Шотландец в Америке - Поттер Патриция - Страница 54
- Предыдущая
- 54/79
- Следующая
Дрю не ответил, и Габриэль, тихо вздохнув, принялась мыть посуду, время от времени поглядывая на молодого человека.
Наконец она вновь нарушила молчание:
— Как ты думаешь, убийство моего отца и засады на Кингсли действительно как-то связаны между собой?
— Я не верю в совпадения, — просто ответил Дрю.
Габриэль, однако, поняла, что он знает больше, чем рассказал ей.
— Но ведь пока мы не приедем в Абилену, ни один посторонний не узнает, что мистер Кингсли выжил? — спросила она обеспокоенно, вновь подходя к Дрю.
— Завтра мы остановимся в маленьком городке, чтобы пополнить припасы. Новости распространяются быстро, особенно о таком большом перегоне, как наш.
Габриэль вздрогнула, подумав о новой засаде. О том, что Керби Кингсли застрелят, что Дрю тоже может погибнуть, пытаясь защитить своего друга… И вдруг она поняла, что ей уже не так важно найти убийцу отца. Ничто, даже справедливое возмездие, не стоит еще одной загубленной жизни.
— Никто тебя не осудит, если ты уйдешь с перегона, — заметил Дрю, превратно истолковав ее дрожь.
— Нет. Уже слишком поздно нанимать нового повара. Я нужна мистеру Кингсли. А также — телятам, Билли, Верному и всем погонщикам.
«И тебе я нужна, — добавила она мысленно, — а если мы сейчас расстанемся, я больше никогда тебя не увижу».
— Нет, я не уйду, — вслух закончила Габриэль, — если только мистер Кингсли сам меня не прогонит.
Глаза Дрю потемнели. Он беззвучно выбранился, а потом легко прикоснулся к ее щеке.
— Я просто не хочу, девушка, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Слишком поздно, подумала Габриэль. Все уже случилось. И прежней она никогда не станет.
Ладонь у него была жесткая, мозолистая — и все же она не знала более чудесного прикосновения.
— Дрю, я не хочу расставаться с тобой, — прошептала Габриэль. — Я не могу, не в силах оставить тебя.
Дрю пробормотал какое-то проклятие, и внезапно их губы слились в поцелуе, отчаянном и требовательном. Габриэль ощутила всю ярость его желания, всю нежность, о которых уже не смела мечтать. Жар его поцелуев заставил петь ее тело, рождая в нем неумолимое желание, оно звенело и билось в каждой жилке. Дрю ласкал ее, и от прикосновения его рук и губ по всему ее телу пробегала жаркая дрожь.
Он обнял девушку, хотел теснее прижать к себе… но в этот момент заплакал ребенок.
— Вот черт! — Глухо застонав, Дрю оторвался от нее и посмотрел на Малыша. Затем снова перевел взгляд на Габриэль, и девушка вспыхнула, прочитав откровенное желание в его глазах.
— Я хочу тебя, — хрипло сказал Дрю. Габриэль смущенно улыбнулась.
— Я сейчас накормлю маленького, и он уснет.
Дрю погладил ее щеку, нежно обхватил пальцами подбородок, и Габриэль вдруг ощутила себя рядом с ним совсем маленькой и хрупкой.
— Не уверен, что мы ведем себя разумно, — проговорил он медленно, однако голос его дрожал от желания.
— Что ж, я никогда не отличалась здравым смыслом, — заметила она. Дрю улыбнулся.
— Так же, как и я.
— Вот уж нет, — покачала головой Габриэль. — Ты очень умный.
Дрю насмешливо фыркнул.
— Ты совсем меня не знаешь, девушка.
— Я знаю, — серьезно возразила Габриэль, — щедрость и цельность твоей души, твою верность и нежность. Я знаю о тебе все, что мне требуется знать.
— Нет, милая, — тихо возразил Дрю, — не придумывай себе того, чего нет. Я вовсе не такой, каким ты меня вообразила. Я вел беспутную жизнь. У меня нет близких людей, нет обязательств, да я и не хочу их иметь. Я чертовски мало могу дать людям — одни только заботы и неприятности.
В его словах прозвучало предупреждение, но Габриэль не желала его слышать. На примере своих родителей она уверовала в силу любви и, впервые сама испытав любовь, жадно хотела большего. Она станет дорожить каждой минутой, проведенной с Дрю Камероном, — и пусть будет что будет. Пробуждение нежности, ее великолепный расцвет, сладостная музыка любви будет звучать в ее душе всю жизнь.
Габриэль обхватила ладонями его лицо. В этом жесте было столько любви и доверия, что взгляд шотландца невольно потеплел.
— Вот уж не ожидал… — хрипло начал он, но договорить не успел — в этот момент снова захныкал Малыш.
Габриэль виновато посмотрела на Дрю и опустила руки.
— Он голоден. Пора его кормить.
— Да. Идите, а я закончу с посудой.
Она кивнула.
— А когда малыш заснет?.. — спросила она, и вопрос ее замер в воздухе.
— Сегодня я до утра свободен. Мы могли бы… прогуляться.
Габриэль с трудом сглотнула. Его зовущий взгляд ясно говорил о том, куда заведет их прогулка… но прежде ей надо было сделать кое-что еще.
— Я хочу поговорить с мистером Кингсли, прежде чем мы… то есть до прогулки.
Дрю кивнул:
— Я останусь у фургона и пригляжу за Малышом.
Габриэль замялась и сказала нерешительно:
— Я не хочу говорить ему, что ты давно уже все знал про меня.
— Но тогда это будет неполная правда, — ласково упрекнул ее Дрю. — И если ты об этом ему не скажешь — скажу я сам.
И снова ее охватило сомнение.
— Дрю, я не хочу, чтобы ты отвечал за меня!
— А я сам взял на себя ответственность.
Если хочешь, пойдем к нему вместе. Габриэль покачала головой:
— Нет, я должна сделать все сама.
Дрю взял ее руку и прижался губами к ладони.
Казалось, тепло его поцелуя разлилось волной по всему ее телу. Еще час, может быть, чуть больше — и Дрю снов" будет с ней. Хотя бы только на эту ночь.
Дрю смотрел, как Габриэль в сопровождении Верного уходит в сторону лагеря, — и вдруг осознал, что не сможет жить без этой женщины, что принадлежит ей душой и телом. Случилось то, чего он так старательно избегал всю жизнь.
И все же его мучили недобрые предчувствия. Он чертовски мало может предложить Габриэль, не может заверить ее в своей любви. А он ни за что на свете не хотел бы разочаровать ее. Он никогда не обещал того, чего не мог дать. Так, может быть, вообще ничего не обещать?
Но, черт возьми, как он желает ее! Дрю изо всех сил пытался доводами рассудка погасить пламя страсти, но ничто, никакие разумные доводы не помогали. Он желал Габриэль так, как не желал ни одну женщину в жизни.
С невеселым смешком Дрю Камерон повернулся к посуде, оставленной Габриэль на берегу, присел на корточки и принялся отскребать кастрюли и миски. Любопытно бы сейчас посмотреть на себя со стороны! Если бы его прежние приятели по Эдинбургу могли увидеть лорда Кинлоха за мытьем посуды, да еще в такой одежде! А ведь он всегда так заботился о своем внешнем виде. Он, слывший настоящим денди, всегда выбирал самые дорогие ткани и шил костюмы у лучших портных — и вот сейчас довольствуется хлопчатой рубашкой и грубыми штанами, пропыленными и пропахшими лошадиным потом, а его шевелюра давно не видела ножниц и головной щетки. Он привык к отменной, вкусной еде, а сейчас его меню — бобы с солониной и хлеб. Холеные руки, привыкшие к картам, загрубели и покрылись мозолями.
И все же никогда в жизни он так превосходно себя не чувствовал. Нет больше утреннего похмелья после обильной ночной выпивки, нет и угрызений совести оттого, что он выиграл деньги у тех, кому проигрыш не по карману, нет сожалений, что он впустую тратит свою жизнь, сводя счеты с давно умершим человеком.
Товарищи его любили за ловкость и юмор, но у него было чертовски мало друзей, на которых можно положиться в тяжелую минуту. У обитателей Запада есть поговорка: «С ним можно и реку оседлать». У Дрю никогда не было такого друга — пока он не приехал на Запад. А теперь такие друзья появились: Керби, Коротышка, Хэнк. Бывший шериф Бен Мастерс. И все это люди, которым можно доверять. Какое замечательное, однако, чувство!
И еще — здесь он узнал Габриэль. Хорошенькую, независимую, упрямую Габриэль, которая отдала ему свое сердце.
Дрю мог противостоять искушению, когда считал, что девушка использует его в корыстных интересах, но сегодня ее признание пробило брешь в его доспехах. Он оказался безоружен перед ней. Ей потребовалось известное мужество, чтобы признать свою ошибку и покаяться перед Керби. Дрю и прежде восхищался ее присутствием духа, решимостью, но сейчас — особенно.
- Предыдущая
- 54/79
- Следующая
