Гордое сердце - Поттер Патриция - Страница 48
- Предыдущая
- 48/69
- Следующая
Глава пятнадцатая
Проснувшись, Эйприл испуганно вскинулась. Где Дэйви? Где Маккензи? В очаге еле мерцали крохотные язычки пламени. В отблесках скудного света она увидела: ее мужчины — оба, большой и маленький, — спят на полу обнявшись.
Интересно, который час? Не определишь — два оконца наглухо закрыты ставнями. Впрочем, какое это имеет значение? Пора приниматься за дела. Она поднялась, накинула полушубок. Маккензи тоже проснулся.
— Доброе утро! Ну как вы? — спросила она, хотя видела, что он выглядит неважно.
— Не выходите из дома одна. Провалитесь в расщелину — и конец, — сказал он и сел, собираясь, похоже, идти вместе с ней.
— Нет-нет! Не ходите за мной! — Эйприл смущенно улыбнулась.
Отодвинув засов, Маккензи выглянул наружу. Медленно падал снег. Взяв Эйприл за руку, он отвел ее за сотню шагов к загону. К чему чрезмерная стыдливость? Ведь они не чужие…
Когда возвращались в хижину, Эйприл не удержалась:
— Маккензи, как вы оказались на полу?
— Так будет лучше, Эйприл. Дэйви — разумный мальчик. Не надо его травмировать.
Он долго молчал, а затем сказал то, что не давало покоя:
— Неужели вы не понимаете самого главного? А если забеременеете? Я этого допустить не могу. Кончится снегопад, переправлю вас в форт.
— Вы не смеете!
— Смею! И сделаю это! Видно, судьбе так угодно: не бывать нам вместе!
Прошло два дня. Ураган не стихал. Жизнь в занесенной снегом маленькой хижине замерла. Грусть и уныние поселились в душах ее обитателей. На какие только хитрости не пускались Эйприл и Дэйви, чтобы расшевелить Маккензи! Куда там! Ни теплого взгляда, ни ласкового слова. Днем он старался занять себя делами: ходил за дровами, ухаживал за лошадью. На счастье, отыскался запас фуража времен Роба Маккензи. А вечерами, когда Эйприл ложилась спать, он подсаживался к Дэйви, и начинались рассказы. Понятным для ребенка языком Маккензи рассказывал историю Шотландии. Сказания и легенды завораживали мальчика.
Но стоило Эйприл попытаться заговорить с ним, он замыкался, становился озабоченным и уходил. Возвращался, ступая на цыпочках, ложился спать, стараясь не разбудить Дэйви.
Выглянув на третьи сутки за дверь, Эйприл вскрикнула:
— Маккензи, вы только посмотрите! Какая красота…
Под голубым безоблачным небом блестел, искрился снег. Розовели в лучах восходящего солнца снеговые шапки на соснах. Мир казался сказочным, добрым и спокойным.
Маккензи подошел, встал рядом. Он всегда любил раннее утро в горах, когда дух захватывает от неописуемой красоты. Но сколько опасностей таит величественная природа! Под пушистым снегом притаились горные расщелины, лесные хищники рыщут в поисках добычи. Ледяной холод безжалостно, медленно расправляется с неосторожным, зазевавшимся, просто усталым человеком.
— Без меня никуда! — жестко приказал Маккензи.
Проснулся Дэйви. Лежал, потягиваясь, протирая глаза. Попросился по маленькому. Эйприл начала было собираться, но Маккензи схватил мальчика в охапку и понес к двери, велев ей готовить завтрак.
Потом они быстро поели, смели все до крошки.
— Теперь можно и на охоту, — сказал Маккензи. И стал одеваться. — Ждите меня здесь. От хижины — ни на шаг!
Он ушел и долго не возвращался. В нетерпении Эйприл выглянула наружу, но тут же захлопнула дверь. Подмораживало. Она оделась потеплее и вышла. Набрав снега в железный кувшин, растопила на огне. Умыла Дэйви, ополоснулась сама. Потом запасла воды для питья. Достав зеркальце Маккензи, взглянула на свое отражение и ахнула. Сущее пугало! Кожа облупилась, волосы в беспорядке. Руки в цыпках. Теперь понятно, почему Маккензи не обращает на нее никакого внимания.
Дэйви вытащил деревянную лошадку.
— Мамочка, как мне назвать ее?
— А как Маккензи зовет свою?
— Просто лошадь.
Ну еще бы! Никаких нюансов… Лошадь — это лошадь, женщина — это женщина… И как только ему удалось пересилить себя, назвать ее Эйприл? А то «миссис Мэннинг»! Будто на светском рауте!
— Нет, сынок, у лошади обязательно должно быть имя, — сказала она. Помолчав, обронила в сердцах: — Дьявол, наверное, вселился в этого Маккензи!
— Придумал! — взвизгнул Дэйви. — Дьявол! Я назову лошадку Дьявол. Как думаешь, Маккензи понравится?
— Думаю, понравится.
— А когда он придет?
— Наверное, скоро. Пойдем посмотрим. Может, он уже неподалеку.
Они оделись потеплее. Вышли, плотно притворив за собой дверь.
Дэйви впал в неописуемый восторг. Будто сказочные замки, высились к небу остроконечные утесы, сияло голубое небо.
— Мамочка, давай построим крепость! Эйприл остановилась в нерешительности. В Бостоне малышу запрещали возиться в снегу. Однажды они попробовали было… Бабушка и тетки набросились на него с упреками.
А что скажет Маккензи? — подумала Эйприл. А, да ладно! Сам-то наслаждается чудесной погодой, а они что, должны сидеть взаперти? Погуляют возле дома, ничего страшного.
И они принялись строить снежную крепость. Скоро получился настоящий форт. Позабыв обо всем на свете, пошли в лес за ветками. Какая же крепость без пушек?
— Мама? — испуганно вскрикнул Дэйви.
Эйприл замерла. Где сын? А когда увидела волка, застыла от ужаса. Нет! Господи, только не это… Она медленно двинулась к Дэйви. Сделай она резкое движение — и огромный зверь растерзает его.
— Сынок, стой на месте, не шевелись! Злобные зеленые глаза волка следили за каждым ее движением.
Сейчас он бросится на нее…
Ноги подламывались от страха, но Эйприл медленно, маленькими шажками шла вперед.
Наконец-то! Она взяла сына на руки. Один шаг назад, другой… Волк шел следом.
Скорее бы оказаться возле двери! Опять кольт забыла взять, разиня! — ругала себя Эйприл.
Волк присел, готовясь к прыжку.
— Сынок, — шепнула Эйприл, — как только отпущу тебя на землю, мчись со всех ног в дом. Запрись изнутри. Жди Маккензи. Откроешь только ему. Понял?
Волнение матери передалось мальчику. Он бросился бежать.
И вдруг из леса послышался тихий свист. Волк замер, остановился, повернулся и пошел на свист.
Эйприл глазам не поверила, когда увидела на опушке Маккензи — невозмутимого, с ружьем за спиной. Вот так-то! Свистом подзывает лютого зверя. Волк в три прыжка оказался возле Маккензи, сел рядом.
- Предыдущая
- 48/69
- Следующая
