Письма духовным детям - Осипов Алексей Ильич - Страница 40

-----------------------

31/V-Б/г.

...Вы неоднократно указываете, что “самое ценное в жизненных отношениях взаимное понимание”. Очевидно, у Вас слово “понимание” имеет особое, специфическое значение. Невозможно прекрасно понимать другого и использовать это понимание как угодно. Кроме понимания нужна общность взглядов, сочувствие, “симпатия” или, одним словом, любовь, которая рождает “понимание”. Просто надо быть одного духа, тогда будет и понимание.

Любая страстишка, особенно прикрываемая лукавством, не может прекратиться.

-----------------

1947

В людях я разбираюсь, безусловно, плохо, вернее, просто отдаюсь внутреннему впечатлению (интуиции), которое у лиц, не очистившихся от страстей, не может быть вполне правильным. Поэтому пусть Т. и не придает полного значения моим словам. Если найдет что верным или полезным, может принять, а если не верно, то я нисколько не обижусь, когда мое мнение будет отвергнуто. Мало ли мы говорим бесполезных слов. Я и сам себе не очень верю.

-------------------

14/II-48.

Буду говорить о затронутых Вами вопросах.

Вы пишете “много дум вызывает его слово о недеятельности, беспопечении”. Эти понятия совершенно различны. При крайней даже степени “беспопечения” может быть самая активная деятельность внутренняя, а может быть и внешняя.

Что можно наблюдать у Н. [говорит о себе]? Мне кажется так: у него всегда идет внутренняя деятельность, но, безусловно, недостаточно активная, по двум причинам. Первая — недостаточная напряженность воли. Это его грех. Вторая, может быть безгрешная — свойство его организма. Нет помощи со стороны тела, (я намеренно не говорю “ветхого Адама”, ибо последнее понятие шире), как бывает у здоровых, особенно молодых, когда физическая энергия побуждает искать движения, работы, когда тело требует деятельности. Этого у Н. давно нет. Всегда надо принуждать себя ко всякой физической деятельности. Прибавьте к этому некоторые его личные черты: стеснительность при чужих людях, отсутствие интереса к их разговорам, нежелание оторваться от своего дела (потому что еще не привык быть в себе при людях) и прочее. Вот и получается то, что Вы назвали “недеятельность”. Возможно, что бессознательно даже эти отрицательные свойства прикрываются благой мыслью: “да будет во всем воля Божия”, или “если угодно воле Божией, то все устроится” и под.

Вы пишете: “мне иногда страшно за Н., чтобы он не впал в прелесть... что Ахиллесова пята для Н. в слишком малом ценении всякой формы”. Если вы эти две мысли связываете воедино, то, каюсь, я не могу уловить этой связи. Что Н. не ценит “всякой формы” — вполне с Вами согласен. Только скажу, что это неценение не исходит из головы, т.е. каких-то рассудочных соображений, и не из гордости (так мне кажется, может быть ошибаюсь?), а как-то изнутри. Н. слишком отчетливо сознает превосходящую всякое разумение ценность “внутреннего”, крохи которого доступны ищущему и без особой формы, если только мы с Вами не понимаем слово форма ^{* )}по разному. Считаю нужным сказать, что Н. безусловно признает необходимость Церкви со всеми Таинствами для всех, а для многих и всю обрядность, не всегда обязательную для всех. Мне кажется, что мы живем в такое время, когда умение и способность обходиться с минимумом внешнего при правильной внутренней жизни не будет минусом, а плюсом, особенно в дальнейшем. Только это труднее, не всем доступно, и надо иметь некоторую способность к этому. Н., может по ошибке, считает именно, что несколько способен обходиться с минимумом форм. (Не пугайтесь, а если хотите, в дальнейшем обсудим подробнее этот вопрос).

Мысль о возможности для Н. впасть в прелесть, конечно, верна, верна не только для Н., но и для всех. Если же говорить об Н., то надо указать специфические особенности его, могущие привести его к этому. В широком смысле все человечество находится в прелести, и дело христианства освободить каждого верующего из этого состояния. Игнатий Брянчанинов в согласии с древними учителями считает, что выводит из прелести и не допускает впасть в нее делание покаяния и плача сердечного. Прелесть есть высокий взгляд на себя, на свои разумения, чувствования (аки духовные), на делания. Плач покаянный сердца есть состояние как раз противоположное указанному, погашающее все виды высокоумия, приводящее постепенно к Смирению. Мне кажется, что Н. сознает это и по силе стремится к деланию покаяния, а успеет ли в этом, кто может предсказать? Помогите ему Вашим внутренним деланием. Брат от брата помогаем, яко град огражден.

--------------------

Бояться впадения в прелесть надо каждому. Блюдите, како опасно ходите.

Все мы падшие люди, и это падение может сказаться даже неожиданно в каждом так или иначе. Боже, милостив буди к нам грешным. Милость Божия да покроет нас всех и спасет.

Что сказать о Наде? Если человек сочувствует греху и внутренне соглашается (лучше: поддается влечению), то диавол непременно устроит и возможность делом согрешить. Но иногда и плевелы необходимы для приобретения смирения. За Надю бояться очень можно. Помоги ей, Господи!

Ищущих Царствия Божия не может Господь оставить на погибель падением в гордость. Бесконечная премудрость Божия находит средство смирить человека. Прочтите у Игнатия Брянчанинова во II т. стр. 373-6 (по изд. 1905 г.). Вот общий путь, особенно в наше время. Но есть и иной, или лучше сказать, был, когда смирение приобреталось не падениями, а приближением к Богу и видением Его... Таковы были Божия Матерь, Иоанн Предтеча, Иоанн Богослов.

Вследствие малого количества подвизающихся, враги особенно нападают на них, но сделать что-либо без попущения Божия все-таки не могут. Да сохранит Господь всех стремящихся к Нему. Грядущего ко Мне не изжену вон.

----------------------

25/II-48.

О нищете и бездомной старости и прочих безнадежных мыслях скажу: все это от ветхого человека и врага. Гоните их. Ищите прежде всего Царствия Божия... и проч. Хозяину нас богатый и любит нас бесконечно. Чего нам бояться?

Глубоко почувствовал в последнее время любовь Божию к нам, не могущую допустить ни одному человеку, стремящемуся к Нему, никакого зла. Всё попускается для его пользы, поэтому за все должны благодарить, особенно когда терпим болезни или тяжкие скорби, потому что самому Богу “жалко” нас наказывать, но Он вынужден ради нас из любви к нам терпеть наши же страдания.

Это одна сторона. Другая — того же вопроса: чем мы воздадим Богу за Его любовь к нам? (В чем эта любовь проявилась — посмотрите сами от  до ). Что воздам Тебе, Господи, о всех, яже воздаде ми”? — Любовью, которая проявляется исполнением воли Его и главным образом — терпением с благодарностью всего, всяких страданий, и чем больше, тем лучше - каждый в свою меру.

Как бы я хотел и себе, и Вам почувствовать это; сделать эти мысли всегдашним “внутренним деланием”, “поучением”, сделать их своими до глубины не только души, но и всего существа, пронизать ими всего себя, все мысли, чувства, дела, особенно молитву. Не поймите превратно моей мысли: не разжигать в себе чувство любви, а созерцать любовь Божию к нам, в себе же возделывать чувство собственного недостоинства, неоплатности долга, желания хоть сколько-нибудь исполнить волю Его, выраженную в заповедях, терпеть от руки Его страдания, благодарить за все, сокрушаться, что никогда не можем исполнить ничего, как следует, и прочее. А чувство Любви придет (если придет только к нам) как следствие исполнения всех заповедей. (См. слово 55 у Исаака Сирина).

Не даром дана апостолом заповедь: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите... (1 Фес. 5, 16-18).

-----------------------

24/IV-48.

Со времени ухода из Козельска, я увидел многое, в частности — как сильна клевета, как много она может сделать, пусть будет даже абсолютно ложна. Не даром сказано негде: Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя. - Клеветой даже можно затруднить исполнение заповедей.