Пятый элефант - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 63
- Предыдущая
- 63/86
- Следующая
Зато если он рискнет пройти водопад, возможно, ему удастся вырваться вперед…
Звучало не слишком привлекательно, но он решил попробовать.
Ваймс выпустил из рук весла и подтянул к себе веревку, которую бывший хозяин лодки использовал вместо швартовов. «Возможно, если я привяжу к спине топор, то не потеряю его», – подумал он.
В его воображении сразу возникла отчетливая картинка, повествующая о том, что ждет человека, падающего в водопад с привязанным к телу очень острым куском металла…
– ДОБРОЕ УТРО.
Ваймс изумленно заморгал. В лодке появилась высокая фигура в черном балахоне.
– Ты – Смерть?
– ЭТО ВЕДЬ КОСА, НЕ ТАК ЛИ? ПО-МОЕМУ, ЕЕ ОЧЕНЬ ТРУДНО НЕ ЗАМЕТИТЬ.
– Значит, я умру?
– ВОЗМОЖНО.
– Возможно?! Ты что, теперь стал появляться, когда люди, возможно, умрут?
– ГМ, С НЕДАВНИХ ПОР – ДА. НОВЫЕ ВЕЯНИЯ. А ВСЕ ИЗ-ЗА ЭТОГО ПРИНЦИПА НЕУВЕРЕННОСТИ.
– А это что такое?
– Я НЕ СОВСЕМ УВЕРЕН.
– Исчерпывающее объяснение.
– МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ЛЮДИ МОГУТ ЛИБО УМЕРЕТЬ, ЛИБО НЕ УМЕРЕТЬ. ТЕПЕРЬ МОЙ РАБОЧИЙ ГРАФИК ТРЕЩИТ ПО ШВАМ, НО Я ВСЕГДА СТАРАЛСЯ ИДТИ В НОГУ СО ВРЕМЕНЕМ.
Грохот стал громче. Ваймс лег на дно челна и схватился за борта.
«Я разговариваю со Смертью, чтобы отвлечься от того, что ждет меня впереди», – подумал он.
– Кстати, в прошлом месяце мы, случаем, не встречались? Я тогда гнался за Больше-Чем-Малый-Дэйв Дэйвом по Персиковопирожной улице и свалился с карниза.
– ВСЕ ПРАВИЛЬНО.
– Но я упал на телегу. И не умер!
– НО ВЕДЬ МОГ.
– Я думал, у каждого из нас есть похожая на песочные часы штуковина, которая сообщает, когда наше время подходит к концу.
Грохот стал почти осязаемым. Ваймс еще крепче вцепился в борта лодки.
– О ДА. ТЫ АБСОЛЮТНО ПРАВ, – подтвердил Смерть.
– Значит, она может ошибаться?
– НЕТ. НЕ МОЖЕТ. ТУТ НЕТ НИКАКИХ СОМНЕНИЙ.
– Но ты же сказал…
– ДА, ПОНЯТЬ ЭТО ДОСТАТОЧНО СЛОЖНО. НО ЕСТЬ ТАКАЯ ШТУКОВИНА, КАК ШТАНЫ ВРЕМЕНИ, И ЭТО УЖЕ ДОСТАТОЧНО СТРАННО, ПОСКОЛЬКУ ВРЕМЯ НИКОГДА НЕ…
Челн свалился в водопад.
Ваймс оказался во власти клокотавшей, немилосердно швырявшей его воды, а затем к общему сумбуру добавился еще и звон в ушах, когда челн упал в заводь под водопадом. Ваймс попытался было направиться туда, где, согласно его прикидкам, находилась поверхность, но его подхватило течение, шмякнуло о валун и понесло дальше в пенистых бурунах.
Некоторое время он вслепую размахивал руками. Наконец ему посчастливилось зацепиться за камень, и, совершив оборот, Ваймс оказался в сравнительно тихой заводи. Однако не успел он толком перевести дыхание, как увидел, что к нему, прыгая с камня на камень, направляется серая тень. Приземлившись прямо перед Ваймсом, серый кошмар злобно ощерил клыки.
В отчаянии Ваймс рванулся вперед и крепко схватил тварь, пытаясь не думать о лязгающих рядом с рукой челюстях. Затем мохнатая лапа соскользнула с мокрого камня, и вдруг, оказавшись в сложной ситуации и отреагировав чисто автоматически, тварь… перекинулась.
Два облика как будто прошли сквозь друг друга. В одном и том же пространстве в одно и то же время, на краткий, чудовищно искаженный миг волк стал меньше, а человек – больше.
А потом случилось то, чего он и ожидал. Секундное замешательство после смены облика…
Впрочем, этот миг длился достаточно долго, чтобы Ваймс, собрав все силы до последней крупицы, ударил ставшую человеческой голову о камень. Ему показалось, что послышался треск.
После чего Ваймс выплыл на середину реки и позволил течению подхватить его тело, лишь изредка подгребая руками, чтобы оставаться на поверхности. Рядом по реке струилась кровь. Ваймс впервые собственными руками убил живое существо. Честно говоря, он никогда никого не убивал. То есть специально. Хотя, конечно, Смерть всегда был рядом, ведь когда люди скатываются с крыши, пытаясь задушить друг друга, только от везения зависит, кто окажется сверху в момент удара о землю. Но тогда все было иначе. И каждую ночь он засыпал, искренне веря в это.
А сейчас… Зубы стучали от холода, и от яркого солнечного света болели глаза, но он чувствовал себя… хорошо.
На самом деле, ему хотелось бить себя в грудь и вопить во все горло.
Они пытались убить его!
«Пусть они остаются волками, – сказал тоненький внутренний голос. – Чем больше времени они проведут на четырех лапах, тем глупее станут».
А другой голос, низкий, полный первобытной кровавой ярости, твердил из самой глубины души: «Убей их! Убей их всех!»
Ярость кипела, прогоняя из тела холод.
Ноги Ваймса коснулись дна.
В этом месте река растекалась в стороны, превращаясь в нечто достаточно широкое и весьма похожее на озеро. От берега почти до середины озерца тянулся большой ледяной язык, кое-где присыпанный снегом. Вдоль льдины стелился туман – туман с отчетливым запахом серы.
Дальний берег был весьма обрывистым, но с ближнего берега за Ваймсом наблюдал одинокий вервольф, очевидно приятель той самой твари, что дрейфовала сейчас вниз по течению кверху лапами. Ваймс ощутил на лице крупные грубые снежинки – это набежавшие на солнце облака принесли с собой снег.
Ваймс с трудом добрел до ледяного языка и попытался выбраться на него. Лед под его весом угрожающе затрещал и дал длинную извилистую трещину.
Волк, осторожно ступая, подошел ближе. Ваймс предпринял еще одну отчаянную попытку, но тут край льдины откололся и встал на ребро, утаскивая человека за собой. Вервольф немного постоял в нерешительности, после чего тихонько двинулся дальше, раздраженно рыча всякий раз, когда под лапами возникала паутина из трещинок.
Вдруг некая тень скользнула по мелководью, и уже в следующее мгновение Ваймс взметнулся вверх, проламывая лед и поднимая тучи брызг. Руки его сомкнулись на вервольфе и утащили за собой, обратно под воду.
Когтистая лапа чуть не вспорола ему бок, но Ваймс изо всех сил держал вервольфа, обхватив его руками и ногами. Это было чистым безумием, ведь сейчас все зависело лишь от емкости легких. Но это не у Ваймса только что выдавили из груди весь воздух. В ушах нарастал гул, мерзкая тварь отчаянно сопротивлялась, щелкала челюстями, пыталась драть когтями, и вот уже сил совсем не осталось, и нужно было выбирать: либо тонуть, либо отпускать… И он, оттолкнувшись ногами, вынырнул на поверхность.
Никто не бросился на него. По угрожающе потрескивающему льду Ваймс дошел до берега, упал на колени, и его тут же вырвало.
И вдруг с горных вершин – как ему показалось, отовсюду – донесся вой.
Ваймс поднял голову. По рукам текла кровь. В воздухе воняло тухлыми яйцами. А на холме, всего в какой-то миле, возвышалась клик-башня.
…С каменными стенами и дверью, которую можно было запереть на засов.
Он побрел вперед. Снег под ногами постепенно сменился грубой травой вперемешку со мхом. Воздух стал теплее, но тепло это было скорее похоже на липкий жар больного лихорадкой. Ваймс огляделся по сторонам – и наконец понял, где оказался.
Впереди он видел только голую землю, усеянную камнями, но большей частью земля эта двигалась и пузырилась.
Везде, куда ни кинь взгляд, бурлили жировые гейзеры. Кипящие лужи были окружены кольцами древнего затвердевшего сала, такого старого и прогорклого, что даже Сэм Ваймс окунул бы в него тост, только если бы очень уж проголодался. В лужах плавали какие-то черные точки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся насекомыми, которые, очевидно, слишком туго соображали, чтобы осознать – ситуация пахнет паленым.
Ваймс припомнил один из Игоревых рассказов. Иногда гномы, разрабатывающие верхние пласты, жир в которых превратился в сало еще несколько тысячелетий назад, – иногда эти гномы находили странных древних животных, прекрасно сохранившихся, но полностью изжаренных, с хрустящей корочкой.
Такой вот, понимаешь ли… Ваймс вдруг понял, что сгибается от хохота, порожденного полной, абсолютной усталостью… коптец.
- Предыдущая
- 63/86
- Следующая
