Дар волка - Райс Энн - Страница 16

– Все на неприятности нарываешься? – рыкнул он. – Педик!

Уперев ладонь в грудь Ройбену, он попытался толкнуть его, но Ройбен не шелохнулся. Лишь кулак правой руки молниеносно вылетел вперед и ударил мужчину прямо под нос. Тот отлетел назад и, шатаясь, рухнул в кювет.

Люди вокруг ахнули и начали перешепытваться, глядя на них.

Мужчина был ошеломлен. Ройбен глядел на него, видел, как он ощупал рукой окровавленный рот, попятился и исчез в толпе.

Ройбен поглядел на кулак. Крови нет, слава богу. Но у него возникло непреодолимое желание побыстрее вымыть руку. Подойдя к краю тротуара, он поймал такси и отправился домой.

Все это имеет какой-то смысл. Не может не иметь. Совсем недавно на него напали двое наркоманов и едва не убили, а теперь он оказался способен отбиться от здоровенного мужика с телосложением дровосека, который всего пару недель назад перепугал бы его до смерти. Не то чтобы Ройбен был трусом. Просто он хорошо знал то, что известно каждому мужчине. Не надо связываться с агрессивным парнем, опытным в драке, превышающим тебя весом килограмм на двадцать и с руками сантиметров на пятнадцать длиннее твоих. Лучше убраться с его дороги. И быстро.

Но не теперь.

И это должно что-то означать. Хотя Ройбена это почему-то не особенно волновало. Он продолжал обдумывать мелкие детали.

Когда он вернулся домой, Грейс была на грани истерики. Куда он подевался?

– Прогулялся, мам, а ты что подумала? – ответил Ройбен. И подошел к компьютеру. – Знаешь, мне еще поработать надо.

– Это что, подростковый бунт запоздалый? – выпалила она, взмахнув руками. – В смысле, у тебя что, гормональная перестройка по новой началась?

Отец оторвал взгляд от книги.

– Сын, ты действительно решил отдать две сотни тысяч долларов за личное имущество этой семьи Нидек? Ты действительно поручил Саймону Оливеру это сделать?

– Это просто даром, пап, – сказал Ройбен. – Я просто пытаюсь сделать то, что хотела сделать Мерчент.

Он принялся печатать. Ой, руку забыл вымыть.

Отправился в ванную и принялся скрести руку мочалкой. С рукой что-то не так. Ройбен выпрямил пальцы. Да не может быть такого! Он поглядел на другую руку. Большие. Его кисти рук стали больше. Никакого сомнения. Он не носил колец, а то бы понял это раньше.

Дойдя до шкафа, он достал кожаные перчатки, в которых обычно садился за руль. И не смог надеть их.

Стоял, пытаясь оправиться от шока. Ноги болели. Они болели с самого утра, но он не обратил на это внимания, наслаждаясь ощущением здорового тела и игнорируя досадные мелочи. А теперь понял, что это означает. Ступни стали больше, не то чтобы очень сильно, но больше. Ройбен снял ботинки и почувствовал облегчение.

Он вернулся в комнату матери. Та стояла у окна, сложив руки на груди и молча глядя на него. Точно так же, подумал Ройбен, как я сегодня на людей смотрел. Внимательно, изучающе, подмечая детали. Но она смотрит так не на всех, а только на меня.

– Гормон роста, – сказал он. – Они его у меня в крови обнаружили.

Она медленно кивнула.

– С точки зрения медицины ты еще подросток. Еще растешь. Вероятно, будешь расти, пока тебе не исполнится лет тридцать. Поэтому в твоем теле вырабатывается гормон роста, когда ты спишь.

– Значит, у меня снова пошел процесс роста.

– Возможно, немного.

Она явно что-то скрывала. Просто на себя не похожа.

– Мам, что случилось?

– Не знаю, Малыш. Просто я за тебя беспокоюсь, – ответила Грейс. – Хочу, чтобы с тобой все было в порядке.

– Я в порядке, мама. Никогда себя лучше не чувствовал.

Он вернулся в свою комнату, рухнул на кровать и уснул.

Следующим вечером после ужина брат попросил его выйти, чтобы поговорить наедине.

Они поднялись на огражденную крышу дома, но там было слишком холодно, и через пару минут они ушли в гостиную и сели у камина. Гостиная была небольшой, как и все комнаты в домах на Русском Холме, но очень красивой и уютной. Ройбен сел в отцовское кожаное кресло, а Джим – на диван. На нем было его одеяние священника, черная рубашка с римским воротником, черная сутана и брюки. Он практически никогда не ходил в мирской одежде.

Проведя пальцами сквозь каштановые волосы, Джим поглядел на брата. У Ройбена снова возникло странное ощущение того, что он будто отделен ото всех остальных людей. Он поглядел на голубые глаза и бледную кожу брата, его тонкие губы. Брат просто никогда не был таким цветущим и румяным, как Ройбен, но всегда выглядел хорошо.

– Я за тебя беспокоюсь, – сказал Джим.

– Конечно, почему бы и нет? – ответил Ройбен.

– Слушай, вот оно. Ты никогда так не разговаривал. Прямо, но при этом мягко и как-то странно.

– Ничего странного, – сказал Ройбен. Что еще можно тут сказать? Разве Джим не знает, что он пережил? Или знает слишком много, чтобы понять, что не знает главного? На Ройбена свалилось слишком много всего. Мерчент мертва, он стал владельцем дома, едва не умерев перед этим. Вот и все.

– Знай, что все мы тебя поддерживаем, – сказал Джим.

– Это еще слабо сказано, – ответил Ройбен.

Джим мрачно улыбнулся и резко глянул на него.

– Скажи мне вот что, – начал Ройбен. – Ты встречал разных людей, там, в Тендерлойн, в смысле людей необычных. Слушал исповеди. Ты исповедуешь уже не первый год.

– Точно.

– Веришь ли ты в зло, в некое бестелесное зло как принцип?

Джим промолчал.

Потом провел языком по губам.

– Эти убийцы… они были наркоманами. Причина куда более земная…

– Нет, Джим, я не о них. Да, я знаю историю их жизни. Я имел в виду… тебе никогда не казалось, что ты можешь ощущать зло? Ощущать, как оно исходит от другого? Ощущать, что человек намеревается совершить что-то злое?

Джим задумался.

– Исходя из ситуации и психологического настроя, – ответил он. – Люди склонны совершать плохие поступки.

– Наверное, это не то, – сказал Ройбен.

– Что?

Ройбену не хотелось пересказывать историю с мужчиной в баре. На самом деле, какая тут история? Практически ничего и не случилось. Но он все думал и думал, что же он почувствовал, глядя на того человека. Может, у него проявилось обостренное восприятие, он предугадал склонность человека к насилию.

– Причина куда более земная… – тихо проговорил он.

– Знаешь, – начал Джим, – я всегда над тобой подшучивал, что ты живешь как зачарованный, вечный Солнечный мальчик, всегда счастливый.

– Да-а, – язвительно протянул Ройбен. – Что ж, я всегда таким и был.

– Ну, с тобой такого никогда не случалось прежде, и… мне тревожно.

Ройбен не ответил. Снова задумался. Задумался насчет мужчины в баре. А потом подумал о своем брате. Его брат – человек мягкий. Исключительно спокойный. И внезапно он понял, что брат обладает той прирожденной простотой, которой другие не могут добиться никогда.

Когда Джим снова заговорил, Ройбен вздрогнул от неожиданности.

– Я бы отдал все, чтобы только тебе было лучше, – сказал Джим. – Чтобы выражение твоего лица стало прежним, чтобы ты снова был похож на моего брата, Ройбен.

Какое многозначительное замечание. Ройбен не ответил. Какой смысл говорить что-то? Надо хорошо все обдумать. Погрузившись в мысли, он будто на мгновение снова оказался рядом с Мерчент, подымаясь по склону Нидек Пойнт.

Джим прокашлялся.

– Я все понимаю, – продолжил он. – Она кричала, ты пытался прийти ей на помощь, но не успел. Это имеет значение, пусть ты и понимаешь умом, что сделал все, чтобы помочь ей. Такое любого мужчину заставит о многом задуматься.

Да, это правда, подумал Ройбен. Но он не считал необходимым говорить это вслух. Подумал лишь, как легко ему вдруг оказалось ударить в лицо того мужчину, в «Норт-Бич». И так же легко – больше ничего не делать, просто позволить ему уйти прочь, пошатываясь. А самому спокойно пойти дальше.

– Ройбен?

– Да, Джим, я тебя слушаю, – ответил Ройбен. – Ты не беспокойся, хорошо? Знаешь, мы еще поговорим обо всем этом, когда придет время.