Звездолов - Поттер Патриция - Страница 19
- Предыдущая
- 19/85
- Следующая
Новые, незнакомые ощущения волновали кровь девушки: каждая жилка ее горела и трепетала. Его поцелуй становился все глубже, сметая все преграды, выросшие между ними. Марсали прижималась к Патрику, впитывала жар его тела. Она понимала только одно: это Патрик и она любит его. Она принадлежит ему. Всегда принадлежала.
Стать его женой, его женщиной — в этом смысл ее жизни, для этого она родилась на свет. Ее сердце билось все чаще, колени подогнулись. Ей хотелось верить, что в мире нет ничего и никого, кроме них двоих, ничего важнее их любви.
Наконец он поднял голову и спрятал лицо в ее волосах. Марсали судорожно вдохнула.
— Скажи мне, что веришь, что я не имею никакого отношения к этому нападению. — В его голосе звучало яростное желание. — Мне нужно услышать это, любовь моя.
— Верю, — выдохнула Марсали. — Я верю, что тебя там не было.
Патрик с облегчением вздохнул, и она почувствовала, что напряжение отпустило его. Помедлив, он поднял голову, чтобы видеть ее лицо.
— Я знаю, тебя не было среди нападавших, — повторила Марсали. — Но многие думают, что ты был.
— А Гэвин?
— И Гэвин, — подтвердила Марсали. Патрик нахмурился.
— Марсали, я клянусь тебе, я ничего не знал об этом. И я уверен, что никто из Сазерлендов в этом не участвовал.
Марсали немного помолчала, но все же возразила:
— На них были ваши пледы.
Патрик кивнул.
— Ясно одно: кто бы это ни сделал, он хотел, чтобы твой отец решил, будто это Сазерленды. Если на них были наши пледы, это значит, что подготовка началась уже давно. Получить краски не так легко.
— Я знаю, — ответила Марсали. — Но возможно. Ведь женщины Сазерлендов готовят эти краски, значит, их могут сделать и другие.
Девушка снова помолчала, затем наконец решилась высказать свои подозрения:
— Может быть, все это подстроил Эдвард Синклер и его люди?
— Что ж, вполне вероятное предположение, — согласился Патрик, — но нужны доказательства.
— Мой отец полностью теряет способность рассуждать, когда речь идет о вашей семье.
Марсали почувствовала, как напрягся Патрик.
— Именно поэтому я здесь, — сказал он. — Марсали, я хочу, чтобы ты уехала со мной.
Девушка посмотрела на него с удивлением.
— Уехала с тобой? Но я до сих пор не могу понять, как ты сам сюда пробрался.
Патрик слегка отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо, и отвесил иронический поклон.
— Как ты находишь мой вид? Ты бы смогла меня узнать, если бы заметила во дворе? Разве я не мастер перевоплощения?
— Но я тебя почти не вижу, — мягко возразила Марсали.
— Но запах старого пьяницы ты чувствуешь? Прошу прощения, что превратил твою комнату в кабак.
— Это неважно. О, Патрик, — ее голос прервался, — я так тосковала без тебя.
— Марсали!
Патрик целовал ее щеки, глаза, шептал ей слова, которые заставляли ее плакать от счастья. Когда их губы слились и по ее телу снова разлился сладкий, уже знакомый яд, Марсали почувствовала себя одновременно беспомощной и защищенной. На секунду Патрик заставил ее поверить, что все будет хорошо.
— Марсали, — хрипло сказал Патрик, так же сгорающий от желания, как и она сама, пока еще не понимая, что с ней происходит.
Их сердца бились так близко, прерывистое дыхание толчками поднимало грудь. Она чувствовала, как его мощные напряженные мышцы становились мягкими в ответ на ее ласки.
Господи, как же ей хотелось стать его женой, жить с ним, просыпаться и засыпать рядом, в одной постели, смеяться и плакать вместе. Марсали хотела разделить с ним все, отдать ему всю себя.
Сколько нового вошло в ее жизнь: откуда этот странный голод, слабость и напряжение в каждой клеточке тела, почему она чувствует жар от его прикосновений, что значат эта нежность и жадность его губ?
Когда Патрик с трудом оторвался от нее, Марсали была почти без чувств. Она трепетала с головы до пят, а ее дыхание было хриплым и прерывистым.
— Это безумие, — сказал Патрик. — Кто-нибудь может зайти к тебе, чтобы проверить, что ты тут делаешь?
Марсали покачала головой:
— Нет, вряд ли. Они были здесь… раньше.
— Они все еще хотят, чтобы ты вышла за Синклера?
— Да, отец хочет, но я не соглашаюсь. Теперь, когда Сесили в безопасности…
Марсали оборвала фразу. Мысль о сестре взволновала ее, заставила забыть обо всем остальном. Она схватила Патрика за руку.
— Патрик, скажи мне правду, ты уверен, что она в безопасности?
— Да, — мягко ответил он, доставая что-то из споррана. — Она передала тебе вот это. Сесили сказала, ты знаешь, что это значит.
Марсали взяла в руки цветок и рассмотрела его при свете луны. Белая роза. Сесили любила белые розы. До того, как уехать с Руфусом, она успела прошептать сестре, что пришлет цветок в знак того, что у нее все хорошо. Красная роза означала бы, что Сесили угрожает опасность.
Марсали улыбнулась, чувствуя, как беспокойство оставляет ее.
— Спасибо, — просто сказала она. Патрик улыбнулся ей в ответ.
— Хирам сказал, что твоя сестра сразу же стала членом семьи. А Руфус, похоже, сошел с ума. Он решил остаться на несколько дней, чтобы убедиться, что Сесили там удобно.
— Она еще так молода, — задумчиво сказала Марсали.
— Да, совсем ребенок. Но Руфус не позволит себе ничего предосудительного, да и его семья присмотрит за ней. Иначе я бы не отправил туда Сесили.
— Я никогда не смогу выразить, как я тебе благодарна.
— Что ты, любовь моя, не стоит об этом говорить.
Патрик нежно поцеловал девушку в лоб.
— Я хотел бы спасти тебя от чудовища, но вместо этого могу только увезти тебя.
— Нет, — спокойно, но твердо ответила Марсали. — Я не могу уехать. От этого будет только хуже.
— Хуже быть уже не может, — возразил Патрик. — Но если ты станешь нашей заложницей, твой отец не будет совершать набеги на наши земли. Это даст мне время, чтобы найти настоящих грабителей — и того, кто стоит за ними.
— Заложницей?
Марсали на секунду застыла в его руках, затем начала инстинктивно высвобождаться из его объятий. Патрик удержал ее за руку.
— Марсали, я не собираюсь использовать тебя против твоего отца. Но я не могу перенести, что он держит тебя под замком. Я не уйду отсюда без тебя.
— А если я не пойду?
Как бы Марсали ни любила Патрика, она не готова была смириться с тем, чтобы он распоряжался ею как своей собственностью. Никому и никогда она этого больше не позволит.
— Марсали, — начал он.
— Скажи мне, Патрик, — перебила его Марсали, — что ты сделаешь, если я откажусь?
Девушка не заметила, что враждебность, прозвучавшая в ее голосе, подействовала на зверьков, которые до этого мирно дремали на подоконнике. Зарычав, один из них бросился на Патрика и укусил его за ногу.
От удивления Патрик довольно громко вскрикнул. Он сбросил ласку со своей ноги, но из ранки уже потекла кровь.
— Черт бы его побрал!
— Изольда! — укоризненно сказала Марсали, беря ласочку на руки и одновременно успокаивая ее друга, тоже приготовившегося к нападению на Патрика.
— Так это была дама? — с иронией спросил он, рассматривая ранку.
Марсали кивнула, прижимаясь щекой к Изольде и шепча что-то едва слышное ей на ухо. Разве она могла сердиться за то, что ласка бросилась на ее защиту?
— Я должен был сам догадаться, — насмешливо сказал Патрик.
Марсали обрадовалась: раз он мог шутить, значит, не сердился, но не поняла его шутки.
— Почему ты должен был догадаться?
— Ну так, кое-что слышал о женщинах, — усмехнулся Патрик.
Здравый смысл подсказывал ей, что в течение этих лет, которые они провели в разлуке, в его жизни были другие женщины, но ее сердце не могло с этим смириться.
— Я лучше положу их в корзину, — сухо сказала Марсали.
Патрик мудро молчал, пока девушка укладывала Тристана и Изольду в круглую плетеную корзинку, служившую им домом, когда Марсали уходила из комнаты.
Когда она закончила, Патрик обнял ее и спросил:
- Предыдущая
- 19/85
- Следующая
