Радуга - Поттер Патриция - Страница 55
- Предыдущая
- 55/93
- Следующая
— Вы не сможете ее вернуть, — сказал Кэм. — Неужели вы хотите все разрушить и подставить всех под удар?
Квинн смотрел на него загнанным зверем. Его память опять вернулась в тот последний день, проведенный с Мередит; он снова и снова видел, как в ее карих глазах гаснет свет, и несчастье, как туча, затемняет ее взгляд, а все потому, что он, Квинн Девро, оказался неспособным проявить ни малейшей нежности. И он ушел от нее, вместо того, чтобы обнять ее и…
И что?
Сказать ей, что он любит ее? Моргане он говорил о своей любви, а она продала его. Он поклялся больше никому не говорить этих слов. Но с Мередит Ситон он испытал чувства, которых никогда ему не приходилось испытывать. Он узнал, что есть нежность, разрушившая стену, которой он окружил свою душу, чистая страсть, заставившая его снова почувствовать себя молодым и непобедимым. С самого начала между ними ощущалось необычное, загадочное притяжение. Теперь он понимал, что его притягивала сила ее столь редкостного духа независимости, который, несмотря ни на что, просвечивал сквозь маску, которую она вынуждена была носить. А он уничтожил его. Как уничтожил и ту Душу, что продолжала жить в нем.
Он поднял на Кэма затуманенный от горя взгляд. Кэм и подпольная железная дорога спасли его несколько лет назад. Может быть, они спасут его еще раз. И, возможно, он сможет сделать хоть что-то для Мередит Ситон. Ее единокровная сестра! А вдруг есть возможность помочь ее сестре? Если Мередит работала для Дороги, она, наверное, знала Леви Коффина, да и квакер Элиас тоже, возможно, что-нибудь знал о пропавшей сестре, которую разыскивала Мередит Ситон. В конце концов, стоило попытаться.
На следующее утро он впервые за много дней побрился и вышел в порт, чтобы разыскать какой-нибудь пароход, идущий в Цинциннати. Свою лошадь он оставил на “Лаки Леди”, зная, что лоцман позаботится о животном. Квинн оплатил свой счет у Софи, и у него был напряженный разговор с Сарой, молодой мулаткой, которая заявила, что влюблена в Кэма. Ей хотелось знать, где Кэм. Квинн мог только пожать плечами, и ее глаза почернели от гнева.
Прежде чем они с Кэмом взошли на борт “Звезды Огайо”, Квинн посетил лавку Элмера Дэвиса и нашел там для себя еще одну картину, которая, как ему сказали, по иронии судьбы, прибыла вместе с остальным грузом на его собственном пароходе две недели назад. Он чувствовал опустошение, когда вместе с Кэмом садился на пароход до Цинциннати. Квинн должен все разузнать о единокровной сестре Мередит. Он понимал, что ему придется рассказать Леви Коффину о том, что произошло, объяснить, если получится, как случилось, что один из его агентов исчез. Это будет самым трудным объяснением, которое ему когда-либо приходилось давать.
Мередит очень хотелось радоваться Рождеству вместе с Мерриуэзерами. Весь дом был набит остролистом, омелой, подарками и секретами.
Ей всегда очень нравилось проводить праздники в этом доме, хотя иногда она чувствовала себя сторонним наблюдателем. И чем больше Мерриуэзеры старались дать ей почувствовать, что она член их семьи, и чем больше она старалась делать вид, что так и есть на самом деле, тем сильнее некая сторонняя часть ее сознания убеждала ее в обратном.
Она была рада, что в Цинциннати имеет определенную свободу и может хотя бы одеваться по своему вкусу. Мерриуэзеры вели тихую жизнь, к тому же очень немногие южане ее класса посещали этот город в штате Огайо. Она еще ни разу не встретилась ни с кем из своих знакомых-южан и старалась держаться подальше от шикарного отеля, который они могли бы посещать. Время, которое Мередит проводила в Цинциннати, требовалось ей для восстановления своей истинной сущности, для возрождения истинной Мередит.
Мередит уже купила и упаковала подарки для Мерриуэзеров. Для мистера Мерриуэзера — книгу Фредерика Дугласа, для миссис Мерриуэзер, Салли и ее мужа Мередит сама связала шарфы, а сейчас к этим подаркам она прибавила крохотное детское одеяльце для ожидаемого младенца.
В канун Рождества Мередит не знала покоя — сначала поехала навестить Салли в ее новом доме, а потом решила завернуть к Леви. Ей редко удавалось повидаться с ним, но сейчас Мередит решила узнать у него о тех рабах, которым помогала бежать. Она решила, что любое сообщение об удаче предприятия было бы для нее лучшим рождественским подарком. Мередит ничего не рассказала Леви о своей встрече с Квинном Девро, так как понимала, что тогда ей будет совсем не просто рассказать, что произошло. В лавочке Леви не оказалось, и его помощник сказал, что хозяин ушел в примыкавший к магазину дом. Мередит решила зайти — ей всегда нравилась миссис Коффин, и в тайне Мередит завидовала сердечной привязанности этих людей друг к другу. Миссис Коффин всем сердцем поддерживала опасное занятие своего мужа и в любое время дня и ночи была готова кормить голодных беглецов.
Когда Мередит постучала, Леви тут же открыл дверь и встретил гостью ласковой улыбкой.
— Я очень рад тебя видеть, — сказал он. — Ты перекусишь с нами?
Настроение Мередит улучшилось. В голосе квакера было что-то очень мягкое, успокаивающее. с Она ничего не успела сделать — только села на стул в кухне и взяла стакан сидра, как раздался стук в дверь. Леви переглянулся с женой.
— Кажется, у нас сегодня день визитов, — сказал он с довольной улыбкой и пошел к двери.
Мередит глотнула сидра, и стакан выпал из ее рук и покатился по полу — она услышала низкий мужской голос.
— Леви… Мне очень не хотелось тревожить вас дома, но я должен кое-что сказать вам…
Дрожь пробежала по спине Мередит. Услышав приближающиеся шаги, она отчаянно захотела куда-нибудь спрятаться. Ее глаза были устремлены на коврик у двери и поэтому прежде всего она увидела забрызганные грязью сапоги, а когда неохотно, но почти против своей воли она подняла глаза, знакомый голос замолк, и только эхо продолжало звучать в комнате. Или в ее ушах? или, того хуже, в ее сердце?
Наверное, капитан Девро отдал пальто Леви, потому что был в своем обычном черном костюме, сейчас непривычно мятом и грязном. Черные волосы разлохматились от ветра, а угловатый подбородок нуждался в бритье. В его глазах отразилось сильное изумление, он начал поднимать руку и вдруг резко опустил ее, стиснув кулак. Мышцы на шее напряглись.
Негр, стоявший за капитаном Девро, тоже замер, а Леви переводил озадаченный взгляд с одной фигуры на другую, предчувствуя, что в его мирной кухне собирается буря.
— Капитан Девро… — начал Леви, но капитан не обратил на него никакого внимания, а устремил взгляд на молодую женщину, которая, как известно, замерла на стуле.
Взгляд Квинна впитывал каждую ее черточку. Боже Всемилостивый, она выглядела прелестно, и не потому, что больше никогда он не ожидал ее увидеть.
Ее распущенные волосы струились по плечам, а простое красное платье выигрышно подчеркивало темно-карие глаза. В глазах застыло изумление, такое же, понял Квинн, какое было видно в его глазах, а потом взгляд Мередит наполнился золотистым светом, который означал, по наблюдениям Квинна, прилив эмоций. Квинн заметил разбитый стакан, ее дрожащую руку и понял, что она потрясена так же сильно, как и он. Умение скрывать свои чувства, выработанное годами, внезапно изменило ему. На плече он почувствовал руку Кэма и попытался справиться с собой. Но что-то в нем дало трещину, и Квинну очень захотелось расхохотаться. Засмеяться. Засмеяться от облегчения, от радости, от восторга.
Вместо этого он отвесил поклон, лишь чуть-чуть улыбаясь.
— Мы встречались… в весьма необычное время и при чрезвычайно необычных обстоятельствах, — заметил он, и его голос прозвучал холодно, гораздо холоднее, чем ему хотелось.
Мередит Ситон покраснела, а ее глаза, в которых только что было выражение пойманного зверя, засверкали огнем.
— А я думала, что вы совершаете налеты только по ночам, — сказала она с сарказмом.
— Сейчас лучше поплавать, — ответил он, и его улыбка стала шире.
— Это зависит от обстоятельств.
- Предыдущая
- 55/93
- Следующая
