Движущиеся картинки - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/103
• Следующая

Но временами, когда стенки миров слегка истончаются в процессе носки, все эти «может» и «могло бы быть» просачиваются внутрь.

А реальность, соответственно, утекает наружу.

Явление это родственно тем глубоководным горячим гейзерам, вокруг которых диковинные подводные существа находят достаточно тепла и пищи, чтобы создать на короткое время крошечный оазис существования в среде, не предполагающей никакого существования вовсе.

Идея Голывуда невинно и радостно хлынула в Плоский мир.

А реальность оттуда начала утекать.

И протечка эта была мигом обнаружена. За пределами миров обитают всяческие Твари, которые так здорово чуют самую незаметную струйку реальности, что по сравнению с ними акулы, учуявшие в соленой воде кровавый след, являют собой жалкую, несмешную пародию.

И Твари потянулись к месту протечки.

Над песчаными дюнами бушевала буря, но, едва достигнув вершины невысокого холма, тучи начинали клубиться и быстро поворачивали восвояси. Лишь иногда пара-другая дождевых капель падала на иссушенную землю, а самые сильные порывы ветра превращались здесь в слабое дуновение.

Буря занесла песком место давно погасшего костра.

Ниже по склону, рядом с ямой, которая уже могла вместить, скажем, барсука, вырвался из привычного окружения и покатился вниз небольшой камень.

Месяц прошел быстро. Задерживаться здесь ему не хотелось.

Казначей предупредительно постучал в дверь кабинета аркканцлера и заглянул внутрь.

Стрела из арбалета пригвоздила его шляпу к дверной панели.

Аркканцлер опустил арбалет и с досадой воззрился на казначея.

– Это кто же так делает?! – сказал он. – Вроде взрослый человек, мог без головы остаться.

Казначей не был бы там, где был сегодня (вернее, где был десять секунд тому назад – там, где и положено быть спокойному, уверенному в себе человеку, а не там, где был в данную минуту – на грани легкого сердечного приступа), если бы не обладал поразительной способностью стремительно оправляться от внезапных потрясений.

Он отколол шляпу от меловой мишени на старинной двери.

– Ах, пустяки, – сказал он. Такое благодушие, что прозвучало в голосе казначея, могло быть достигнуто лишь ценой чудовищных волевых усилий. – Дырки почти не видно. Но почему… э-э… ты стреляешь по двери, господин?

– Пошевели мозгами, дружище! На дворе темным-темно, а эти проклятые стены сплошь из камня. Или я совсем свихнулся – в камень стрелять?

– А, вот оно что, – промолвил казначей. – Но эта дверь, э-э, она, знаешь ли, уже пять веков насчитывает, – подбросил он вкрадчивый упрек.

– Вижу, вижу, – с первозданной простотой заметил аркканцлер. – Здоровенная такая, главное. Нам бы здесь, дружище, поменьше камня и дерева… Стоило бы добавить что-нибудь этакое, располагающее. Несколько охотничьих гравюр или там парочку украшений.

– Непременно займусь этим, – не моргнув глазом, соврал казначей. Он вспомнил о пачке бумаг, которую держал под мышкой. – А сейчас, господин, есть одна вещь, о которой нужно позаботиться…

– А ведь и верно! – воскликнул аркканцлер, нахлобучивая на голову свою остроконечную шляпу. – Молодчина. Нужно пойти навестить дракона. Захворал бедняга! Который день уже к дегтю не притрагивается.

– Мне бы подпись на одной-двух… – заспешил казначей.

– Не до того, – отмахнулся аркканцлер. – Слишком много всяких бумаг расплодилось. И вот еще что…

Он уставился на казначея отсутствующим взглядом, очевидно пытаясь что-то припомнить.

– Я тут сегодня во дворе забавную тварь видел, – наконец сказал он. – Мартышка вроде. Рыжая такая, аж горит.

– А, да, – бодро отозвался казначей. – Это библиотекарь.

– Он что, держит мартышку?

– Нет, аркканцлер, ты меня неправильно понял, – все с той же бодростью пояснил казначей. – Это библиотекарь и был.

Аркканцлер устремил на него долгий, пытливый взгляд. Улыбка на лице казначея начала медленно стекленеть.

– Библиотекарь что, мартышка?

Казначею понадобилось немало времени, чтобы все объяснить, после чего аркканцлер спросил:

– То есть ты хочешь сказать, что некогда этот тип вдруг превратился в мартышку?

– Именно. В библиотеке случилась небольшая авария. Взрыв, выброс магии. Только что был человек, и вдруг – орангутан. Только не стоит называть его мартышкой, мэтр. Он – обезьяна.

– Не один ли черт?

– По-видимому, нет. Он делается весьма агрессивен, когда его называют мартышкой.

– То есть у него нет привычки показывать людям задницу?

Казначей зажмурился и содрогнулся:

– Нет, господин. Ты путаешь его с гиббоном.

– А-а… – аркканцлер призадумался. – Может, здесь еще какие обезьяны работают? Ты предупреди.

– Нет, мэтр. Только библиотекарь, мэтр.

– Обезьянам – отказать. Знаешь, нельзя нам этого. Нельзя, чтобы здоровущая волосатая тварь шастала по всему Университету, – решительно заявил аркканцлер. – Избавься от него.

– О нет! Ни в коем случае! Это лучший из всех библиотекарей, какие у нас были. И экономически мы выигрываем.

– Каким образом? Сколько мы ему платим?

– Мы ему платим бананами и орешками, – быстро ответил казначей. – А кроме того, только он один и знает, как работает библиотека.

– Тогда превратите его обратно! Тебе бы, например, хотелось провести всю жизнь в облике мартышки?

– В облике обезьяны, аркканцлер. Боюсь, он остался обезьяной исключительно по собственному желанию.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно осведомился аркканцлер. – Он что, говорить умеет?

Казначей в нерешительности помолчал. Из-за библиотекаря вечно возникали недоразумения. Все так привыкли к нему, что уже было трудно представить себе то время, когда библиотекой не заведовала обезьяна с желтыми клыками и силой трех взрослых мужчин. Ненормальное всегда становится нормой – главное, дать ему немножко времени. Но когда рассказываешь о чем-нибудь таком кому-то постороннему, твои слова выглядят, мягко скажем, странными. Казначей нервно откашлялся.

– Он умеет говорить «у-ук», аркканцлер, – сообщил он.

– И что это значит?

• Предыдущая
• 7/103
• Следующая