Гордое сердце - Поттер Патриция - Страница 33
- Предыдущая
- 33/69
- Следующая
— Маккензи? — произнесла она наконец с вопросительной интонацией.
В голосе прозвучало сразу несколько вопросов. И ни на один из них он не мог дать ответа.
— Маккензи, — повторила Эйприл, — что дальше? Я хотела бы знать, какие у нас планы.
Он немедленно отметил про себя скрытый смысл в подмене обычного «вас» на «нас» и сразу почувствовал досаду. Зачем предлагать то, чему не суждено сбыться? Зачем обещать то, что невозможно дать?
— Завтра мы снимаемся. Оставаться здесь опасно, — сказал он тоном, какой установился, когда их путешествие только еще начиналось.
Невкусное, но питательное мясо ели молча. Эйприл жевала свой кусок с таким видом, будто медвежатина вполне съедобна.
До конца завтрака она не произнесла ни слова, но вздернутый подбородок яснее ясного говорил о том, что ее молчание всего лишь временная сдача позиций.
Им не удалось поговорить и позже. Катастрофически уменьшилась куча хвороста, а ветер, завывающий в верхушках сосен, обещал студеную ночь. Топора не было, поэтому сразу после завтрака Дэйви и Эйприл отправились за хворостом. Они бродили по лесу, собирая ветки, шишки, валежник. В поисках топлива для вечернего костра прошло время до обеда. Между тем похлебка оказалась вкуснее жареного мяса, потому что дикий лук отбил специфический привкус медвежатины. Упревшее варево понравилось даже Дэйви.
Как и следовало ожидать, наваристый суп подкрепил Маккензи. Почувствовав прилив сил, он с помощью Эйприл доковылял до ручья. Дэйви накопал червей, Маккензи сделал крючок и, привалившись спиной к дереву, занялся подготовкой к рыбалке.
Дэйви с Эйприл опять отправились за хворостом, оставив его в одиночестве. Забросив веревку с крючком и приманкой в воду, Маккензи задумался. Если удастся наловить побольше рыбы, они смогут продержаться еще несколько дней. Копченая рыба долго не портится, в пути это отличное подспорье. А здесь оставаться опасно. Надо сниматься. Но куда? Если Пикеринг добрался до форта Дефайенс, тогда Вейкфилд, возможно, уже в пути. Хотя вряд ли он сам возглавит поиски. Как опытный воин, генерал, скорее всего, постарается укрепить границы, поскольку понимает, что взбунтовавшиеся апачи несут смерть, разрушения и неисчислимые бедствия. Так что Вейкфилд, скорее всего, поручит поиски дочери и внука кому-нибудь другому. Должно быть, адъютанту Моррису. Тот однажды наведывался к нему в долину вместе с Вейкфилдом. Стало быть, именно туда Моррис прежде всего и отправится, решил Маккензи. Эта мысль его не обрадовала. Моррис толковый малый, черт бы его побрал! Грамотный офицер, этого у него не отнимешь. Собственно, поэтому он адъютант у Вейкфидда. Генерал, надо отдать ему должное, бездарей не выносит. Но ни тот, ни другой понятия не имеют, где находится хижина покойного отца, продолжал размышлять Маккензи. Он никогда об этом не заводил с ними разговор. Да и вообще не упоминал о своем отце. Вейкфилд ничего о Робе Маккензи не знает. Отец всегда скрывал ото всех свое дворянское происхождение. А уж ему-то и вовсе наплевать на какие-то королевские распри столетней давности. Отец был помешан на сохранении в тайне какой-то там приверженности британской короне. Поэтому Маккензи всего лишь дважды в год навещал отца. Тот вечно дрожал от страха: а ну как кто-то разнюхает о том, что его сынок на службе в американской армии! Странные они, эти люди старой закалки. Бывало, привезет отцу муки, кофе, сахару, овса для единственной лошаденки, вот и все отношения. Чудной был старик! Старый, дряхлый, но одинокую жизнь в горах предпочитал всем благам цивилизации. Маккензи вздохнул, вспомнив, как приехал навестить отца около года назад и нашел старика бездыханным. Тот лежал на полу у порога с топором в руке.
Дернувшаяся в руке веревка вернула Маккензи к реальности. Он осторожно потянул веревку и понял: на крючке — тяжелая рыбина. Такую сразу не вытянешь, а придется поводить, дать ей устать, вымотать ее, а уж только после этого подсечь и с маху выбросить на берег.
С рыбиной он, конечно, знает, как поступить, а самому что делать? Может, все-таки наведаться в свою долину? Время позволяет. Глянет еще разок на благословенный край и распростится навсегда со своей несбывшейся мечтой. Ладно, хватит сердце травить. Главное — не в этом. Хижину он давно обустроил. Там есть все. Инструменты, теплая одежда, одеяла, съестные припасы. Мэннингам, да и ему тоже, скоро придется туго — зима на носу. Так что хижину стороной не обойдешь. А не лучше ли будет, если он там оставит Эйприл с Дэйви? Как говорится, быт налажен, пусть живут. Моррис обязательно туда наведается. Вот будет сюрприз! Вейкфилд наверняка на это рассчитывает.
Маккензи задумался. А если Вейкфилд поступит иначе? Вдруг ему некого послать? Мало ли что могло произойти за это время. Нет, нельзя оставлять Мэннингов одних. Допустим, Моррис возглавил поисковый отряд. Но ведь не исключено, что апачи идут по следу. Нагрянут и всех вырежут. При мысли о том, что ожидает Эйприл и Дэйви в этом случае, Маккензи поморщился. Что делать? С Мэннингами оставаться тоже опасно. Он уже и так поддался эмоциям. Это никуда не годится! Все кончится тем, что мать с сыном свяжут его по рукам и ногам и он уже не будет принадлежать сам себе.
И тут его осенило. Эймос! Эймос Смит, старинный приятель отца, — вот кто поможет. Один как перст. Живет в горах. Обожает опекать слабых и беззащитных, поэтому постоянно навещал старину Роба Маккензи. Менял шкуры на товары, поддерживал приятеля, как мог. А ведь Эймос, между прочим, в прекрасных отношениях с ютами, часто бывает у них. Вот кто передаст весточку Вейкфилду! Маккензи воспрянул духом — выход из создавшегося положения найден. Эймос надежный человек, никому не проговорился до сих пор об отцовской хижине. Мать и сын Мэннинги найдут в лице Эймоса Смита надежную защиту.
Когда Эйприл с Дэйви вернулись к ручью, Маккензи встретил их улыбкой. Возле него на берегу лежали восемь крупных выпотрошенных рыбин. Вид у него был довольный. Однако рана давала о себе знать — обратно он еле шел.
Прошло еще три дня. Маккензи окончательно окреп. Однако рана, хотя и затянулась, вид имела пугающий. Он сам делал перевязки, обильно смазывая струпья мазью из тысячелистника.
- Предыдущая
- 33/69
- Следующая
