Письма с Соломоновых островов - Гижицкий Камил - Страница 9
- Предыдущая
- 9/52
- Следующая
Я долго раздумывала над этой загадкой, и все это время всплывали воспоминания о наглых взглядах, которыми мерили меня китайские купцы. Имели ли они какое-то отношение к ночному нападению? Но в палатке осталась утерянная налетчиком фетровая туфля, которая могла принадлежать только китайцу, поскольку островитяне, как правило, ходят босиком.
Мои размышления прервала большая пестрая лягушка, называемая жителями Улавы адаада луму, которая каким-то образом прыгнула на стол и своими выпученными глазищами смотрела на меня. Ты знаешь, какое отвращение я питаю к земноводным, поэтому, не присматриваясь особенно к лягушке, я поддела ее палкой и швырнула подальше в кусты. При этом мой взгляд упал на большой куст гибискуса, сплошь покрытый крупными цветами. В чашечке одного их этих великолепных пурпурных цветков я увидела канарейку, которая своим длинным клювикам выпивала нектар. У этой маленькой ярко-желтой пташки был блестящий черный подгрудок и такая же шейка, резко контрастирующая с остальным оперением. Впервые я встретилась с такими красивыми птичками.
Так как солнце стояло уже довольно высоко, я поспешила искупаться в море. Заливчик тонул в лучах солнца, и, казалось, вода в нем перегрелась. Я плавала и ныряла, надо мною высоко в воздухе летали проворные крачки и крикливо голосили чайки, а на скале сидел коричневый белоголовый ястреб и пронзительно перекликался с другим, которого не было видно.
Искупавшись, я легла на разогретом песке и стала следить за силуэтом огромного орла, который величественно кружил на фоне ярко-голубого неба. Затем мое внимание привлекла маленькая трясогузка. Эта желтосерая птичка проворно плясала на песке близ воды, время от времени хватая клювиком какого-либо червячка или личинку, выброшенных волной, а затем, словно похваляясь, пела: «циит, циит, циит» и вновь принималась за свое.
Тепло солнечных лучей и безмятежный покой так меня убаюкали, что я чуть не задремала. Однако в десять утра я должна была встретиться с Мюриель у Нее дома: нам предстояло отправиться в ближайшее селение. Поэтому, чтобы разогнать сон, я еще раз прыгнула в воду, а затем побежала в лагерь. Едва я успела навести порядок в палатке и соответственно одеться для предстоящей экскурсии, как у нашей столовой раздались мужские голоса. Это два носильщика принесли из китайской лавочки заказанные нами продукты. Привел их сам купец, который столь нагло разглядывал меня вчера.
Вежливо, но сухо я ответила на его очень учтивое приветствие и потребовала счет. Китаец, одетый в отлично сшитый светлый тропический костюм европейского покроя, начал мне очень подробно объяснять, что европейцы на Соломоновых островах не расплачиваются наличными, а раз в месяц выдают чеки на банк в Хониаре, которые центральный магазин в свое время инкассирует.
Хотя я хорошо знала, что здесь существует такой порядок, я потребовала все-таки счет, после чего кивком головы отпустила купца, давая ему понять, что разговор окончен. Однако китаец или притворился, что не понял, или был действительно глуп (в чем сомневаюсь), так как начал расспрашивать, не боюсь ли я жить здесь одна, хорошо ли спала в эту ночь (ему мешало курлыканье голубей) и когда приедет мой отец с ассистентом. Он задавал мне еще много других, казалось маловажных, зопросов, но из них можно было составить себе ясное представление о моем образе жизни.
Еще с утра я решила не рассказывать никому о ночном происшествии, поэтому отвечала сперва односложно, а затем как бы мимоходом заметила, что у себя на родине окончила курс джиу-джитсу, а в дзю-до имею степень «дан», что делает меня весьма опасным противником, которого не стоит задирать. Закончила я несколько нетерпеливо, заявив, что должна попрощаться, так как спешу в дом пастора. Однако, к моему удивлению и крайней досаде, китаец очень вежливо, я бы сказала — даже изысканно, попросил разрешения сопровождать меня, так как и у него есть дело к пастору. Я была взбешена, но оказалась вынужденной согласиться. Перед тем как уйти, я заперла в стальном сундучке китайскую туфлю и оба одеяла, затем взяла деньги, окликнула китайца, ожидавшего в столовой, и мы направились к дому пастора. По пути он рассказывал мне какие-то необыкновенные истории, но о чем именно — не могу вспомнить, так как все время думала о «очном налете и связывала его с вопросами, которые задавал китаец. Я обрадовалась и с облегчением вздохнула, когда на полпути увидела Мюриель, вышедшую мне навстречу. Прощаясь с купцом, я еще раз напомнила ему о счете и попросила прислать его на дом к пастору.
Когда китаец отошел в сторону, Мюриель сообщила, что сегодняшняя экскурсия, к сожалению, не состоится, так как в автомашине пастора сломались рессоры и при дется доставить из Хониары новые, что займет несколько дней. После этого мне уже «е захотелось идти в дом па стора, чтобы не встретиться вновь с китайцем, и мы пошли к морю, где можно было спокойно поболтать и поглядеть на девушек, занятых ловлей лангуст. Я рассказала Мюриель, как купалась вчера в заливчике, где встретила девушек и прибежавших туда юношей. Мюриель сощу рила свои очаровательные глазки, затем рассмеялась, как молодая, и воскликнула:
— Ох, Энн, эти вечерние свидания девчат и юношей так огорчают моего мужа! Он ведь заботится о чистоте тел и душ своей паствы, а ночью с девушкой всякое может случиться, хотя еще перед тем, как в Моли была создана миссия, добрачные связи карались смертью. Есть здесь, конечно, и такие островки, на которых половая жизнь начинается очень рано. Молоденькие девушки с едва формирующимся бюстом узнают о тайнах любви от своих старших подруг, а всему остальному их обучают уже сами юноши. Девушка может отдаться любому холостому мужчине, и этим сна не приобретет себе дурной славы, пока… не станет матерью, что случается, однако, очень редко. Эти связи продолжаются до тех пор, пока женщина не встретит молодого человека, к которому почувствует искреннюю симпатию или даже любовь. Такая пара сожительствует только друг с другом и считается помолвленной, хотя молодые люди и «е обязаны соблюдать верность. Однако поиски любовных приключений — это грубая бестактность, и сторона, допустившая измену, подвергается всеобщему осуждению.
— Каким же образом девушки избегают беременности? Употребляют какие-нибудь предохранительные средства или, быть может, знают календарь бесплодных дней? — воскликнула я с любопытством.
— Я пыталась разузнать что-либо у мужа по этому поводу, однако, по его словам, он ничего не знает или, может быть, просто не хочет мне говорить. Удивительно, что почти все замужние женщины уже через год становятся матерями, а потом ежегодно или через каждые два года рожают детей, хотя до брака вступали в любовные связи и никогда не беременели.
— Быть может, мистер Фокс не интересуется такими вопросами…
— О, мой муж — пуританин, он избегает даже упоминания о подобных вещах.
Мне показалось, что в голосе Мюриель я ощутила нотку горечи и сожаления, поэтому поскорее взяла в руки фотоаппарат, приладила телеобъектив и начала фотографировать девушек, выныривающих из воды с лангустами в руках. Мюриель сидела, опустив голову, но вскоре, глядя на меня уже с улыбкой, сказала:
— Смотри, Энн, чтобы девушки не заметили, как ты их фотографируешь! Согласно поверью, существующему среди местных жителей, проявленная фотопленка или пластинка может стать предметом черной магии, наслать болезнь или даже смерть на человека…
— О! А я-то делала снимки, когда нас встречали!
— Тогда там были мы, европейцы, — сказала Мюриель весело, — а островитяне уверяют, будто бы белый человек ничего не смыслит в черной магии, хотя кое-кто и утверждает обратное. Но ты не беспокойся, Энн, групповые снимки не опасны, так как имеешь дело со многими людьми, а околдовывать, как говорят, лучше всего одного человека.
Пока пасторша говорила, дедушки вышли из воды, надели короткие юбочки и с мешочками, полными лангуст, подбежали к нам. Все девушки были стройны, здоровы, лица их искрились весельем и какой-то неуемной жизнерадостностью. Они бросили мешочки на песок, окружили нас тесным кольцом и стали наперебой болтать с такой поспешностью, что Мюриель с трудом понимала их. Они рассказывали, вероятно, что-то очень смешное, так как хохотали столь заразительно, что даже я, не понимая, о чем речь, не могла удержаться от смеха. Позднее Мюриель рассказала мне, что девушек развеселил обнаруженный ими между подводными рифами огромный осьминог, который протягивал из своего убежища мощные щупальца, пытаясь схватить кого-либо из них.
- Предыдущая
- 9/52
- Следующая
