Безумная звезда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 36

• Предыдущая
• 36/51
• Следующая

– Куда же он подевался?

– Откуда мне знать? – огрызнулся Двацветок.

– Это же твой Сундук!

– Я частенько не знаю, где находится мой Сундук. Это как раз и означает быть туристом, – растолковал Двацветок. – Он часто уходит куда-то сам по себе. И, наверное, лучше не спрашивать зачем.

До толпы начало доходить, что на самом деле ничего не происходит и что Ринсвинд сейчас даже оскорбление бросить не может, не то что магический огонь. Звезднолобые двинулись вперед, с опаской наблюдая за его руками.

Двацветок и Бетан попятились. Двацветок оглянулся.

– Бетан!

– Что? – спросила Бетан, не отрывая глаз от надвигающихся фигур.

– Тупик.

– Уверен?

– Кирпичную стену я узнаю с первого взгляда, – с упреком сказал Двацветок.

– Что ж, значит, все, – констатировала Бетан.

– Как ты считаешь, может быть, если я объясню им…

– Нет.

– О-о.

– Вряд ли они станут слушать твои объяснения, – добавила Бетан.

Двацветок уставился на приближающуюся компанию. Как уже упоминалось, обычно он не воспринимал угрожающую ему опасность. В противовес всему накопленному человечеством опыту он верил, что если люди поговорят друг с другом, пропустят вместе пару стаканчиков, обменяются фотографиями внуков, может, сходят на какое-нибудь шоу, то уладят тем самым все, что угодно. Также он верил в то, что люди в своей основе – хорошие, просто иногда у них случаются плохие дни. Поэтому то, что сейчас двигалось по улице в его сторону, оказало на Двацветка примерно такое же воздействие, как горилла – на продукцию стеклодувной фабрики.

За его спиной послышался слабый-преслабый звук, фактически не столько звук, сколько изменение текстуры воздуха.

Маячащие перед ним лица разинули рты, повернулись и быстро исчезли в ближайшем переулке.

– А? – спросила Бетан, которая еще поддерживала бесчувственного Ринсвинда.

Двацветок смотрел в другую сторону – на большую стеклянную витрину, заполненную необычными предметами, на завешанную бусами дверь и прибитую над ней большую вывеску, которая теперь, когда буквы закончили колыхаться и встали на свои места, гласила:

«Скиллет, Ван, Ирксле!ит, Банглстифф,

Квмлад и Патель

Афициальные Паставки

ВСЕВАЗМОЖНЫХ ТОВАРОВ»

Ювелир медленно поворачивал золото над крошечной наковальней, загоняя на место последний очень необычно ограненный алмаз.

– Из зуба тролля, говоришь? – пробормотал он, внимательно вглядываясь прищуренными глазами в свою работу.

– Ага, – подтвердил Коэн. – И, как я шкажал, можешь жабрать шебе вше оштальное.

Он перебирал лежащие на подносе золотые кольца.

– Очень щедро, – негромко отозвался ювелир, который сразу учуял выгодную сделку, поскольку происходил из рода гномов. Он вздохнул.

– Што, маловато работы в пошледнее время? – Коэн выглянул в крошечное окошечко и посмотрел на группу пустоглазых людей, собравшихся на другой стороне узкой улочки.

– Да уж, времена сейчас тяжелые.

– А што это жа ребята ш наришованными на лбах жвеждами? – спросил Коэн.

Гном-ювелир даже не поднял глаз.

– Безумцы, – ответил он. – Говорят, я не должен ничего делать, потому что приближается звезда. А я отвечаю, мне звезды еще ни разу не насолили, чего не могу сказать о людях.

Коэн задумчиво кивнул, наблюдая за шестеркой людей, которые отделились от группы и направились в сторону мастерской. Они несли с собой самое разнообразное оружие. Вид у них был целеустремленный и решительный.

– Штранно, – сказал Коэн.

– Я, как видишь, из породы гномов, – продолжил ювелир. – Считается, это одна из волшебных рас. Звезднолобые верят, что звезда не уничтожит Диск, если мы отвернемся от магии. Они, должно быть, собираются слегка поколотить меня. Такова жизнь.

Он поднял щипцами свое последнее творение.

– Самая необычная штуковина, которую я когда-либо создавал, – заметил он. – Но практичная. Как, говоришь, называется?

– Приштавные челюшти, – Коэн посмотрел на два подковообразных предмета, покоящихся на его морщинистой ладони, после чего открыл рот и издал серию натужных, кряхтящих звуков.

Дверь отлетела к стене. Звезднолобые вошли в мастерскую и рассредоточились по комнатке. Они обливались потом и неуверенно переминались с ноги на ногу, однако их предводитель, пренебрежительно отпихнув Коэна в сторону, сразу сграбастал гнома за грудки.

– Мы тебя вчера предупредили, малявка. Нам плевать, как ты отсюда вытряхнешься, ногами вниз или вверх. Так что щас мы с тобой как следует…

Коэн постучал его по плечу. Звезднолобый раздраженно обернулся.

– Тебе чего, дед? – рявкнул он.

Коэн подождал, пока все внимание собеседника обратится на него, а потом улыбнулся. Это была медленная, ленивая улыбка, открывающая около 300 карат драгоценных зубов и рассыпающая блики по всей комнате.

– Я считаю до трех, – дружеским тоном сообщил он. – Один. Два.

Его костлявое колено взлетело вверх и с приятно чавкающим звуком погрузилось в пах звезднолобого. Когда тот рухнул, свернувшись клубком вокруг вселенной личной боли, герой развернулся и изо всех сил врезал ему локтем по почкам.

– Три, – сказал он сгустку агонии на полу.

Коэн слышал о том, что можно драться честно, но давным-давно решил, что ему это ни к чему.

Он посмотрел на остальных звезднолобых и одарил их своей невероятной улыбкой.

Им следовало бы наброситься на него. Вместо этого один из них, чувствуя себя в безопасности, потому что у него был меч, начал бочком подбираться к герою.

– О нет, – замахал руками Коэн. – Что ты, парень, не так!

Звезднолобый бросил на него косой взгляд и подозрительно переспросил:

– Не так?

– Ты что, раньше не держал в руках меч?

Собеседник Коэна полуобернулся, ища поддержки у своих коллег.

– Держал, да не то чтоб часто, – ответил он. – Редко.

Он угрожающе взмахнул мечом.

Коэн пожал плечами.

– Может, мне и предстоит погибнуть, но хотелось бы надеяться, что меня убьет воин, который умеет владеть клинком, – сказал он.

Звезднолобый посмотрел на свои руки.

– А по-моему, все нормально, – с сомнением заявил он.

– Послушай, парень, я кое-что знаю об этом. Подойди-ка сюда на минутку, и – ты не против? – так, левая рука идет сюда, сжимается вокруг рукояти, а правая рука… правильно, вот сюда… и лезвие вонзается прямо тебе в ногу.

Пока звезднолобый орал и хватался за рану, Коэн подсек его оставшуюся ногу и повернулся к остальным.

– Это уже дурь какая-то, – объявил он. – Почему вы на меня не набрасываетесь?

– Вот именно, – подхватил чей-то голос рядом с его поясом.

Ювелир вытащил откуда-то очень большой и грязный топор, который должен был добавить ко всем ужасам боевых действий верное заражение крови.

Четверо звезднолобых взвесили свои шансы и попятились к двери.

– И сотрите эти дурацкие звезды, – распорядился Коэн. – Можете передать всем, что Коэн-Варвар очень рассердится, если снова увидит такие рисунки, ясно?

Дверь захлопнулась. Мгновение спустя топор ударился об нее и, отскочив, срезал полоску кожи с Коэновой сандалии.

– Извини, – пробормотал гном. – Он принадлежал моему деду. Обычно я колю им дрова.

Коэн испытующе пощупал подбородок. Вставные челюсти вроде бы чувствовали себя весьма неплохо.

– На твоем месте я бы все равно убрался отсюда, – заметил он.

Но гном уже сновал по комнате, ссыпая драгоценные металлы и камни с подносов в кожаный мешок. Сверток с инструментами отправился в один карман, пакетик с законченными ювелирными изделиями – в другой. Гном с кряхтением просунул руки в ремни, прикрепленные по обеим сторонам маленькой наковальни, и взвалил ее себе на спину.

– Так, – сказал он, – я готов.

– Ты идешь со мной?

– До городских ворот, если не возражаешь, – ответил гном. – Ты ведь не злишься на меня?

– Нет. Но топор оставь здесь.

Они вышли под лучи полуденного солнца на пустынную улочку. Когда Коэн открыл рот, тени наполнились крошечными яркими точечками.

• Предыдущая
• 36/51
• Следующая