Адские врата - Фокин Сергей Владимирович - Страница 5

– Не до того мне. Лелею мечту одну заветную. Уже много лет, как лелею. Скажу даже больше, – чёрт многозначительно поднял указательный палец, – вынашиваю!

– Ого! – Хозяйка сделала круглые глаза и налила ещё по рюмочке – на этот раз до краёв. – Поведай, если не скрываешь чего.

Они выпили разом, так что чёрт даже вздрогнул. Потом, откашлявшись, ответил:

– Скрывать нечего, и так всем позор мой известен. Выгнали меня из села с треском, не помогла даже силовая артиллерия. Это образно, конечно.

– Кто же тебя так, родимого? – участливо потрепав гостя по волосатой щеке, спросила Кикимора. Щёки у неё раскраснелись, и по всему было видно, что получает она от разговора сплошное удовольствие. Да и то сказать – нечасто нынче выпадает вечерок новостями побаловаться.

– Известно, кто – кузнец Никола со своей женой Оксаной и матерью.

– А! – оживилась хозяйка, снова подливая самогона. – Кажется, я кое-что о них слышала. Знатный, поговаривают, мастер. Может блоху подковать. Да и жинка ему досталась на загляденье. Не в ней ли всё дело, признавайся? – Кикимора даже хохотнула, что заставило чёрта ещё больше насупиться.

– Может, и было такое мнение с моей стороны, – отозвался он слегка обиженно и икнул, – только после того, что они со мной сделали, месть моя будет страшной…

– Вот что, касатик, я тебе скажу… только вначале… – Она опрокинула рюмку и знаком потребовала, чтобы гость не отставал. – Дело ты затеял хорошее. Но, похоже, не с теми связался. Мать-то кузнеца – бой-баба. Пролетала она несколько раз над болотом. Даже поцапались мы с нею из-за одной травки. Не растёт она нигде в округе, только у меня под боком. А кому попало я её не раздаю. Эффекты та травка оказывает в отварах необыкновенные. Не ведаю, откуда Степанида про неё узнала, но… поговорила я с нею – и дала, что она просит.

– Ик!.. Испугалась? – сощурив глаза, предположил чёрт.

– Нет. Зауважала. За знание её, за напористость, за подход.

– Она с твоим мужем живёт! – съязвил нечистый.

– Так ему и надо, стоеросовому! – благодушно отмахнулась Кикимора. Чёрт ожидал не такой реакции. – К тому же он бывший муж! – Она снова усмехнулась и взглянула на него по-особому – да так, что гостю сделалось не по себе. Закрались в его голову первые сомнения насчёт правильности выбора союзника. Похоже, женщине нужно совсем другое.

– Размажут они тебя по своему огороду – без скребка не собрать, – продолжила хозяйка, снова погладив собеседника по щеке, потрепав за бакенбард и плавно перейдя к голове. Зарывшись пятернёй в куцую шевелюру, пробормотала про себя: «Лысеет ведь… Помочь нужно мальчишке…» Потом добралась-таки до рогов, взялась за один и притянула чёрта к себе. Впившись в его губы, смачно поцеловала, оттолкнула, и, вздохнув, снова наполнила рюмки.

– Вот ведь народ пошёл! – произнесла при этом. – Сами не понимают, на что идут. Амбиции глаза туманят. – И скомандовала: – Пей! Ещё по одной – и баста. Не люблю, когда наутро болит голова.

– Что мне…ик!.. посоветуешь? – спросил озадаченный её поведением чёрт.

– Ну, как ты за руль-то теперь сядешь? Оставайся, коли напился до чёртиков. Кстати, это мне достаточно, а ты наливай, сколько влезет. Такого добра не жалко, – ответила она, потом спохватилась: – Да, только не забывай закусывать. Самогон – вещь коварная. Сама гнала.

– Я про Николу! – Чёрт попытался было направить разговор в нужно русло. Опрокинув ещё рюмку, он почувствовал, что наконец-то, расслабился. – В печёнках он у меня сидит… Сжить его со света хочу, понимаешь?.. Нет, ты скажи, ты меня понимаешь?

– Понимаю! – кивнула Кикимора. – Ой, как понимаю! Тебя!

– А эту Оксану положу на одну руку, а другой…

– Дурак! – тотчас отозвалась хозяйка. – Она баба, к ней подход нужен. А ты, как коновал, напрямую прёшь. Вот Никола – тот артист! О, какой артист. Ты думаешь, что на ладони он весь – смотри на него со всех сторон, ничего не скроется? Как бы не так. Есть у него двойное дно. Как у моего болота! – И Кикимора нехорошо усмехнулась. Впрочем, это была не угроза, а только констатация факта.

– Он мужик-лапотник! – скривился в усмешке чёрт. – И я его тоже…ик!

– Лапотник не отхватил бы себе такую кралю! – покачала головой женщина. – И если я тебе не помогу – считай, пропала твоя лысеющая голова.

Нечистый испуганно взглянул на неё, силясь понять: это пьяный разговор, или под сказанным кроется какая-то реальная угроза.

– Жалко мне тебя… по-бабьи, – пояснила Кикимора и поднялась. – Ладно, пошли спать. Завтра дам тебя одну волшебную вещицу. Поможет она вывести из игры Оксану. С матерью сам разбирайся. Не боюсь я её, но и связываться не стану.

Чёрт будто вспотел весь. Значит, посодействует ему хозяйка болота. Не зря, видать, обратился. Плеснул из бутыли уже сам, поздравил себя с победой и спросил, заикаясь – всё-таки плохо закусывал:

– А что… дашь-то?

– Яблочко наливное. Не переживай. Завтра всё и объясню…

Бражничали они до следующего полудня. А куда белым днём деваться? Здесь имелось хотя бы укрытие от глаз человеческих, а то пришлось бы чёрту или в преисподнюю возвращаться ни с чем и сносить насмешки соплеменников, или хорониться до темноты у деревенских мужиков на сеновале.

Кикимора оказалась бабой с совестью. Впрочем, будь о ней другое мнение, не рискнул бы нечистый лишний раз являться за помощью. Дала она красное яблочко, предварительно окунув в заранее остуженный отвар неведомых трав. Аромат разлился по дому такой, что у гостя слюни потекли.

– Всё в нём – уловка. Есть такие болотные растения, которые насекомых поедают. Они тоже испускают запах. У них училась, – пояснила Кикимора. – Не смотри, что красивое. Опасное очень. Кто хоть кусочек откусит – уснёт долгим сном. Срок назвать не могу, всё зависит от человека, но неделю гарантии дам.

Обрадовался чёрт. За неделю можно горы свернуть, если постараться, не то, что изжить со света обыкновенного кузнеца.

– Залетай с оказией, – сказала на прощание хозяйка. – Подправлю тебе шевелюру. А то даже ухватиться не за что. – Потом задумалась и добавила с сожалением: – И ещё щуплый ты очень… Похоже, в корень пошёл.

Отправляясь к Лешему, уже имел чёрт кое-какой план. Поэтому первым делом заглянул-таки в ад, умудрившись разжиться целым сундуком канцелярских изделий и одной заветной бутылочкой. Помогло яблоко Кикиморы. Отдыхающая кампания бесов никак не хотела верить, что старуха пошла у кого-то на поводу. Пришлось предъявить, умолчав, однако, об уникальных свойствах предмета, и цене, в которую тот обошёлся. Проспорившие не стали ломаться, и чёрт запасся всем необходимым.

Вечером, едва солнце зашло за горизонт, выбрался он со своей ношей на поверхность, и, пыхтя как паровоз, полетел к лесу.

Леший ничуть не изменился с тех пор, как виделись они лет двадцать назад. Тот же огромный громогласный старик с хитрыми лисьими глазами. Борода разве что выросла чуток длиннее, но ведь она подрезается. На лежанке в берлоге стало больше на одну медвежью шкуру. Увидел её чёрт – и поёжился. Даже представить неприятно было, в каком бою она добывалась. А старик всё такой же насмешник – то щелчка даст гостю по носу, то в бок ткнёт в самый неподходящий момент. По этой причине вначале старался тот держаться подальше, через стол. Но с такого расстояния доверительную беседу вести не получалось. Пришлось пересаживаться и терпеть…

– Говоришь, есть у тебя желание, чтобы оставил я у себя Степаниду подольше? – сузив глаза, спросил Леший. Был он очень неглуп, и провести его представлялось делом безнадёжным. А вот уговорить…

– Точно так! – кивнул чёрт. – Очень большое желание. Обязан буду по гроб жизни.

– На что мне твоя обязанность и даже жизнь? – развёл руками старик. – Всё необходимое у меня и без того имеется.

– Хозяйки нет! – быстро намекнул чёрт. – А какой дом без хозяйки-то?

– Гм… Верно говоришь. Только не возьму я в толк, зачем мне Степаниду удерживать? Девок молодых в деревнях появилось много, а ты мне старуху подсовываешь? – Во взгляде Лешего зажглись искры. Вот уж не ко времени пробило его на хохму! Нечистый досадливо поморщился. Ведь понимает, медведь, о чем речь идёт, а всё дипломатию крутит!