка метаморфов смотрели на Валентина так, словно никак не могли постичь смысл его слов.
Тунигорн, Миригант и Насимонте тоже стояли, как громом пораженные. Туни горн сказал что-то Мириганту — и тот в ответ лишь пожал плечами, и растерянный Насимонте повторил его жест.
— Вы серьезно, ваше величество? — сдавленным голосом произнесла Магадоне Самбиса. — Ведь совсем недавно вы говорили, что святилище лучше оставить в покое.
— Я? — Валентин покачал головой. — О нет. Как скоро вы сможете приступить к работе?
— Сейчас… — И она забормотала себе под нос: — Техника записи, свет, инструменты… Мы можем подготовить все через полчаса.
— Хорошо, приступайте.
— Нет! Не бывать этому! — в ярости завопил Торккинууминаад.
— Так будет, — сказал Валентин. — И мы с вами будем присутствовать при этом. — Он поманил к себе Лизамон Гультин. — Поговори с ним, Лизамон, и объясни, что ему лучше сохранять спокойствие.
— Неужели вы это серьезно, понтифик? — недоверчиво повторила Магадоне Самбиса.
— О да. Серьезнее некуда.
Казалось, что день тянется целых сто часов.
Каменную стену в любом случае не так легко взломать. Вскрытие же этой стены было столь символично и столь чревато политическими осложнениями, что все делалось с утроенной осторожностью.
Первую стадию работ Валентин переждал наверху. Ему объяснили, что в подземелье сейчас протягивают осветительные провода и вентиляционные трубы, а также выясняют с помощью дефектоскопических приборов, не рухнет ли потолок, если стена будет сломана, и нет ли с внутренней стороны самого святилища чего-либо, что может пострадать в процессе вскрытия.
Все это заняло несколько часов, и наконец наступил решающий момент.
— Желаете присутствовать, ваше величество? — спросила Магадоне Самбиса.
Несмотря на вентиляцию, Валентину трудно дышалось в подземелье. Даже во время его первого визита здесь было достаточно жарко и душно, теперь же, когда вокруг толпилось столько народу, казалось, что воздуха вовсе нет, и приходилось напрягать легкие, чтобы в голове не мутилось.
Археологи, расступившись, пропустили его вперед. Стена святилища ярко белела при сильном свете. Около нее работали пятеро — трое пьюриваров и двое человек. Крепкий Ватиимераак сверлил, археолог Каастисиик, отвечающий за организацию раскопок, помогал ему. Позади стоял Дриисмиил, специалист по древней архитектуре, и представительница человеческой половины Шимраин Гельвойн, тоже архитектор, как видно. Магадоне Самбиса тихо отдавала распоряжения.
Стену разбирали медленно, камень за камнем. Над самыми жертвенными нишами сняли уже около трех квадратных футов белой облицовки. За ней открылась грубая кирпичная кладка толщиной всего в один ряд. Ватиимераак, .`, g что-то по-пьюриварски, уже отбивал первый кирпич. Тот отвалился, и показалась еще одна стена, сложенная из таких же черных блоков, что и все подземелье.
Наступила длинная пауза, во время которой многослойную стену замеряли и фотографировали. Потом Ватиимераак возобновил работу. Валентин чувствовал дурноту в этой затхлой атмосфере, но держался.
Ватиимераак остановился, чтобы Каастисиик мог убрать обломки черного камня. Двое архитекторов, выйдя вперед, осмотрели проем, потом посовещались друг с другом и с Магадоне Самбисой. Ватиимераак снова взялся сверлить.
— Дайте кто-нибудь фонарик! — воскликнула Магадоне Самбиса.
Ей передали его по цепи. Она посветила им в отверстие и ахнула.
— Ваше величество, не хотите ли взглянуть? И Валентин при слабом свете разглядел большое прямоугольное помещение, совершенно пустое, если не считать квадратной глыбы темного камня. Последний очень походил на черный опал, пронизанный рубиновыми жилами — из такого же был изваян Конфалюмский трон в замке коронала.
На камне лежали какие-то предметы, но их нельзя было рассмотреть на таком расстоянии.
— Сколько понадобится, чтобы расширить отверстие и пройти? — спросил Валентин.
— Часа три.
— Даю вам два. Я подожду наверху. Позовите меня, когда будет готово. И смотрите, чтобы до меня туда никто не входил.
— Положитесь на меня, ваше величество. Даже сухой воздух пустыни показался ему восхитительным после сырой духоты внизу. По теням, заполнившим впадины далеких дюн, Валентин определил, что день близится к вечеру. Тунигорн, Миригант и Насимонте расхаживали в руинах разрушенной пирамиды, вроон Делиамбер стоял чуть поодаль.
— Ну что? — спросил Тунигорн.
— В стене пробили отверстие. Внутри что-то есть, но мы пока не знаем, что.
— Сокровища? — с алчной усмешкой спросил Тунигорн. — Кучи изумрудов, алмазов и яшмы?
— Да. Все это и еще больше. Несметные сокровища, Тунигорн. Нет ли у тебя с собой вина, Насимонте?
— Как не быть, друг мой. Отменное, мульдемарское.
Герцог подал флягу понтифику, и тот стал пить жадно, будто воду, даже не стараясь распробовать букет.
Тени сгущались, и одна из малых лун показалась над горизонтом.
— Ваше величество, не угодно ли спуститься? — позвал археолог Во-Симифон, и Валентин последовал за ним вниз.
Пролом в стене расширили, и в святилище можно стало пройти. Магадоне Самбиса дрожащей рукой вручила Валентину фонарик.
— Я вынуждена просить ваше величество ничего там не трогать. Вы, безусловно, имеете привилегию войти туда первым, но не забывайте, пожалуйста, что это научная экспедиция. Мы должны заснять все в первозданном виде, прежде чем тронуть что-то хоть пальцем.
— Я понимаю, — заверил Валентин.
Он осторожно переступил через каменную кромку и вошел.
Пол святилища был выложен гладким блестящим камнем, возможно, розовым кварцем. На нем лежал тонкий слой пыли. По этому полу никто не ходил двадцать тысяч лет, подумал Валентин. А человеческая нога здесь вообще не ступала.
Он подошел к черному постаменту в середине и посветил на него фонариком. Да, это опал с рубиновыми жилами — камень Конфалюмского трона.
На его блестящей поверхности, лишь едва тронутой пылью, лежала тонкая золотая пластина с затейливыми пыориварскими иероглифами, украшенная кабошонами берилла, сердолика и ляпис-лазури. Точно в ее середине, бок о бок, лежали два длинных продолговатых предмета, похожие на кинжалы из белого камня.
Валентина пронзил благоговейный трепет. Он знал, что это такое.
— Ваше величество! Ваше величество! — позвала Магадоне Самбиса. — Пожалуйста, скажите нам — что вы видите?
Но Валентин не ответил, как будто и не слышал. Он погрузился в воспоминания. Это было восемь лет назад, в решающий час войны с /."ab -f , (.
Тогда он держал в руке такую же вещь и чувствовал ее странную прохладу, под которой ощущался раскаленный стержень, и слышал идущую из нее тихую музыку, от которой кружилась голова.
То был зуб морского дракона. Его таинственная власть связала Валентина с разумом дракона Маазмоорна, водяного царя далекого Внутреннего Моря. Это Маазмоорн помог Валентину убить на расстоянии вождя повстанцев Фараатаа и прекратить затянувшийся мятеж.
Кому же принадлежат зубы, лежащие здесь?
- Предыдущая
- 67/161
- Следующая
