Песнь Сюзанны - Кинг Стивен - Страница 28

• Предыдущая
• 28/93
• Следующая

Сюзанна слышала искренность в его голосе. Если его слова не соответствовали действительности, он мог бы претендовать на звание лучшего в мире лжеца.

— Как вы могли это выяснить? — спросила Сюзанна. Ответа не последовало, и она уже открыла рот, чтобы повторить вопрос. Но, прежде чем смогла, ее вновь отбросило назад. Кем бы Миа не была прежде, в теле Сюзанны она обладала невероятной силой.

— Она ушла? — спросил Сейр.

— Да, ушла, на глубину, — подобострастно, с готовностью услужить.

— Тогда прошу к нам Миа. Чем быстрее ты придешь, тем быстрее сможешь взглянуть своему малому в лицо.

— Да, — воскликнула Миа, переполненная радостью, и тут же Сюзанна, буквально на мгновение уловила «картинку». Словно заглянула в щелку тента цирка-шапито и увидел разодетого клоуна.

На самом же деле увиденное ей было куда проще, но сердце у нее зашлось от ужаса: отец Каллагэн покупает ломтик салями в магазине. Отрезает салями янки.[46] А находится магазин в Ист-Стоунэме, штат Мэн, в 1977 году. Каллагэн рассказывал эту историю в своем доме… и Миа слушала.

Осознание пришло, как красное солнце, поднимающееся над полем битвы, заваленном тысячами павших. Сюзанна рванулась вперед, не боясь силы Миа, крича снова и снова:

«Сука! Предательница! Убийца! Ты сказала им, куда направит их Дверь! Где они смогут найти Эдди и Роланда! О, какая же ты СУКА!»

Силы Миа, конечно, хватало, но эта новая атака застала ее врасплох. Яростная атака, потому что и Детта вложила в нее всю свою ненависть. На мгновение совместными усилиями Сюзанне и Детте удалось отбросить захватчицу. В номере отеля трубка выпала из руки Миа. Ее саму мотало по ковру из стороны в сторону, она чуть не упала, зацепившись за край одной из кроватей, а потом закружилась, словно пьяная танцовщица. Сюзанна влепила ей оплеуху, и на шее появилась красная отметина.

«Влепила оплеуху себе, вот что я сделала, — подумала Сюзанна. — Бить оболочку, что может быть глупее?» Но она ничего не могла с собой поделать. Предательство Миа, ее невероятное предательство…

А внутри, где шло не физическое сражение (но и не совсем битва разумов), Миа наконец-то сумела схватит Сюзанну-Детту за горло и заставить отступить. Глаза Миа остались широко раскрытыми, так шокировала ее эта неожиданная атака. А может, она широко раскрыла их и от стыда. Сюзанна надеялась, что Миа способна испытывать стыд, что это чувство не было ей чуждо.

«Я сделала то, что должна была сделать, — повторила Миа, загоняя Сюзанну обратно в камеру. — Это мой малой, все против меня, я сделала то, что должна была сделать».

— Ты обменяла Эдди и Роланда на своего монстра, вот что ты сделала! — крикнула Сюзанна. — Исходя из того, что ты подслушала и передала, Сейр догадался, что они воспользуются Дверью, чтобы выйти на Тауэра, не так ли? И сколько человек выставил против них Сейр?"

Ответил ей лязг железа. За первым засовом закрылся второй. Потом третий. Миа почувствовала руки хозяйки тела на собственной шее и больше не хотела рисковать. И на этот раз заперла дверь камеры на три засова. Камеры? Черт, да с тем же успехом она могла сказать «Черной дыры Калькутты».

«Выбравшись отсюда, я отправлюсь в „Доган“ и разворочу весь пульт управления, — крикнула она. — Не могу поверить, что я пыталась тебе помочь! А теперь, хер с тобой. Рожай на улице, мне без разницы!»

«Ты не сможешь отсюда выбраться, — в голосе Миа вроде бы слышались извиняющиеся нотки. — Потом, если смогу, я оставлю тебя в покое…»

«О каком покое для меня ты говоришь, если Эдди мертв? Не удивительно, что ты хотела снять с меня его кольцо! Ты просто не могла допустить, чтобы оно прикасалось к твоей коже, после всего того, что ты сделала».

Миа подняла трубку, приложила к уху, но более не услышала Ричарда П. Сейра. «Вероятно, — подумала Сюзанна, — он отправился в другое место, чтобы там отравлять людям жизнь». Миа положила трубку на рычаг, оглядела пустую, безликую комнату, так оглядываются люди, зная, что больше здесь не появятся, и желая убедиться, что не забыли ничего важного. Похлопала по одному из карманов джинсов, нащупала пачку денег. Коснулась другого, убедилась, что черепашка, scolpadda, на месте.

«Извини, — сказала Миа, — я должна заботиться о своем малом. И сейчас все играют против меня».

«Это не правда, — ответила Сюзанна из темницы, в которую бросила ее Миа. И где она находилась, эта темница? В подземелье под Замком-над-бездной? Возможно. Какое это имело значение? — Я была на твоей стороне. Я тебе помогала. Я остановила твои чертовы схватки, когда их потребовалось остановить. И посмотри, что ты сделала? Как ты могла поступить так трусливо и низко?»

Рука Миа замерла над дверной ручкой, щеки залило румянцем. Да, она стыдилась за содеянное, все так. Но стыд не мог ее остановить. Ничто не могло ее остановить. Да тех пор, пока она не поймет, что и ее предали, Сейр и его друзья.

Но осознание неизбежности этого предательства не приносили Сюзанне ни малейшей удовлетворенности.

«Ты проклята, — выдохнула она. — И ты знаешь об этом, не так ли?»

— Меня это не волнует, — ответила Миа. — Вечность в аду — справедливая цена за возможность взглянуть моему малому в лицо. Слушай меня и слушай внимательно, прошу тебя.

А потом Миа, неся с собой Сюзанну и Детту, открыла дверь номера отеля, вышла в коридор и сделала первый шаг на пути к «Дикси-Пиг», где уже ждали ужасные хирурги, чтобы принять роды не менее ужасного младенца.

КУПЛЕТ:

Commala — mox — nix!

You are in a nasty fix!

To take the hand in a traitor’s glove

Is to grasp a sheaf of sticks!

ОТВЕТСТВИЕ:

Commala — come — six!

Nothing there but thorns and sticks!

When you find your hand in a traitor glove

You are in a nasty fix.

Роланд Дискейн был последним из великих воинов Гилеада, и, пожалуй, самым лучшим из них, во многом благодаря по-своему романтической натуре, отсутствию воображения и смертоносным рукам. Теперь его конечности поразил артрит, но сухой скрут никоим образом не отразился ни на остроте слуха, ни на зоркости глаз. Он слышал, как голова Эдди ударилась о боковую стойку коробки Ненайденной двери, когда их засосало в проем (и, наклонив голову, в последнюю долю секунды успел уйти от контакта с верхней перекладиной дверной коробки). Он слышал пение птиц, поначалу странное и далекое, словно птицы пели в его сне, потом оно приблизилось и стало совершенно обычным. Солнечный свет ударил в лицо и, наверное, ослепил бы, учитывая, что Роланд с Эдди вышли в него из глубокого сумрака пещеры. Но глаза Роланда превратились в узкие щелочки в тот самый момент, как он увидел этот яркий свет. Прищурился он автоматически, даже не думая об этом. А если бы не прищурился, не заметил бы яркую круглую вспышку по правую руку от него в тот самый момент, когда он и Эдди коснулись твердой, темной земли. И Эдди бы точно умер. Возможно, умерли бы они оба. Но опыту Роланд знал, что такие идеально круглые вспышки бывают лишь в двух случаях: если солнце отражается от очков или оптического оружейного прицела.

Автоматически, точно так же, как прищуривал глаза, стрелок ухватил Эдди под рукой за рубашку. Он почувствовал, как напряглись мышцы молодого мужчины, когда их ноги отрывались от забросанного камнями и костями пола Пещеры двери, почувствовал, как они расслабились после удара головой о боковую стойку. Но Эдди стонал, пытался что-то сказать, то есть не потерял сознание.

— Эдди, за мной! — проревел Роланд, поднимаясь, поставил на ноги и Эдди. Боль взорвалась в правом бедре, спустилась почти до колена, но он не подал и вида. Едва заметил ее. Тащил Эдди к зданию, к какому-то зданию, мимо ряда, даже Роланд знал, что это такое, заправочные колонки. Только их украшал логотип «МОБИЛ», а не «СИТГО» или «СУНОКО», знакомые стрелку.

• Предыдущая
• 28/93
• Следующая