Мисс Настоящая Принцесса. Большая книга приключений для классных девчонок (сборник) - Иванова Вера - Страница 24
- Предыдущая
- 24/74
- Следующая
Да, это были они, те самые духи. «Страшная тайна». Лучший в мире запах! Вот только откуда? Наверное, остатки того, чем надушилась Липучка.
– Ты не представляешь, что ты сделал для меня! До чего же хорошо, когда все вокруг пахнет! – с восторгом проговорила я.
Миша вспыхнул, опустил глаза и тихо-тихо, едва слышно, произнес:
– Я давно хотел тебе сказать… Ты мне очень нравишься. Очень-очень. Больше всех остальных девчонок, вместе взятых.
Остатки слез высохли и без салфетки, я замерла, боясь пошевелиться.
– Я мог бы просидеть с тобой за одной партой всю жизнь – если бы ты, конечно, захотела.
«Вот еще! – шевельнулся протест. – До пятидесяти лет, что ли? И вообще, нет. Ну, только если на каком-нибудь одном уроке. На химии, например…»
– Я мог бы улететь за тобой хоть на край света… И мчаться вечно в быстром самолете, пронзая небо цвета глаз твоих… Чтоб ощутить в стремительном полете, как пишет ветер сказку для двоих…
Ой! Стихи! Неужели прямо сейчас сочинил?! Для меня?!
Мне стало почти хорошо. Я сидела тихо, как мышь, забыв обо всех проблемах и несчастьях, и боялась только одного – поднять глаза, чтобы не наткнуться на Мишин взгляд. Что-то невероятное происходило между нами, натягивались трепетные золотые нити…
– Я хотел бы всю жизнь танцевать только с тобой… Как тогда, год назад, на вулкане… Только мы, танец и раскаленное буйство разъяренной стихии…
Это было как гипноз, и я погрузилась в транс. В мире не осталось ничего, кроме волнующего мягкого голоса, который ткал, вязал, плел волшебное полотно слов, увлекая меня в мир сладких грез.
– В доказательство своих чувств я хочу запечатлеть на своей руке твое имя, – с этими словами Смыш вытащил свой «Паркер» и крупными буквами вывел на левой руке: «Саша».
– В Москве сделаю себе такую татушку, – твердо сказал Миша, любуясь надписью.
Сердце сладко замерло, и какая-то крошечная, малюсенькая часть внутри меня вдруг очень-очень пожалела, что мы уже целый год не сидим за одной партой.
Идиллия была прервана появлением стюардессы. Даже сквозь толстый слой косметики было видно, что она волнуется. И голос, которым она сделала объявление, дрожал и прерывался.
Снова стало страшно. Как будто вместо «Спокойной ночи, малыши» начали показывать «Пилу»… Захотелось заплакать и заткнуть уши. Или убежать от этого кошмара и забыть про него.
Но нет, все еще только начиналось. В переводе на русский ее сообщение звучало так:
– Уважаемые пассажиры! По техническим причинам наш самолет должен совершить посадку в открытом море. Просьба надеть спасжилеты, пристегнуть ремни, согнуться и прикрыть голову руками – вот так! – И она наглядно продемонстрировала, в какой позе было бы удобнее встретить катастрофу. – После посадки все пассажиры должны немедленно покинуть самолет через аварийный выход, спуститься по аварийному трапу и погрузиться на спасательные лодки и плотики. С собой можно взять только самое необходимое.
После ее слов в салоне началось столпотворение. Суетясь и толкаясь, люди надевали жилеты, вытаскивали багаж, открывали чемоданы и раскидывали вещи. Суматоха, крики, падающие и разлетающиеся по салону предметы – все это слилось с воем падающего самолета в один леденящий душу кошмарный шум.
А потом… Сосредоточенные лица друзей, надевающих спасжилеты, крепкое пожатие Миши, подступающий к горлу ком – и больше я ничего не помню.
Перед глазами все поплыло, и я отключилась.
Счастливое спасение
Очнулась я уже в воде. Вернее, не в воде, а в надувном спасательном плоту, куда преданные друзья каким-то невероятным образом затащили меня.
На мне был тяжелый, мокрый оранжевый спасжилет, и сама я была вся мокрая, но холодно почему-то не было.
– Не волнуйся, твои документы и ценности у меня! – сообщил Миха, потрясая непромокаемым мешком.
– И айфон?
– И айфон.
– И паспорт?
– И паспорт.
– И дневничок?
– И дневничок!
– И очки?
– И очки.
– И БАМСИ?!
– И БАМСИ!!!
И вот тогда я с облегчением перевела дух и почувствовала, что возрождаюсь к жизни.
А потом мы достали мобильники и айфоны и известили весь мир о своем спасении.
Но праздновать было еще рано: картина царящего вокруг разрушения напоминала фильм-катастрофу. Самолета нигде не было. На волнах среди обломков качались оранжевые надувные плоты, на которых мокрые, перепуганные люди жались друг к другу, с надеждой озирая горизонт. Погода, слава богу, была на нашей стороне – хоть что-то в этом роковом рейсе! – мягкие лучи заходящего солнца отражались от спокойной водной глади, легкий ветерок приятно согревал.
И еще были слова, которые мне очень хотелось сказать. И я сказала их, когда окончательно пришла в себя:
– Народ, спасибо, вы спасли мне жизнь!
– Не мы, а он. – Друзья указали на Миху. – Вытащил тебя из самолета, когда тот уже начал тонуть. И тащил на себе в воде, пока не раскрылись плоты. И даже искусственное дыхание делал по методу рот в рот!
Ах, вот как?! По методу рот в рот?! Ну и хитрец!
Но разве можно было на него сердиться? Наоборот, мой спаситель заслуживал самой щедрой награды! Поэтому я широко улыбнулась и от души чмокнула его в щеку.
– И меня он тоже спас, – кокетливо поправляя спасжилет, заявила Танюсик. – Я совсем растерялась и не в ту сторону поплыла. А Миха меня перехватил и на плот затащил! И такими словами успокаивал, как будто аудиокнигу читал!
Я внимательно посмотрела на своего спасителя, но он вдруг густо покраснел и спрятал за спину правую руку. Но я все равно увидела, что там написано «Таня»…
«Придется этому ловеласу две татуировки делать! – ехидно подумала я. – Интересно, а где же все это время был Сеня?»
– А Сеня спасал старушек. Помогал им на плот забраться! – разъяснили мои героические друзья.
На этом список подвигов закончился. И запас позитива тоже. Солнце садилось, а нас еще так и не спасли. И никаких огней вокруг, никаких звуков, кроме плеска волн, плача и причитаний пострадавших.
Первой не выдержала Танюсик.
– Хочу за парту! – громко сказала она. – Хочу к доске!
– Что-что? – посмотрели мы на нее в изумлении.
– Хочу в школу! И домой! – сказала Танюсик и разрыдалась.
Следом разрыдалась я. Еще бы! Столько всего творится вокруг, и к тому же встреча с Лехой откладывается на неопределенное время.
– Ша, цыплячий хор! – пробасил Сеня и обнял нас обеих за плечи. А потом громко шмыгнул носом.
Наибольшее хладнокровие проявил Миша. Вначале он почесал кончик носа, потом кашлянул, потом поправил очки и, наконец, изрек:
– Ладно. Отбой. Пора спать.
– А я знаю, кто во всем виноват! – выпалила вдруг Танюсик.
– И кто же? – посмотрели мы на нее.
– Вот! – Она наставила указательный палец на Сеню и грозно произнесла: – Это он мечтал через маску подышать! И спасательное снаряжение опробовать! Это он накаркал!
– Я? Почему я? – возмутился «виновник» катаклизма. – Ну да, может, я и хотел этот жилетик примерить и с трапа спрыгнуть… Ну и на лодке покататься… Но только не у меня одного тут желания исполнились!
– Ты о чем? – в недоумении уставились на него мы.
– А вот он, этот тихоня. – Сеня показал на Смыша. – Вы сами у него спросите! Он мне еще в самом начале полета сказал, что был бы не прочь спасти какую-нибудь девчонку после катастрофы. У него ведь тоже все сбылось, верно?
– А… О… У… – Мы с Танюсиком потрясенно переглянулись.
Интересно, а какую именно девчонку он хотел спасти?
Ответ на этот вопрос откладывался, потому что в стане потерпевших началось какое-то движение. А потом мы стали свидетелями погони: мимо нас на всех парах пронеслась лодка с Женей и Сопливым, за которыми гнались на плотике Леха-Два с Липучкой.
– Догонят или не догонят? – флегматично заметил Сеня.
В другое время мы непременно заключили бы пари, но после всех передряг было как-то лениво.
- Предыдущая
- 24/74
- Следующая
