Правда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 12
- Предыдущая
- 12/108
- Следующая
– Люди используют больше «н», чем принято считать.
На другом конце комнаты толстые короткие пальцы Каслонга танцевали над его собственным набором отсеков с буквами.
– Если смотреть внимательно, можно почти догадаться, что он набирает… – начал Вильям.
Доброгор поднял взгляд. Его глаза на секунду прищурились.
– «Заработай… больше… денег… в… свое… Свободное… Время…», – прочитал он. – Ого, похоже, мистер Достабль принес новый заказ.
Вильям снова уставился на ящик с буквами. Конечно, обычное перо тоже потенциально содержало в себе все, что только можно написать. Но это чисто теоретически, и потому безопасно. Тогда как эти тусклые серые кусочки металла выглядели угрожающе. Он понимал, отчего они многим так сильно не нравились. Они, казалось, говорили: «Сложи нас в правильном порядке, и мы превратимся во все, что захочешь. Или даже во что-то, чего ты не хочешь. Мы можем написать абсолютно все. Например, проблемы».
Запрет на использование наборных шрифтов не был законом в полном смысле слова. Но гравировщики их очень не любили, потому что предпочитали, чтобы мир работал так, как они привыкли, спасибо. И лорд Ветинари, говорят, их тоже недолюбливал, потому когда слов слишком много, люди начинают нервничать. А волшебники и жрецы не любили эти шрифты, потому что понимали важность слов.
Вырезанная страница была всего лишь вырезанной страницей, цельной и уникальной. Но если вы возьмете буквы, которыми набирали святую книгу и потом используете их для книги рецептов, то что станет в результате с божественной мудростью? И, если уж на то пошло, что станет с пирогом? А если, например, напечатать книгу заклинаний, а потом теми же буквами морскую лоцию – ну, путешествие может в результате закончиться совсем не там, где ожидалось.
История любит театральные эффекты: как будто в ответ на свои мысли он услышал, как снаружи остановилась карета. Через несколько мгновений в сарай вошел лорд Ветинари, остановился, тяжело оперевшись на свою трость, и принялся с легким любопытством осматривать помещение.
– О… Лорд де Словье, – удивленно сказал он, – я и не знал, что вы участвуете в этом предприятии.
Вильям покраснел и поспешил навстречу верховному правителю города.
– Мистер де Словье, милорд.
– Ах, да. Конечно. Разумеется, – взгляд лорда Ветинари обежал забрызганную типографской краской комнату, на секунду задержался на груде лошадок-качалок с безумными улыбками, а затем остановился на занятых работой гномах. – Да. Конечно. Вы здесь главный?
– Главных тут нет, милорд, – ответил Вильям, – но мистер Доброгор, похоже, говорит за всех.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Э… – Вильям замялся, что, как он знал, было неудачным ходом при беседе с Патрицием. – Честно говоря, сэр, здесь тепло, а у меня в кабинете холодно, и… ну, это же здорово. Послушайте, я знаю, это не…
Лорд Ветинари кивнул и поднял руку.
– Будьте так добры, попросите мистера Доброгора подойти сюда.
Вильям подвел Гуниллу к высокой фигуре Патриция, на ходу нашептывая гному на ухо полезные советы.
– А, хорошо, – сказал Патриций. – Теперь я хотел бы задать пару вопросов, не возражаете?
Доброгор кивнул.
– Во-первых, играет ли мистер Режу-Себя-Без-Ножа Достабль какую-либо существенную управленческую роль в данном предприятии?
– Что? – переспросил Вильям. Такого он не ожидал.
– Хитрый парень, продает сосиски…
– А, он. Нет. Только гномы.
– Понятно. Не построено ли это здание на каком-нибудь разломе пространства-времени?
– Что? – на этот раз удивился Гунилла.
Патриций вздохнул.
– Когда человек правит этим городом так же долго, как я, – пояснил он, – приходит понимание, что даже самая добронамеренная душа, где бы ни затеяла она свое новое предприятие, с какой-то сверхъестественной чуткостью обязательно выбирает для него такое место, где будет нанесен максимальный урон ткани реальности. Достаточно припомнить фиаско Холи Вуда{15} , приключившееся несколько лет назад. Или произошедшую несколько позже историю «Роковой Музыки»{16} , в которой мы до сих пор не разобрались до конца. Вдобавок, волшебники прорываются в Запретные Измерения с такой регулярностью, что им пора уже установить крутящуюся дверь на входе. Ну и наконец, я думаю, нет нужды напоминать вам, что произошло, когда покойный мистер Хонг решил во время лунного затмения открыть на улице Дагона{17} свой рыбный ресторан «Три Веселых Шанса» с едой на вынос. Да? Сами видите, джентльмены, я не могу не беспокоиться о том, что если кто-то где-то в этом городе начинает самый незамысловатый бизнес, то все закончится толпами монстров с щупальцами и ордами жутких призраков, которые будут бродить по улицам и пожирать людей. Итак…?
– Что? – не понял Доброгор.
– Мы не заметили никаких разломов, – сказал Вильям.
– А, но, возможно, на этом самом месте жрецы какого-нибудь странного культа проводили свои жуткие церемонии, пропитавшие злом все окрестности, и эти жрецы теперь только и ждут удобного случая, чтобы бесцеремонно, ах-ха, восстать из мертвых и начать бродить повсюду, пожирая людей?
– Что? – в третий раз переспросил Гунилла.
Он беспомощно посмотрел на Вильяма, который только и смог выдавить из себя:
– Здесь была фабрика лошадок-качалок.
– Правда? Я всегда считал, что в лошадках-качалках есть что-то зловещее, – заметил лорд Ветинари, но выглядел он при этом слегка разочарованным.
Потом он внезапно оживился и указал на большой каменный стол, на котором набирались тексты.
– Ага! – провозгласил он. – Этот камень, наверное, случайно взяли из руин древнего мегалитического каменного кольца и он помнит кровь тысяч невинных жертв, которые жаждут восстать и отомстить, можете не сомневаться даже.
– Его специально вырезал для меня мой брат, – возразил Гунилла, – и вообще, мне не по душе ваши речи, мистер. Да кто вы такой, с чего вы взяли, что имеете право придти сюда и болтать всякие глупости?
Вильям в ужасе стремительно бросился между гномом и Патрицием.
- Предыдущая
- 12/108
- Следующая
