Мистерия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 35

• Предыдущая
• 35/108
• Следующая

Ужасно.

Тайра поежилась. Получается, если бы хватило силы призвать Жнеца, а не муара, то отказываться от смерти было бы поздно. Хотя, она и не желала. Но сейчас была бы точно мертва,… и тогда бы Ким не оставил ту записку. Или содержание ее было бы иным?

Мысли снова путались; навевала не то сонливость, не то вялость давно уже перешедшая на бесконечно тянущуюся соло-песню трава — обиделась, что слушатель всего один (да и тот невнимательный), и принялась гудеть себе под нос заунывную мелодию.

Тайра попыталась представить, где у травы нос, и улыбнулась. Затем аккуратно вложила между страницами выдернутую из тулу нить, с осторожностью и трепетом закрыла книгу, потушила пляшущие по бокам в баночках с воском огоньки и выдохнула. Положила голову прямо на название, уперлась лбом между колец и очень по-человечески, совсем как когда-то зевнула.

За окном окончательно стемнело; «сигнализация» молчала.

Проваливаясь в очередной период «полудремы», чтобы набрать сил и вновь броситься в бой, Тайра думала о том, что так гораздо лучше: когда снова есть день и ночь, когда по улице движутся тени от предметов, когда вокруг знакомые стены, а в камине без устали бормочет собеседник. И не нужно поддерживать беседу и выбирать тему — можно просто слушать. Читать и слушать или спать и слушать.

Когда под ворохом из черных спутанных вьющихся волос окончательно закрылись веки, в темном камине прогорел и последний сухой стебелек; стих далекий издаваемый растением голосок, песня прервалась, и наступила полная тишина.

Стоило постучать пальцем по огромному идеально прозрачному стеклу, отделяющему коридор от зала совещаний, в котором на данный момент находилось по меньшей мере человек шестьдесят, как все головы синхронно, как по команде, повернулись.

Дина чертыхнулась. Так она и думала: лучше было послать мысленный зов, и тогда бы все эти равнодушные лица, все эти похожие, как две капли воды, взгляды, сейчас бы не упирались прямо в ее одинокую, маячившую в коридоре, фигуру.

Стоящий до того в центре окруженного длинными столами пятачка Дрейк тут же заспешил по направлению к выходу.

Пока он шел, Бернарда мысленно морщилась и скептически взирала на его подчиненных: почти все русоволосые, все в одинаковой серебристой форме, все с прямыми, будто кол им в позвоночник вставили, спинами.

На ум неожиданно пришел фильм, просмотренный ей однажды в возрасте лет восьми в «Шарапе» — базе отдыха, расположенной неподалеку от Новосибирска, куда ее из-за случайно попавшей в руки внушительной скидки на проживание, привезла мама. Вспомнился большой натянутый между двумя столбами белый экран, кинопроектор позади тощих, наспех сколоченных лавочек, темные силуэты сосен вокруг открытого кинозала, несколько шумно переговаривающихся мальчишек спереди и беспардонно обгладывающие голые коленки комары. И фильм: старый, советский, почему-то выцветший (может, экран был плохим?), где преобладали бежевые, коричневые цвета, а тени казались глубокими, почти черными, и где беседовали между собой два неприятных на вид человека.

— Сколько будет гостей?

— Всего сто сорок шесть. Среди них пятьдесят живых.

— А что, будут еще и неживые?

Эту фразу она запомнила на всю жизнь — жуткую, пугающую, неестественную для любого, по ее мелкому детскому мнению, кино.

— Да, будут еще и неживые. Вы сами увидите.

Фильм назывался какая-то «Цепь». Не то «Золотая Цепь», не то «Ржавая Цепь». Название «Ржавая» ему в любом случае подошло бы больше. И тех неживых гостей, до которых она так и не досмотрела — захныкала и попросилась прочь, — она всегда представляла как-то так — как вот этих равнодушных одинаковых людей без тени эмоций на лице.

Фу. Неживые. С тех пор ей казалось, что словосочетание «классическая фантастика» — это синоним фильмам ужасов, в которых тебя просто не предупреждают о том, что сейчас ты будешь бояться, да еще так сильно, что даже спустя лет тридцать не забудешь ни сам фильм, ни его гнетущие противные диалоги.

К сожалению, с той базы, помимо «Цепи», которую крутили почти каждый вечер, — то ли начальство не выделило бюджет на расширение ассортимента развлекательных кинолент, то ли потому что оная запись была самой любимой у вечно пьяного механика, — Дина почти ничего не запомнила. Только покрытое отблесками заходящего солнца Обское море, в котором училась плавать, да деревянный туалет, в котором утопила, пытаясь подцепить носком мимо брошенную бумажку, милый сердцу шлепок. И еще вечную сырость деревянного домика без кухни, в котором им с мамой приходилось ночевать. Вот тебе и весь «Шарап».

— Привет. Нашла то, что я оставил?

Дрейк к этому моменту подоспел в коридор и сразу же сделал жест остальным, чтобы возвращались к работе, — головы синхронно отвернулись.

— Я тебя отвлекла, да? Прости. Да, я нашла пакет и записку, в которой ты просил отыскать тебя, только не знала, что отвлеку в самый разгар совещания. Наверное, речь о чем-то важном, раз собралось столько «роботов»?

— Роботов?

— Ну да, — людей без тени эмоций на лицах, которые синхронно и безропотно повинуются каждому твоему жесту.

Дрейк улыбнулся той самой улыбкой, которая могла ровным счетом означать «Надавать бы тебе по жопе» и «Всегда найдешь, как обозвать моих подчиненных», но вслух сказал другое.

— Если бы они выражали столько же эмоций, сколько обычные люди, подобное совещание могло бы сильно затянуться, а времени у меня нет. Обсуждаем процесс усыпления населения и его последующую транспортировку к инкубаторам.

— Что, уже так скоро?

— Да. Завтра вечером максимум.

— Ясно. И все равно дать бы твоим работникам по пилюле, как в «Эквилибриуме», чтобы спали с них эти непроницаемые маски. Точнее, в «Эквилибриуме» как раз отменили пилюли, чтобы вернуть эмоции, но ты ведь пилюль не даешь?

— Ты о чем вообще?

Серо-голубые глаза смеялись.

Дина смущенно прочистила горло и улыбнулась.

— Прости, всегда заносит, когда вижу так много людей в серебристой форме одновременно. Они напоминают мне киборгов.

— Дурашка. — Теплые пальцы коснулись ее подбородка — нежный жест, хороший и немного нетерпеливый. — Давай к делу. Ты оплатила дом?

— Да, сегодня.

— Посмотрела его?

— Угу. Пробыла там почти час — хорошее место, красивое. Почти у самой воды; ребятам понравится. Правда, придется докупать или нести с собой посуду, ну да ладно, как-нибудь справимся.

— Ясно. Теперь насчет того, что лежит в пакете: как пользоваться браслетами, ты знаешь — они устроены так же, как те, что я давал прежде — количества хватит на всех. Далее. Я говорил о том, что документы и упомянутые тобой «визы», если не будете отходить от дома, вам не понадобятся, теперь объясню, что я имел в виду.

Из пакета на свет появился странного вида прибор, похожий на полицейскую мигалку: синий плафон, внутри лампа, по ободу несколько кнопок регулировки.

— Это Фронометр.

— Что?

— Переносной Фронометр. С помощью него вокруг вашего дома установится такая же защита, какая стоит вокруг каждого Уровня. Ну, почти. Принцип, в любом случае, тот же. Задается радиус действия, и прибор сам генерирует невидимое поле-купол, который не позволит непрошеным гостям войти на территорию.

— Он током бить будет? Или отталкивать?

Ей вновь некстати вспомнился фильм «Под куполом», снятый по роману Стивена Кинга, и мигалку в руки брать мгновенно расхотелось. Вдруг она такая же вредная, как тот Купол из сериала? Поставь его один раз, и бед не оберешься…

— Ди! — Жестко вывел Бернарду из транса Дрейк. — Прекрати вспоминать ерунду. Меня люди ждут, а ты грезишь непонятно о чем.

— Прости.

Грозные черты лица мужчины напротив разгладились.

— Фронометр генерирует поле, которое безвредным образом воздействует на мысли человека, поэтому любой, кто подойдет слишком близко, по какой-то не понятной ему причине, решит сразу же изменить направление. Вспомнит о чем-то, словит идею пойти в другую сторону, попросту не захочет двигаться вперед. Даже если это будет сам хозяин дома.

• Предыдущая
• 35/108
• Следующая