Джонни и бомба - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 24

• Предыдущая
• 24/39
• Следующая

А потом, когда их с Керсти чуть не задавили на перекрестке, они снова совершили скачок. И черная машина исчезла… потому что в том времени, куда они перенеслись, ее не существовало. Джонни точно помнил, что не увидел ее, когда обернулся.

А теперь они попали в колею времени, где она существует.

Черный автомобиль остановился у пассажа.

На Джонни накатило ощущение железной уверенности. Он знал ответ. Как-нибудь потом, если повезет, он выяснит и вопрос, но ответ он уже знал наверняка.

He бывает никаких тайных обществ. Не бывает никаких полицейских времени. Полицейские мыслят рационально, а чтобы договориться со временем, надо рассуждать так, как рассуждает миссис Тахион.

Зато был кое-кто, кто точно знал, где они окажутся сегодня. И этого кого-то с ними не было…

Потому что… А вдруг мы не смогли вернуться? А вдруг мы вернулись, но в чем-то ошиблись?

Джонни бросился бегом.

Он перебежал дорогу перед носом у какой-то машины, сердито бибикнувшей на него. На парковке у пассажа из-за руля черного автомобиля вышел человек в черном костюме, черных солнцезащитных очках и черной шляпе. Вышел и торопливо зашагал к пассажу.

Джонни перескочил низкое ограждение парковки, ужом проскользнул между покупателями с нагруженными тележками… и остановился как вкопанный перед машиной.

Она стояла прямо напротив входа, там, где никому парковаться не разрешается.

В ярком солнечном свете она казалась даже еще более черной, чем запомнилась Джонни. Двигатель слабо потрескивал, остывая. На капоте красовалось серебряное украшение.

Оно здорово смахивало на гамбургер.

Присмотревшись, Джонни удалось разглядеть пассажира, сидевшего на заднем сиденье: темный силуэт за чернотой тонировки.

Джонни обежал автомобиль и рывком распахнул дверцу.

— Эй, я знаю, что вы там! Кто вы такой, в конце концов?

Пассажир остался в тени, только кисти рук, лежащие на серебряном набалдашнике черной трости, попали в полосу света.

Темный силуэт шевельнулся. Он выдвигался из машины по частям: сперва в асфальт твердо уперлись обе ноги и только потом пассажир извлек из салона свое грузное тело. Его огромное пальто было скорее чем-то средним между пальто и плащом. Он был высок. Достаточно высок, чтобы казаться не столько жирным, сколько большим. Он носил черную шляпу и короткую седую бородку.

Он улыбнулся Джонни и кивнул подоспевшим Керсти, Бигмаку и Ноу Йоу.

— Кто я? Попробуй догадаться сам. Ты всегда хорошо соображал в подобных делах.

Джонни посмотрел на него, потом на машину, потом — на старую церквушку на вершине холма.

— Думаю…—проговорил он.

— Да?.. Продолжай, — сказал старик.

— Я думаю, что… то есть я не знаю… но знаю, что узнаю… В смысле, я думаю, что знаю, почему вы приехали к нам…

— И?

Джонни нервно сглотнул.

— Но мы были… — начал он. Старик похлопал его по плечу.

— Зови меня сэр Джон, — сказал он.

Пассаж изменился. Вернее, там произошло только одно изменение, зато серьезное: бургер-бар стал другим. Официанты носили картонные шляпы другого фасона, и фирменные цвета стали синий и белый, а не красный и желтый.

Старик уверенно вел ребят к столику.

— Кто это? — спросила Керсти у Джонни.

— Ты будешь смеяться, если я скажу. Это все путешествия во времени! До сих пор не могу толком понять правила!

Старик грузно опустился на стул, жестом пригласил остальных подсаживаться, а потом совершил второе по предосудительности нарушение законов бургер-бара: щелкнул пальцами, подзывая официантку.

Весь персонал напряженно таращился на странных посетителей.

— Юная леди, — сказал старик; его донимала легкая одышка, — принесите этим господам все, что они пожелают. Мне — стакан воды.

— Да, сэр Джон.

Девушка кивнула и поспешно ушла.

— Тут так не делается, — сипло сказал Бигмак. — Нам надо было подождать своей очереди.

— Нет, очереди ждать не нужно, — заверил его старик. — Мне — не нужно.

— Вас всегда звали сэр Джон? — спросил Джонни.

Старик подмигнул ему. .

— Ты ведь и сам знаешь, верно? Ты обо всем догадался. И догадался правильно. Имя изменить нетрудно, особенно в войну. Мне показалось, что так будет лучше. А рыцарское звание я получил в шестьдесят четвертом. За заслуги в области накопления огромных богатств.

К столику подлетела официантка, поставила перед сэром Джоном его стакан воды и выжидательно посмотрела на ребят. У нее была широкая вымученная улыбка Человека, который до судорог боится, что его в любой момент могут уволить.

— Мне, пожалуйста… все,—сказал Ноу Йоу.

— Мне тоже, — подхватил Бигмак.

— Чизбургер, если можно,—попросил Джонни.

— Боб-бургер с чили. И я хочу знать, что тут происходит! — заявила Керсти.

— Мне один со всем, — медленно, словно цитируя по памяти слова, слышанные давным-давно, проговорил сэр Джон, — потому что я собираюсь податься в мусульманство.

— В буддизм, — машинально поправил Ноу Йоу. — Вечно ты все перепу… — Он умолк на полуслове и так и остался сидеть с открытым ртом.

— В самом деле? — усмехнулся Холодец.

— Какое-то время я ждал, но вы так и не вернулись, — рассказывал Холодец.

— Но мы вернулись! То есть вернемся! — горячо возразила Керсти.

— Вот тут и начинается самое интересное, — принялся терпеливо объяснять Холодец. — Джонни это уже понял. А что, если вы не вернулись? Испугались или не смогли по каким-то не зависящим от вас причинам? Возможность существует, и потому время раздваивается. В одном ответвлении вы вернулись, в другом — нет. В данный момент вы находитесь в девяносто шестом году второго ответвления. А я здесь — с самого сорок первого. Только не ломайте над этим головы слишком усердно. Могут и разболеться.

— Итак, — продолжал он, — первое время я жил у мистера и миссис Зашоркинс. Я познакомился с ними случайно еще в первый день. Их сын служил на флоте, а меня все считали слегка тронутым эвакуированным мальчонкой, и все как-то утряслось само собой. В военное время у людей хватает своих забот, и никто не приставал с расспросами к одинокому толстому мальчугану. Мистер и миссис Зашоркинс были славные люди. Они считали меня почти что своим сыном, потому что в корабль их родного отпрыска попала торпеда и юноша погиб. Но через несколько лет я уехал из города.

— Почему? — спросила Керсти.

— Я боялся встретить собственных родителей, — сказал Холодец. Он по-прежнему слегка задыхался. — История и так состоит сплошь из заплат, к чему добавлять путаницы, верно? Сменить имя тоже оказалось совсем не трудно. Во время войны… во время войны архивы терялись или сгорали, люди гибли, в стране царила жуткая неразбериха. Можно было исчезнуть и вынырнуть совсем в другом месте совсем другим человеком. После войны я несколько лет отслужил в армии.

— Ты?! — не поверил Бигмак.

— О, в те годы все должны были отслужить сколько положено. Это называлось «воинская повинность». Нас отправили в Берлин. А вернувшись оттуда, я начал устраивать свою жизнь. Еще по молочному коктейлю не желаете? Хотя я бы на вашем месте воздержался. Я знаю, из чего они сделаны.

. — Ты вложил деньги в компьютеры! — выпалил Бигмак.

Старик тихо рассмеялся.

— Правда? Ты так думаешь? Да кто бы стал слушать парня, который даже в университете не учился? Кроме того… посмотрите-ка на это. — Он взял пластиковую вилку и постучал ею по столешнице. — Видите? Каждый день миллионы таких вилок отправляются на помойку. Пять минут они служат свою службу, а потом превращаются в мусор, верно?

— Да, разумеется, — сказала Керсти. Весь персонал бара напряженно наблюдал за посетителями из-за спины Холодца. Наверное, так же сильно переживали бы монахи в какой-нибудь тихой обители, к которым вдруг заглянул на чашечку чая святой Петр.

— Сто лет назад это показалось бы дикостью, — продолжал Холодец. — А сегодня мы не задумываясь отправляем одноразовую посуду в корзину. А как сделать такую вилку?

• Предыдущая
• 24/39
• Следующая