Легенды - Кинг Стивен - Страница 46

• Предыдущая
• 46/161
• Следующая

Вот такой медведь и сидел на дереве. Он был пожалуй, малость староват, но щетина на нем топорщилась будь здоров, и на дерево он залез не потому, что боялся, а за медом — меда там было полно, и пчел тоже. Они, стараясь прокусить свалявшуюся медвежью шерсть, лишались жал и падали мертвыми, зато жужжали вовсю, словно прихожане, позабывшие слова гимна — только пчелы, видать, и мотив подзабыли.

А человек все сидел и скалился на медведя — медведь же показывал зубы ему.

Альвин с Артуром стояли там уже с минуту, а картина все не менялась. Человек ухмылялся медведю, медведь человеку. При этом ни один и виду не показывал, что заметил Альвина и Артура.

Поэтому Альвин заговорил первым:

— Не знаю, кто из вас начал эту игру, зато знаю, кто победит.

Человек, не переставая ухмыляться, процедил сквозь зубы:

— Извините, что не подаю вам руки — я слишком занят. Альвин вдумчиво кивнул и сказал:

— Медведь, сдается мне, тоже занят.

— Ничего, — сказал человек с ухмылкой. — Сейчас он слезет.

Артур Стюарт по молодости лет был поражен.

— Слезет? Из-за вашей улыбки?

— Смотри, как бы я тебе не улыбнулся. Неохота платить твоему хозяину за такого умного черномазого — дорого, поди.

Все, как правило, принимали Артура Стюарта за раба — ведь он был наполовину черный, а к югу от Хайо лежали рабовладельческие края, где черный человек непременно принадлежит, принадлежал или обязан принадлежать кому-то. Поэтому Альвин во избежание осложнений никого не разубеждал. Пусть люди думают, что у Артура Стюарта уже есть хозяин, и не стремятся занять свободное место.

— Сильная же, должно быть, у тебя улыбка, — сказал Альвин. — Меня зовут Альвин, и я странствующий кузнец.

— Кузнец в этих краях не так уж нужен. На западе дела обстоят получше, там больше поселенцев — попытай счастья там. — Человек по-прежнему говорил сквозь зубы.

— Может, и попытаю. А как зовут тебя?

— Стойте, где стоите, — сказал человек с ухмылкой. — Не двигайтесь. Он слазит.

Медведь зевнул, слез вниз по стволу и стал на четвереньки. Он мотал головой в такт какому-то неведомому медвежьему мотиву, морда у него блестела от меда и была утыкана дохлыми пчелами. Подумав о чем-то своем, он, видимо, пришел к какому-то выводу, потому что встал на задние лапы и разинул пасть, точно ребенок, показывающий маме, как хорошо он глотает.

Человек с ухмылкой тоже встал, и растопырил руки, и раскрыл рот. Зубы у него были хороши для человека, но медвежьим все-таки уступали. Однако медведя это зрелище, как видно, убедило. Он снова спустился на четвереньки и закосолапил в лес.

— Теперь это мое дерево, — сказал человек.

— Не слишком завидное имущество, — заметил Альвин.

— А мед он весь съел, — добавил Артур Стюарт.

— Дерево мое и вся земля вокруг тоже, — сказал человек.

— Но что ты намерен с ней делать? На фермера ты не похож.

— И намерен спать здесь, и чтобы никакие медведи при этом не тревожили мой сон. Я просто должен был показать ему, кто здесь хозяин.

— Значит, ваш талант нужен только для того, чтобы заставить медведей убраться с дороги? — спросил Артур Стюарт.

— Зимой я сплю под медвежьей шкурой. Я улыбаюсь медведю, а он скалит зубы на меня, пока я не сделаю с ним все, что захочу.

— А ты не боишься, что когда-нибудь встретишь медведя под стать себе? мягко осведомился Альвин.

— Нет, приятель, не боюсь. Моя ухмылка — королева всех ухмылок.

— Император ухмылок, — сказал Артур Стюарт. — Наполеон!

Ирония Артура была недостаточно тонка, чтобы ускользнуть от человека с ухмылкой.

— У твоего мальчишки слишком длинный язык, — сказал он.

— Это помогает мне коротать время, — сказал Альвин. — Ну, раз уж ты оказал нам услугу и прогнал медведя прочь, здесь, пожалуй, можно построить каноэ.

Артур Стюарт посмотрел на него, как на безумного.

— Зачем нам каноэ?

— Я ленив и хочу спуститься вниз по течению в нем.

— Мне все равно, что вы с ним будете делать, — сказал незнакомец. Плывите, тоните, несите его над головой, съешьте его на ужин — только здесь вы ничего строить не будете. — Ухмылка так и не сходила с его лица.

— Ты только погляди, Артур, — сказал Альвин. — Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.

— Ничего не выйдет, — сказал Артур Стюарт. — На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы — у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.

Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Альвину.

— Ну, тогда я больше не буду улыбаться.

— Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, — сказал Альвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.

— Не спешите так, — сказал незнакомец. — Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.

— Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.

— Каждый человек — мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.

— Мне помнится, он особо выделил самаритян — а самаритянам меня нечего опасаться.

— Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.

Это была правда, потому что Альвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Альвин перенес мешок вперед.

— От человека с ружьем мне нечего прятать.

— Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник — мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.

— Было бы чем поживиться взломщику в этом лесу, — фыркнул Артур Стюарт.

— Ну, дуракам закон не писан.

— Ты лучше направь свое ружье в другую сторону, — посоветовал Артур Стюарт. — Если хочешь и дальше им пользоваться.

Вместо ответа незнакомец нажал на курок. Дуло полыхнуло пламенем и взорвалось, разлетевшись на куски, словно ручка старой метлы. Пуля медленно выкатилась из него и шлепнулась в траву.

— Посмотри, что ты сделал с моим ружьем, — сказал незнакомец.

— Не я нажимал на курок, — сказал Альвин. — И тебя предупреждали.

— Но ухмыляться ты так и не перестал, — заметил Артур Стюарт.

— Такой уж я веселый парень, — сказал незнакомец и достал большой нож.

— Нравится тебе этот нож? — спросил Артур Стюарт.

— Мне его дал мой друг Джим Бови. Я ободрал им шесть медведей, а бобров и не сосчитать.

— Тогда посмотри сперва на дуло своего мушкета, а потом на нож, которым так гордишься, и подумай как следует. Человек с ухмылкой посмотрел на мушкет, потом на нож.

— Ну и что?

— Думай, думай. Авось дойдет потихоньку.

— И ты позволяешь ему говорить с белыми таким образом?

— С человеком, который целит в меня из ружья, Артур Стюарт может говорить, как ему угодно, — сказал Альвин.

Человек подумал еще, а потом ухмыльнулся еще шире, если это только возможно, убрал нож и протянул руку.

— Ты большой умелец, — сказал он Альвину.

Альвин сжал его руку в своей. Артур Стюарт уже знал, что будет дальше, поскольку видел это не раз. Хотя Альвин объявил, что он кузнец, и всякому, у кого есть глаза, видно, какие у него сильные руки, этот улыбчивый сейчас попытается побороть его и повалить.

Впрочем, Альвин и сам был не прочь побороться. Он позволил человеку с ухмылкой дергать, тянуть и выкручивать ему руку, сколько душе угодно. Это могло сойти за настоящий поединок, если бы у Альвина при этом не было такого вида, будто он вот-вот уснет.

Наконец он стиснул пальцы, а человек с ухмылкой вскрикнул, упал на колени и стал просить отдать ему руку назад.

— Не то чтобы она мне еще на что-то пригодилась, но надо же надевать куда-то вторую перчатку.

• Предыдущая
• 46/161
• Следующая