История одной страсти - Поттер Патриция - Страница 20
- Предыдущая
- 20/79
- Следующая
Фортуна подошла вплотную к Йэну и, легко прикоснувшись к его руке, быстро убежала.
Йэн смотрел ей вслед, одновременно удивленный и смущенный. Ему было приятно знать, что она доверяет ему, однако он не хотел завязывать более тесные отношения ни с кем из семьи Марш.
Вздохнув, Йэн повернулся и направился ко входу в конюшню, но остановился, увидев подошедшую Фэнси. Он не был готов к разговору с ней.
— Куда пошла Фортуна? — спросила Фэнси.
— Она просто… исчезла. Она рассказывала о Счастливчике и…
— Рассказывала?!
— Да, жестами. — Помедлив, он решился спросить: — Как случилось, что она перестала говорить?
— Она говорила раньше, но потом… — Фэнси осеклась, и Йэн больше не расспрашивал ее. Происшедшее с Фортуной его не касалось. Он ругал себя всякий раз, когда невольно пытался лучше узнать Маршей.
— Боюсь, что я обидел ее. Я сказал, что знаю о ее происхождении, что читал об индейцах и что она должна гордиться своими предками. После этого она убежала. Я поступил неправильно?
Фэнси облегченно вздохнула.
— Многие люди, в том числе Роберт, называют ее полукровкой, совершенно не считаясь с ее чувствами. Думаю, она просто удивилась, что вы отнеслись к ней с пониманием.
— Я лишь хотел…
— Быть добрым с ней, — закончила за него Фэнси.
— Мне очень жаль, — сказал Йэн.
— Не нужно сожалеть. Вы нравитесь Фортуне. Не думаю, что прежде она пыталась с кем-то общаться, не считая, конечно, Джона, детей и меня. Вчера она сказала мне, что вас послал Бог.
Йэн закрыл глаза. Если его послал Бог, то сделал это слишком жестоким способом.
— До завтрака мне нужно накормить лошадей, — резко сказал он, злясь на себя за то, что не может обуздать свои эмоции. Он не хотел продолжать этот разговор.
— Завтрак почти готов, — сказала Фэнси. Он сухо кивнул.
— Спасибо за вашу доброту к Фортуне. Он снова кивнул и быстро скрылся за дверями конюшни.
Проводив Йэна Сазерленда взглядом, Фэнси вернулась в дом.
Книга, которую он читал прошлым вечером, все еще лежала на столе в гостиной. Взяв ее, она провела пальцами по раскрытым страницам, словно пытаясь проникнуть в глубину души шотландца, найти объяснения противоречиям, которые она видела в нем. Например, его акцент. Он то пропадал, то появлялся вновь по неизвестной причине. Несколько минут назад она с трудом понимала его, но, когда он читал «Робинзона Крузо», его речь лилась легко и свободно.
Его голос был глубоким и волнующим. Фэнси заметила, как заблестели глаза Ноэля, когда он слушал о приключениях Робинзона. Даже Эми, несмотря на свой возраст, слушала, раскрыв рот. Фэнси не могла с уверенностью сказать, что было тому причиной: захватывающее повествование или голос рассказчика.
Фэнси готова была поклясться, что книга увлекла самого шотландца, так же как и его слушателей, хотя было очевидно, что он уже читал ее. Он ни разу не запнулся, как это иногда случалось с их священником во время проповеди, и читал выразительно, меняя интонацию. Описывая шторм, в котором потерпел крушение корабль юного Крузо, его голос звенел от напряжения; слушая его, Фэнси живо представила себе всю картину трагедии: она видела молнии, слышала грозные раскаты грома, чувствовала бурные дождевые потоки.
Фэнси неохотно положила книгу на место и проверила пирог в печи. Он уже покрылся золотистой корочкой, она выложила его на блюдо и поставила рядом с кукурузным пудингом. Накрывая на стол, она поймала себя на мысли, что поставила шесть тарелок.
Со вздохом Фэнси убрала лишнюю тарелку в буфет. Она скучала по Джону. Хотя он был молчалив, особенно по утрам, она всегда ощущала его присутствие, наполнявшее ее покоем и тихой радостью. Даже ласковый голос Ноэля, кормившего лисенка во дворе, не смог заполнить пустоту.
Прошлая ночь была очень одинокой. Только лежа в холодной постели, в полной темноте, она до конца поняла, как ценила Джона, его надежность, терпение, снисходительность к ее, как он выражался, милым странностям.
Дети появились в гостиной без приглашения, словно шестое чувство подсказало им, что завтрак готов. Эми несла в руках куклу, а за Ноэлем важно шествовал Непутевый.
Фэнси подошла к двери посмотреть, где остальные. На пороге конюшни появился Йэн, а за ним, к ее удивлению, Фортуна и Счастливчик.
Фэнси заметила, что шотландец воспользовался бритвой Джона, которую она дала ему накануне. Его короткие темные волосы немного отросли и начали виться. Бледность, явившаяся следствием долгих лишений, делала глаза еще более яркими и выразительными. Ей показалось, что он чувствует себя гораздо лучше, чем три дня назад. К коже начал возвращаться естественный цвет, и двигался он с большей уверенностью. Неужели он появился в их жизни лишь три дня назад?
Да, это так. И она должна была признать, что Йэн Сазерленд привлекательный мужчина.
Смутившись, Фэнси отругала себя. Какая женщина посмотрит на другого мужчину на следующий день после похорон мужа? Но, с другой стороны, это не более чем объективное наблюдение. Шотландец действительно был весьма привлекателен. Раньше у нее не было времени присмотреться к нему, да и непросто было оценить его внешность, когда он был одет в грубую одежду, а его лицо покрывала густая щетина.
По мере того как шотландец приближался к дому, в ее мозгу зазвучали слова деверя: «Ты не можешь жить на ферме одна с этим… чужеземцем».
А вдруг Роберт прав?
Фэнси кольнуло недоброе предчувствие. Она взглянула на сложившуюся ситуацию новыми глазами. Она знала, какие слухи пойдут о ней и шотландце по всему графству, и не сомневалась, что Роберт приложит все усилия, чтобы раздуть скандал. Его влияние в графстве было поистине огромным. Благодаря его стараниям Джон не мог нанять работников на ферму. И если он решит использовать присутствие Йэна Сазерленда против нее, он ни перед чем не остановится.
Но Фэнси не могла потерять шотландца. Для нее это значило потерять ферму. Процветающая ферма была мечтой Джона, а теперь она стала для Фэнси символом ее независимости. Если она потеряет ферму, то вместе с детьми и Фортуной окажется во власти Роберта, а он именно этого и добивается.
Отпрянув от двери, она подошла к камину и попыталась чем-нибудь заняться. Наконец на крыльце раздался звук его шагов, а секунду спустя он вошел в гостиную.
— Я могу вам помочь? — спросил Йэн. Фэнси бросила на него быстрый взгляд через плечо, удивившись его предложению, и покачала головой.
— Садитесь за стол, все готово. — Украдкой наблюдая за ним, она отметила, как хорошо он стал выглядеть и каким изяществом исполнено каждое его движение.
Дети уже сидели за столом и вели себя необычно тихо. Ноэль гладил Непутевого, свернувшегося у него на коленях. Эми прижимала к себе куклу, словно решила никогда ее не отпускать. Чтобы пережить горе, дети проявляли заботу о своих любимцах.
Фэнси нахмурилась, глядя на довольно мурлыкавшего кота. Обычно они с Джоном запрещали детям брать животных за стол, но сейчас у нее язык не повернулся сделать Ноэлю замечание. Не сегодня.
Со вздохом она поставила на стол чайник со свежим чаем. Наполняя горячим напитком чашку Йэна, она поймала его заинтригованный взгляд.
— Сколько их еще? — спросил он.
— Кого? — не поняла она вопроса.
— Животных, — пояснил он с едва уловимой усмешкой. Глазами он показал на кота, потом на енота, ждущего своей очереди у ножки стула, на котором сидел Ноэль. — Я уже видел енота, кота, собаку, ворону и лиса. Может, у вас живет еще кто-то?
Не дожидаясь ее ответа, Ноэль поспешил просветить шотландца.
— Папа говорил, что однажды мама приведет в дом слона, — и, осекшись, опустил глаза.
Не говоря ни слова, Фэнси наполнила тарелки, села и склонила голову. Дети последовали ее примеру. Шотландец, который уже поднес ложку ко рту, со стуком положил ее на тарелку, но не опустил голову.
— Ноэль, — окликнула сына Фэнси. Ноэль немного подумал и твердо произнес:
- Предыдущая
- 20/79
- Следующая
