Правда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 31

• Предыдущая
• 31/108
• Следующая

Он припомнил беседы за столом. «Они» не позволят «им» печатать в газете неправду, верно?

Вильям никогда не интересовался политикой. Чтобы решить, кто такие «они», ему пришлось поднапрячь извилины, которыми он давно не пользовался. В основном, память.

– А еще мы можем нанять больше людей, чтобы они искали для нас новости, – продолжала Сахарисса. – И кстати, как насчет новостей из других городов? Псевдополис и Квирм? Нам просто нужно побеседовать с пассажирами прибывающих дилижансов…

– А гномам будет интересно узнать, что творится в Убервальде и Копперхеде, – поддержал ее Доброгор, почесывая бороду.

– Дилижанс оттуда едет сюда почти неделю! – запротестовал Вильям.

– Ну и что? Все равно это новости.

– А семафоры мы не сможем использовать? – спросила Сахарисса.

– Семафорные сообщения? Ты с ума сошла? – возмутился Вильям. – Это слишком дорого!

– И что с того? Кажется, минуту назад ты волновался, что у нас слишком много денег!

Полыхнула яркая вспышка. Вильям резко обернулся.

В дверях стояло… нечто. Это был треножник. За треножником виднелась пара худых ног, в черных брюках и черных ботинках, а на треножник был водружен большой черный ящик. Из-за ящика была протянута вперед тоже облаченная в черное рука, сжимавшая что-то вроде небольшой рукоятки, рукоятка дымилась.

– Отлишно, – раздался голос из-за ящика, – сфет так удачно плестел на шлеме гнома, что я не удершался. Фы искали иконографиста? Меня зофут Отто Фскрик{38} .

– О. Да? – первой опомнилась Сахарисса. – А вы хороший иконографист?

– Я просто фолшебник ф темной комнате. Фсе фремя экспериментирую, – ответил Отто Фскрик. – У меня есть сопственное оборудофание, мастерстфо и позитифный настрой!

– Сахарисса, – прошипел Вильям.

– Ну, для начала мы можем предложить вам доллар в день…

– Сахарисса!

– Да? Что?

– Он вампир!

– Я толшен фосрасить! – заявил невидимый за ящиком Отто. – Почему-то считается, что кашдый, у кого уберфальдский акцент, опязательно фампир! В Уберфальде много тысяч людей, которые не фампиры!

Вильям неопределенно взмахнул рукой, старясь сгладить неловкость.

– Ну хорошо, я извиняюсь, но…

– Я-то фампир, так уж фышло, – продолжил Отто. – Но если пы я сказал: «Прывет, мой дарагой, как дела, слюшай, да», что пы фы тогда подумали, а?

– Мы были бы очарованы, – ответил Вильям.

– Ф любом случае, ф фашем объяфлении было сказано «факансия», и я решил, что фы протиф дискриминации, – сказал Отто. – А еще, у меня есть фот что…

Вверх поднялась тонкая рука с бледной кожей, под которой просвечивали вены, сжимавшая маленькую черную ленточку.

– О? Вы подписали клятву{39} ? – спросила Сахарисса.

– Та, на фстрече ф конференц-зале ф Забойном переулке, – с торжеством подтвердил Отто. – Я хожу туда кашдую неделю, мы много поем песен, пьем чай, едим пулочки и федем фысоконрафственные песеды о закреплении позитифных рефлексоф, посфоляющих фыполнять наши строгие прафила и дершаться подальше от шидкостей челофеческого тела. Я польше не тупой сосун!

– Что думаете, мистер Доброгор? – спросил Вильям.

Доброгор почесал нос.

– Тебе решать, – сказал он. – Если он попытается напасть на моих ребят, долго будет потом свои ноги искать. А что за клятва?

– Это Убервальдское Движение за Трезвость, – объяснила Сахарисса. – Вампиры подписывают клятву и отрекаются от человеческой крови…

Отто вздрогнул.

– Мы предпошитаем гофорить: «слофо на букву ка», – сказал он.

– …от слова на букву ка, – поправилась Сахарисса. – Сейчас это Движение набирает популярность. Они знают, что это их единственный шанс.

– Ну… ладно, – неохотно согласился Вильям. Ему самому вампиры не очень-то нравились, но после такой эмоциональной беседы отказать соискателю было все равно что пнуть щенка. – Как вы относитесь к тому, чтобы разместить свое оборудование в подвале?

– Ф подфале? – переспросил Отто. – Фысокий класс!

«Вначале пришли гномы», – думал Вильям, возвращаясь к своему столу. Их частенько оскорбляли из-за их старательности и невысокого роста, но гномы трудились, не поднимая головы[4] и преуспели. Потом пришли тролли, и с ними обходились немного лучше, потому что люди не так уж часто кидают камни в созданий семь футов ростом, вполне способных кинуть камень в ответ. Потом, как чертики из табакерки, появились зомби. Под дверь просочились один или два оборотня. Карлики интегрировались в общество очень быстро, несмотря на неудачный старт, потому что они были сильными, а если их задеть – даже более опасными, чем тролли; тролль, по крайней мере, не мог забраться к вам в штанину и подняться вверх по ноге. В итоге осталось не так уж много существ, живущих отдельно от людей.

Вампиры влиться в общество не могли. Они вообще общество не любили, даже общество себе подобных, они не думали о себе как о виде, они были неприятно-странными и они – вот уж чертовски верно! – не открывали лавок с традиционной для своего вида едой.

Так что в конце концов у некоторого количества самых сообразительных кровососов зародилась мысль, что люди примут их только в одном случае – если вампиры перестанут быть вампирами. Это была высокая цена за социальную приемлемость, но не слишком высокая, если сравнить ее с отсечением головы и развеиванием пепла над рекой. Жизнь на кровяной кол басе оказалась предпочтительнее смерти на осиновом колу.

– Э, в любом случае, нам хотелось бы видеть, кого мы нанимаем, – сказал Вильям.

Отто медленно и осторожно вышел из-за ящика. Он был худым, бледным, и носил овальные черные очки. Он все еще сжимал в руке черную ленточку, как талисман, которым она по сути и являлась, в той или иной степени.

– Все в порядке, мы вас не укусим, – успокоила его Сахарисса.

– Надеюсь, это будет взаимно, а? – проворчал Доброгор.

– Это безвкусное замечание, мистер Доброгор, – укорила его Сахарисса.

– Как и я сам, – ответил гном, возвращаясь к каменному столу. – Просто хочу, чтобы все были в курсе моего мнения на этот счет.

• Предыдущая
• 31/108
• Следующая